Антикварный плут - Алексей Макеев
– Здравствуйте. Что вы хотели?
– Копии цветные делаете? – уточнил оперативник.
– Десять рублей черно-белая, пятнадцать – цветная. – Девушка равнодушно кивнула на белый лист прайса на двери копировального центра.
Он вытащил свидетельство о браке и положил перед ней:
– Вот этот документ вы делали?
Работница кинула взгляд и пожала плечами:
– Ну я делала. Так это не документ, просто картинка. Сюрприз женщина хотела сделать.
Лев показал фото Исаевой в своем телефоне:
– Это она?
Девушка уже внимательно принялась рассматривать снимок:
– Вроде похожа, только та была тоньше и блондинка. Да недавно это было. – Она сверилась с календарем у клавиатуры. – На прошлой неделе в воскресенье была моя смена, значит, она приходила в воскресенье. Попросила сделать дизайн свидетельства о браке, вписать туда имена и распечатать. Видите, тут даже печати загса нет, бумажка просто. Сказала, сюрприз хочет сделать своему ухажеру, намекнуть, чтобы сделал предложение. Даже не думала, что в их возрасте такие страсти бывают.
– Бывает и не такое, – на автомате ответил Гуров, его ждал следующий пункт расследования.
Пока опер ехал к дому Журиных, отзвонился Стас. Он озабоченно буркнул:
– Так, я включаю громкую связь. Послушай сам, что они несут про квартиру.
Он ткнул на кнопку, и стали слышны все звуки происходящего в кабинете оперуполномоченных. Взволнованно хрипел голос одного из задержанных:
– Да клянусь, клянусь. Вот никогда не верил в Бога, а на той хате все молитвы вспомнил. Черти там выли, орали прямо из ада! Сивый вперед всех кинулся бежать, мы даже скульптуры в глаза не видели. Только зашли – и как по ушам бамкнуло, как загремело, так что мы по углам – и назад!
Крячко прикрикнул:
– Ты не части. Давай по порядку, когда вы в квартиру Журиных пытались попасть?
– Ну, как старик умер, менты днем возле квартиры возились, а вечером нас Иностранец за фигурами отправил, будь они неладны. Чуть черту душу не отдали.
– Звуки откуда шли – сверху, снизу, из стен? Что именно было, давай подробнее!
Задержанный захлебывался от волнения:
– Выл кто-то, орал так, что уши закладывало. В коридоре выл. Думали сначала, собака скулит, а потом как бахнуло. У-у-у-у и-и-и ы-ы, – простонал хриплый голос.
А Гуров на том конце провода подпрыгнул – знакомые такты. Он выкрикнул в трубку:
– Я понял, спасибо! – И уткнулся в экран смартфона. Лев перебирал и перебирал страницы, время от времени включал музыку, чтобы прослушать знакомые звуки.
Неожиданно от прослушивания отвлек стук по стеклу, за автомобильным окном широко улыбался уже знакомый участковый:
– Здравствуйте, товарищ полковник! Снова к нам? Опять по Журину или уже новое дело?
– Все так же по Журину, – кивнул дружелюбно опер. Прямодушный открытый парень ему нравился. – Ты как раз вовремя, опять в квартиру на выемку мне надо попасть.
Парень сдвинул форменную фуражку на затылок и присвистнул:
– Во дела, как сложно у вас работать! – Он снова потрепал фуражку. – Ключи-то я передал следователю вашему. Ну, можно к соседке зайти, у нее есть комплект. А печать у меня всегда с собой.
Они вместе зашагали по улице в сторону пятиэтажки через весь двор. Парень все сокрушенно теребил свою одежду:
– Вот так и хороший участок. Думал, повезло мне. Старички одни живут, люди приличные. Никаких скандалов, драк или чего похлеще. В прошлом месяце ну ни одного обращения, если Журина не считать. Да и то история печальная, украл старик у старика. Тут подумаешь сто раз, если преступника найдешь, наказывать стыдно. До чего пенсионера довести надо, чтобы он чужие сумки воровать начал! Ведь не от хорошей жизни пенсионер у Журина кошелек утянул, стыдно, наверное, потом стало. Даже все в целости вернул – и документы, и таблетки. Что же ему, в попрошайки идти? Может, денег на хлеб не было, вот и пришлось воровать и грабить.
– Олега Митрофановича ограбил старик? – уточнил опер.
Участковый затряс утвердительно головой:
– Ага, а я вам вроде рассказывал же. Он успел рассмотреть грабителя. Пожилой мужчина в очках, с седой бородой. Помоложе вроде самого Журина, бежал очень резво. Рванул по улице, а потом через забор даже перемахнул. Спортсмен, наверное, бывший.
