Месть под парусами - Марина Серова
– Нет, что вы, Нелличка! – отказалась я от этого предложения. – В конце концов, если бы это было важно, я и сама бы спросила. Если честно, я не думаю, что этот момент может иметь какое-то значение. Лучше расскажите еще о характере Зарубина.
– Я не слишком много о нем знаю. Знаю, что он аккуратный до педантичности. Но иначе, чем был Комаров. Игорь Антонович, например, ни разу не появлялся в офисе хотя бы с пятнышком грязи на туфлях. Ни разу не видела у него заусенца на пальце или скошенного галстука. Ни разу он не опоздал на работу, впрочем, раньше положенного времени он тоже не приходил и после работы не задерживался. Но дело свое знает отлично. Я думаю, то, что у нас никогда не было никаких проблем ни с клиентами, ни с поставщиками, а о четкости и ясности заключенных договоров легенды слагать можно, о многом говорит. Косвенно, но я также сказала бы и о его пунктуальности. Со всеми подчеркнуто вежлив, хоть и слегка отстранен. Никогда не флиртовал с женской частью коллектива, по крайней мере, я этого не замечала. Хотя многие строили ему глазки. Он действительно интересный мужчина. Это я вам как женщина говорю. – Нелли смущенно хихикнула.
– Как же в таком случае они смогли найти общий язык с Полиной Комаровой? – Я не была уверена, что у Неллички имеется ответ на этот вопрос, но не могла не спросить.
И действительно Нелличка не смогла на него ответить. Рассказала лишь, что в один из дней Полина приехала в офис, привезла забытые Сергеем Васильевичем документы. Наверное, что-то произошло между супругами в кабинете, потому что половина находящихся в офисе людей обратила внимание на выбежавшую из кабинета Комарова Полину с покрасневшими, словно от непролитых слез, глазами. На повороте у ресепшена женщина оступилась на скользкой плитке и, вполне вероятно, могла бы упасть, если бы не сильные руки Зарубина, надежно ее подхватившие. Марина потом долго вздыхала, рассказывая, что эта сцена была похожа на кадры из классических фильмов, когда два героя встречались взглядами и время замирало.
Если верить рассказу романтично настроенной девушки, Полина и Игорь Антонович долго смотрели друг другу в глаза, а потом Зарубин проводил ее до машины, поддерживая под локоток, в то время как женщина неудержимо краснела.
Больше Полина в офисе не появлялась, однако вездесущие дамочки из всех отделов неоднократно за чашкой чаю обсуждали и мечтательный вид Зарубина, и его мягкий голос, когда он говорил по телефону с кем-то. А некоторые даже пытались утверждать, что лично слышали, как Игорь, вот так воркуя, произносил имя жены Комарова.
– В общем и целом, я не собираюсь подтверждать или опровергать эти слухи, – подытожила Нелличка. – Думаю, Игорь Антонович с Полиной сами это сделают рано или поздно.
Нелли Юрьевна замолчала. Молчала и я, прокручивая в голове только что услышанное.
Это уже становилось странным: очередной человек, который мог бы теоретически быть убийцей, еще до личного знакомства вызывал симпатию.
Нет, конечно, рано было делать какие-то выводы, да и офисным сплетням не стоило бы доверять так слепо, но то, что я узнала, добавило к портрету неведомого пока Зарубина несколько ярких штрихов. Его отношение к работе подкупало, как подкупило и его отношение к незнакомой женщине. Это так по-мужски: поддержать, помочь, попробовать уберечь. Были ли у Полины шансы устоять перед Игорем после жизни в таком браке, где даже секс был по расписанию?
Впрочем, этот вопрос был риторическим, и Нелличке я озвучивать его не стала. Вместо этого я поблагодарила Нелли Юрьевну за гостеприимство, вкусное печенье и рассказ о Зарубине и поспешила в кабинет к Белых.
Вадим Романович меня ждал. Конечно, я не могла всего за несколько дней постичь все оттенки его не слишком живой мимики, однако мне казалось, что слушал о моих похождениях он с неким нетерпением. А говорила я много. И о странных привычках Комарова, и о романе Полины с Игорем Антоновичем, и о самом Зарубине.
На протяжении моего рассказа Белых кивал там, где это было нужно, не подгонял, чтобы я пропускала несущественные подробности, соглашался с моими сомнениями по поводу виновности очередного возможного подозреваемого. А когда я посетовала на то, что в «МедТех» работают сплошь хорошие люди, к которым при всем желании трудно подкопаться, внезапно огорошил:
– Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. А почему, собственно, мы решили, что убийца непременно должен работать здесь? – и, предупреждая мои возможные вопросы, добавил: – В конце концов, на теплоходе были и другие люди.
– Потому что в числе подозреваемых в первую очередь оказывается ближайший круг. Первый вопрос, который возникает в начале любого расследования: кому выгодно?
– Да-да, я слышал об этом, – кивнул Вадим Романович. – И три самые частые причины – это деньги, любовь и… – Он задумчиво перевел взгляд за окно, припоминая.
– Месть, – дополнила я список и продолжила говорить: – Давайте поразмыслим. Деньги. Комаров не был богатым, не был знаменитым. Наследство ему никто не оставлял, предметами искусства или антиквариатом он не владел. Даже марки не собирал.
– Почему вы вспомнили про марки? – перебил меня Вадим Романович.
– Это я так, к примеру, – пожала плечами я. – Некоторые коллекционеры в какой-то степени похожи на маньяков, они на многое способны пойти, чтобы заполучить редкий экспонат в свою коллекцию. Например, я слышала, что одного филателиста убил другой такой же коллекционер, когда тот отказался продать ему какую-то редчайшую марку. Но у Комарова никаких раритетов вроде бы не было. Думаю, будь это иначе, мы к данному моменту уже что-нибудь да услышали бы.
Вадим Романович смотрел на меня заинтересованно, и, приободренная вниманием к моим рассуждениям, я продолжила:
– Любовь. Часто рука об руку с любовью идет ревность или же зависть. Этим мотивом часто руководствуются те, кому кажется, что в детстве их недолюбили, а вот их сестер или братьев, наоборот, – окружили повышенным вниманием. И именно поэтому у таких недолюбленных часто виноватыми оказываются родные и близкие. Им, недолюбленным, кажется, что если бы брата или сестры не было, то они стали бы гораздо счастливее. А, например, какой-нибудь девушке может показаться, что у ее подруги есть все, что ей преподнесла судьба на блюдце с
