Нежная ночь Ривьеры - Наталья Сергеевна Лебедева
– Не в этом дело, – сморщилась Валери. – Она все равно их продаст. Огромная вилла, сад, слуги. Все это нужно содержать. А ее бывший муж промотал все ее состояние. Остались только бриллианты. Но вокруг столько жуликов! Так и норовят ограбить. Маркиза о вас слышала, вы люди порядочные. И я пообещала ее с вами познакомить.
– Вы пообещали опрометчиво! – отчеканила Сара. – Мы не покупаем драгоценности разорившихся маркиз.
– И все-таки, вы очень меня обяжете, если хотя бы с ней поговорите. В конце концов, вы не обязаны ничего покупать, – не отставала Валери. – Просто посмотрите редкой красоты колье Марии-Антуанетты. А еще у маркизы есть фантастический бриллиант. Один из самых крупных в мире. И самых знаменитых. Считалось, что этот мистический камень приносит королям несчастья. За ним тянется такой кровавый след! Но вы же не короли…
В глазах у Джеральда загорелся огонек. Сара знала, что он неравнодушен к камням с историей, особенно если замешана мистика. Валери все-таки нашла их слабое место.
– Хорошо, – выпалил Джеральд, просительно глянув на Сару. – Раз вы так настаиваете. Мы готовы просто встретиться с маркизой и выслушать ее историю. Но это абсолютно не значит…
– Конечно, конечно! – поторопилась закрепить успех Валери. – Я об этом только и прошу. Мы можем встретиться с вами завтра здесь же в шесть вечера. Не буду вас больше задерживать!
Валери преувеличенно любезно улыбнулась.
– Веселая клиника! – наклонился к уху Сары муж, когда они подходили к своему столику. – Торгуют не только фальшивой вечной молодостью, но и фальшивыми бриллиантами!
– О чем вы там шепчетесь? – ревниво окликнул их развалившийся на стуле Скотт.
– О твоих вредных привычках! – кивнула Сара на уже новый бокал вина в его руке.
– Ты – моя самая вредная привычка! – почти пропел Фиц, обнимая Зельду.
Сара с мужем рассмеялись.
Но Джеральд ошибся. И молодость, и бриллианты были настоящими.
ЧП в клинике
Назавтра в шесть часов Сара с Джеральдом подъехали к кафе на своем желтом «Ситроене». С моря дул теплый, как дыхание бегущего жеребенка, ветер, и Сара взяла с собой легкую накидку.
Валери уже сидела за тем же столиком под полосатым зонтом и нервно курила сигарету. Судя по полной окурков пепельнице, она поджидала их давно. Никакой маркизы рядом не наблюдалось.
– Что-то случилось? – спросила Сара, усаживаясь. На обычно вальяжную Валери страшно было смотреть: лицо посерело, губы нервно сжаты, глаза воспалены.
– Случилось. Я уже хотела отменить нашу встречу. – Валери даже не пыталась изобразить улыбку. – Телефонировала, но не смогла вас застать.
«Не повезло нам!» – подумала Сара. А вслух спросила:
– Что-то серьезное?
– Вы же видели Машу?
Сара не сразу поняла, о ком речь.
– Обезьяну! Она исчезла.
– Как исчезла? – переспросил Джеральд.
– Не знаю! – взрыдала Валери. – Утром дрессировщик пришел ее кормить – клетка пуста. Обыскали весь парк – нигде нет. Вы хоть представляете, что значила эта обезьяна для нас всех? Может, ее похитили! Или убили…
– О господи! – воскликнула Сара.
– Но кому такое придет в голову? – удивился Джеральд.
– Ах, вы не понимаете, в каком мире мы живем! Шпионы от конкурентов. Агенты разведок разных стран. Сумасшедшие фанатики. Мы окружены врагами. Любой мог сделать эту подлость! Любой! А я предупреждала: нельзя говорить журналистам про эту обезьяну. Но профессор слишком увлекается. И вот теперь – начинать все заново. Ждать полгода, а то и год. Эти обезьяны так плохо беременеют! А мы ведь даже не знаем, что там выросло у нее в брюхе!
Сара вздрогнула от цинизма помощницы Воронова.
– Может, обезьяна просто сбежала? – спросил Джеральд.
– И сама открыла замок? Он валялся рядом с клеткой. Я вас умоляю!
– Да, плохая история. А что говорит профессор? – Он пытался изобразить сочувствие.
– Вот! – Валери нервно схватила новую сигарету. – В том-то и дело! Мы не можем его найти! Профессор уехал в Москву. Должен был вернуться пять дней назад. И пропал. В гостинице отказываются что-либо сообщать. Сегодня отправила три «молнии». Он ни на одну не ответил!
– Тогда вызывайте полицию. В конце концов, обезьяна – тоже собственность, и недешевая.
– Угу. А полицейские будут везде шнырять, все вынюхивать. Вы хоть соображаете, какие у нас клиенты? Они разбегутся! Нет, прямо не знаю, что и… О! Сюда! Мы здесь! – Валери вдруг подскочила, разулыбалась, замахала могучими руками и на минуту превратилась в себя прежнюю.
На террасу кафе зашла невысокая худая женщина в блекло-зеленом, вышитом черными геометрическими фигурами платье. Низко опущенные поля шляпки почти закрывали ее лицо. За дамой энергично вышагивал молодой красавец-брюнет с атлетической фигурой: вошедшие в моду бриджи подчеркивали скульптурную рельефность его икр.
Сара вздохнула. При виде этой пары ничего не нужно было объяснять.
– Сейчас я вас представлю маркизе, – наклонилась к ним Валери. – И, уж простите, оставлю. Один русский обещал мне помочь навести справки в Москве. Надо же понять, куда делся Серж!
Куда делся Серж
– За что меня арестовали? Почему здесь держат? Я французский подданный! – Воронов старался говорить спокойно, но его голос срывался на фальцет.
Он сидел за столом, накрытым серой скатертью с плохо застиранными красноватыми пятнами – очевидно, от вина. Профессору хотелось так думать. Напротив него развалился в кресле плотный лысый человек с большими наглыми глазами и головой, похожей на каменное яйцо. Сразу видно, если он ею ударит – разобьется кто-то другой.
На человеке была невзрачная темная гимнастерка – ни погон, ни других опознавательных знаков, темные брюки и штиблеты поверх носков. Кто он такой, Воронов мог только гадать.
Позавчера утром в его гостиничный номер зашли двое мужчин в форме и с пистолетами. Попросили профессора проехать с ними.
Воронов даже не испугался. Его часто возили к высокопоставленным товарищам для консультаций, и каждый раз это было похоже на конвоирование преступника.
Но в этот раз его и правда арестовали. Ну как? Привезли в старый, с облупившейся штукатуркой дом с колоннами – Воронов понятия не имел, в какой части Москвы он находится, окна у авто были задернуты шторками. Завели в эту небольшую квартиру на третьем этаже. Охранники разместились в каморке. Воронову осталась спальня с неудобной кроватью, в которой ко всему еще и водились клопы. И грязноватая гостиная с выцветшими обоями с незабудками. На вопросы чекисты не отвечали, только передавали доставленные из столовой щи, кашу с котлетами и компот, одинаково омерзительные на вкус.
Два дня неведения и несвежая сорочка окончательно расстроили и без того расшатанные нервы профессора. Он измучился и не мог спать. И вот – этот неприятный