– Резвый, – эхом отозвался сыщик, задумавшись о тех фактах, что успел узнать сегодня.
В квартире Лев в ожидании, пока участковый искал свидетелей среди соседей, шел от комнаты к комнате. Опустевшие полки в мастерской наводили на него тоску. Разоренное семейное гнездо, откуда исчезли все его жильцы. Позади раздался тяжелый вздох, бесцветная Люся качала головой:
– Зачем вы, Лев, это делаете?
– Что? – Он удивленно уставился на старушку. – Я просто хотел понять, что здесь произошло. Хочу узнать правду.
Она снова печально вздохнула:
– Лидии это не понравилось бы, вы об этом не подумали? Лидия любила красоту, фантазию, искусство, а не скучную правду.
Ответить он не успел, квартира заполнилась посторонними людьми – свидетелями, которых привел участковый. Все вопросительно смотрели на Гурова, тот кивнул парню:
– Оформляй выемку, соберешь подписи свидетелей. – Он толкнул дверь кабинета Олега Митрофановича и прошел к окну. Подхватил тяжелый прибор с большим раструбом и показал соседям:
– Обратите внимание, произвожу выемку улики из квартиры гражданина Журина.
Седая головка с жидким хвостиком качнулась в такт его словам и исчезла за дверями квартиры.
Патефон с кипой пластинок помогал Гурову загрузить в салон машины участковый. Когда прибор оказался надежно пристегнут ремнем безопасности, парень не удержался от любопытства:
– Зачем вам старье это? Старый патефон, я такой в первый раз вижу. Что в нем интересного? Дорогой?
Лев Иванович улыбнулся на прощанье:
– Буду слушать музыку, оперы. Очень приятное занятие.
После визита в квартиру он выжал газ в машине, чтобы успеть вовремя в свой рабочий кабинет. И все получилось. Он оказался с патефоном в руках на пороге как раз в момент появления наряда сопровождения. Допрос был уже закончен, и закованных в железные браслеты бандитов строили для возвращения в изолятор.
– Минуточку, задержитесь. Сейчас будет следственный эксперимент! – весело заявил опер.
Стас, охрана, бандиты застыли, с интересом ожидая, для чего Гуров привез такой раритет. Тот покопался в пластинках, выудил ту, что была ему нужна, и осторожно вытянул черный диск из картонной папки. На черно-белой обложке шла затейливая надпись: «Лючия ди Ламмермур». Лев покрутил ручку патефона, разгоняя движение, поставил пластинку, а сверху водрузил иголку, установив ее почти в самом центре. Из раструба раздалось шипение, заиграла грустная музыка. Лев чувствовал полные вопросов взгляды.
– Сейчас, чуть-чуть надо подождать. Кажется, еще пара минут.
Бархатный мужской голос разливался все ниже и ниже, слова итальянской оперы были непонятны слушателям. Они переглядывались между собой, пытаясь понять, что же происходит. Вдруг мужскую арию сменил женский голос, он летел все выше и выше, превращаясь в стон, крик измученного существа. Гуров выкрутил на полную мощность громкость, и самый первый арестованный воскликнул:
– Это тот демон, это те крики! Мы слышали их!
Опер поднял иголку патефона и кивнул охране:
– Эксперимент прошел успешно. Уводите.
Когда за потрясенными бандитами закрылась дверь, Крячко так и подскочил со своего места в нетерпении:
– Ну что? Ты нашел привидение? И что это значит? Что это вообще сейчас было?
– Опера, Стас, это было искусство. Музыкальное драматическое произведение «Лючия ди Ламмермур» композитора Гаэтано Доницетти. Лючия в порыве безумия убивает своего мужа. Прекрасная музыка, прекрасная партия и чудесный женский голос. Если не включать его на предельной громкости, поскольку тогда это превращается в крик обезумевшего существа, что страдает от невероятных мук.
Напарник с восхищением протянул:
– Вот ты загнул!
– Это не я, это искусство, – Лев осторожно снял пластинку обратно и убрал в папку. – Улику надо отдать Зимину, пускай покопается в приборе. Надеюсь, как и в лампе, найдет устройство для удаленного включения. Кто-то хотел создать привидение. И у него получилось – в квартире Журиных поселилось привидение. Оно включало лампу, которая не была присоединена к сети, включало партию Лючии на большой громкости, пугая всех, кто попадал в квартиру, жуткими звуками.
Напарник радостно воскликнул, осененный догадкой, которая пришла Льву еще час назад, в кабинете Олега Митрофановича:
– И это было не привидение! Это был человек! Он хотел напугать старика до смерти, довести того до сердечного приступа. Только зачем? Два мотива – любовь или деньги.
Сыщик задумался над его вопросом:
– Для любовных историй Олег Митрофанович был староват,
