Комната для трех девушек - Анна Васильевна Дубчак
Учитывая, что уже за то, что она пряталась от него все эти дни, он злился и собирался расстаться с ней. А что тогда говорить, если бы он узнал, что она способна на убийство? Ведь она, получается, была права – он не женился бы на ней. Помог бы, это да, правда, он не знал еще, как именно, но постепенно отдалился бы от нее…
Так чего же он тогда удивляется тому, что она не выходит на связь? Что исчезает всякий раз, когда он пытается ее найти, в Переделкино ли, дома?
Но ведь существовал и другой вариант развития событий. Они убивают Горевого, прячут труп и ничего ему, Реброву, не сообщают. Живут так, как если бы ничего не произошло. Вот это больше подходит к ним, к сестрам Супониным. Вероника точно бы молчала. До последнего, пока ее не вычислили бы и не привели под белы рученьки в полицию.
Помог бы он ей? Безусловно. Бился бы за нее до последнего. Даже, возможно, нарушил бы закон, если бы этого требовали обстоятельства. И вообще, кто нанес смертельный удар? А если это не Вероника, а Катя? Но они, сестры, друг за друга горой и будут молчать, кто именно это сделал. Они такие.
Другой вопрос. Если бы они, предположим, решили сбежать, то зачем им было появляться после совершенного убийства в Переделкине? Так ли уж важна была для них эта съемка? Или же они таким образом собирались обеспечить себе алиби? Скорее всего. Их же там видели! Пусть не в день убийства, а на следующий день. И как следствие докопалось бы до того, что они девятого августа были в Подольске? Кто об этом знает? Лишь он и Борис со своим братом и их домработницей, которая и обнаружила труп. Но они будут молчать, уж Валерий договорится с ними. Еще хозяйка комнаты Антонина. Ну а ей-то какой резон сообщать об этом в полицию?
Так где сейчас девчонки? Куда подевались? Он всего лишь во второй раз проследил местоположение их телефонов – они находились все там же, в Переделкине. Он презирал себя за то, что с самого начала медлил, откладывая это самое слежение, удивительно, как это Борис его ни разу об этом не спросил! Словно понимал, что Ребров тянет с этим из страха найти их там, где Вероника, к примеру, будет не одна, а с любовником… Причем придуманным им же, Ребровым, любовником! «Ты слабохарактерный болван!» – сказал он тогда себе.
Почему он, не найдя девчонок, не остался в Переделкине и даже не попытался найти хотя бы их телефоны? А все очень просто: боялся, что, найдя телефоны и не обнаружив Веронику с Катей, поймет, что с ними что-то случилось. Нехорошие мысли черными воронами слетались над его головой, рисуя в воображении самые нехорошие сцены, которые снова почему-то были связаны с тем роковым пустырем, на котором их нашли.
Впервые в своей жизни Валерий Ребров вел себя абсолютно непрофессионально, словно страус, зарывший голову в песок.
Снова – на съемочную площадку? Местоположение телефонов можно определить с точностью до ста метров! Да, придется, видимо, опять возвращаться туда. Обыскивать палатки, трейлеры, вагончики… Но на каком основании? Санкции на обыск он уж точно не получит официально. Разве что просто поговорит с киношниками, объяснит ситуацию. Но все это уже утром.
Вернувшись домой, он сначала хотел выпить бутылку пива, но так замерз, причем не физически, а как-то внутри, слово у него обледенела душа, что выпил горячего чаю и сразу лег в постель.
Утром его разбудил звонок помощника, который сообщил ему, что вчера вечером неподалеку от Переделкина, в поле рядом с основной дорогой, фермер-заготовитель, занимающийся сбором лекарственных трав для аптек, обнаружил тела двух девушек, по приметам похожих на сестер Супониных. На этот раз они были застрелены.
19
13 августа 2021 г
Утром за чашкой кофе Борис обзванивал коллег, поднимал все свои связи в поисках надежного человека, который помог бы свести его со следователем, который работал шестнадцать лет тому назад в Подольске и мог хотя бы что-то знать о семье Супониных.
И к десяти утра он узнал фамилию следователя – Воропаев Василий Геннадьевич.
– Воропаев, представляешь! – воскликнул он, обращаясь к появившемуся на кухне брату. – Это же тот самый следователь, который сейчас занимается убийством Горевого!
– Ну да, я запомнил его фамилию. Вчера же только разговаривали с ним… Что ж, тем проще будет. Но как ты объяснишь свой интерес к этому делу? И не покажется ли ему странным наше присутствие вчера в лесу?
– Да это уже и неважно. Ему сейчас позвонят и попросят, чтобы он уделил нам внимание. И это я буду задавать ему вопросы, ведь это он работал в Подольске, когда там произошло что-то, связанное с семьей Супониных. Возможно, он вообще знаком с сестрами.
Женя, в уголке жующая бутерброд с колбасой и мысленно уже подыскивающая себе новое место работы, бросала на Бориса злые взгляды. Но в какой-то момент не выдержала и взорвалась:
– Ну да, конечно, сейчас полезете грязными сапогами в чужую семью, будете копать, совершенно не думая о том, как это может отразиться на Реброве! Надеюсь, вы не забыли, что Вероника – его невеста?! И если затеете свое расследование, то вам придется рассказать и о комнате в бараке, и о том, что мы там увидели… Вы подставите Реброва, разве не понятно? Перед тем как действовать, не лучше ли позвонить Валерию и посоветоваться с ним?
– Барышня, вы жуете свой бутерброд, вот и жуйте дальше…
– Борис, да прекрати ты уже! Женя дело говорит! – встал на ее защиту Петр.
Братья завтракали подогретыми в микроволновке блинчиками с творогом – шедевром, купленным Женей сто лет тому назад и хранящимся в морозилке бывших хозяев с незапамятных времен.
– Да пусть себе говорит, мне уже все равно. Я допью кофе и поеду домой. Вещи я уже собрала, – сказала Женя чуть ли не со слезами в голосе.
Услышав такое, Петр даже вскочил с места, кинулся к ней и обнял ее, как маленькую девочку, принялся гладить по голове, успокаивая.
– Женя, успокойтесь и постарайтесь не обращать внимания на моего брата! Вы скоро привыкнете к нему, вот увидите!
– Ну уж нет! Пусть кто-то другой привыкает к нему, а с меня хватит!
Раздался звонок, Борис взял телефон.
– Слушаю, – рявкнул он с набитым ртом. И тотчас зажмурился, а потом и вовсе прикрыл глаза ладонью, замотал головой. Тяжело вздохнул.
– Их
