Сыворотка счастья - Дарья Александровна Калинина
– Вы будете мне ассистировать, – скомандовал он им. – Мойте руки! Вот так! И вставайте рядом. Я буду говорить, что вам делать, и все у нас получится просто замечательно.
Саша был рад оптимизму врача, потому что Мишка выглядел совсем уж неважнецки. Быстрые руки доктора с нервными чуткими пальцами пробежали по телу животного, сбривая шерсть и оголяя поврежденные участки.
– Все пули прошли навылет, раны от них не опасны. Задеты мягкие ткани, но кровотечение из них уже остановилось.
– Откуда же тогда столько крови?
– Одна пуля все же застряла в кости, да еще и повредила при этом крупные сосуды. Вот с ней у нас могут быть проблемы, поэтому с ней в первую очередь мы и будем работать.
И началась операция. Саша никогда прежде не ассистировал хирургу, и вообще, сказать честно, вида крови не любил. Несколько раз он был близок к тому, чтобы потерять сознание, и тогда отходил в сторону, а на его место вставала Лиственница. Девушка справлялась куда лучше и даже заслужила похвалу хирурга, который отметил ее отвагу и умение держать в трудной ситуации свои чувства в узде.
И пока Мишка, перебинтованный и заштопанный всюду, где это возможно, медленно отходил от наркоза, пытаясь понять, что это за странные тряпочки налепили на него эти милые люди, ветеринар предложил всем выпить. У него был чистый спирт, пить который ребята отказались. А вот ветеринар выпил и продолжил хвалить Лиственницу за самоотверженность и героизм.
Закончил он такими словами:
– Я вообще заметил, что женщины куда сильнее мужчин и куда лучше умеют справляться со своими эмоциями.
– Ну да! – фыркнул Саша. – Как же! А знаменитые женские истерики?
– Во-первых, сами мужчины истерят ничуть не реже своих подруг. А во-вторых, между ними есть громадная разница. Женщина устраивает истерику, когда сама этого хочет. А мужчина – когда его до этого довели. И довела, заметьте, та самая нежная и трепетная красавица.
Так что комплимент у него в итоге получился какой-то двусмысленный.
– А вы, доктор, женаты?
– Я-то? Когда-то был женат. Попалась мне такая любительница мужских нервов, еле ноги от нее унес. Все ей было не так, все не по ней. Я прямо измучился, не знал, на какой козе к ней и подъехать. Потом работу потерял, стало совсем плохо. Так-то я хоть на работе от нее укрыться мог, случалось, что и сутками напролет домой не приходил. Ну, она и не возражала, ей главное, чтобы муж деньги приносил. Если приносит, то может работать хоть до упаду. Я так и делал. А как работы не стало, то мне и деваться от нее некуда, она меня пилит и пилит днями напролет. Ну, чувствую, тут одно из двух: либо сам на себя руки наложу, либо ее прибью. И главное, уйти некуда. Квартирка у нас однокомнатная. Разменять? Так она в коммуналку ни в какую ехать не хочет. А я бы и поехал, но без ее согласия размен возможен только через суд. Спасибо, Федор Степанович помог по старой памяти. Устроил сельским ветеринаром. Домик мне этот фактически подарил. Во всяком случае, разрешил тут не только жить, но все обустроить по собственному усмотрению. Так и получилась у меня операционная. Живу, не жалуюсь. От клиентов отбоя нет. Животные меня любят, даже не знаю, за что. Так что все у меня в порядке.
И ветеринар выпил еще спирта. Похоже, кое-что в его жизни все-таки требовало перемен. Когда полностью доволен своей жизнью, так голый спирт глушить не будешь. Да еще без всякой закуски.
Присмотревшись к ветеринару, Саша понял, что он совсем еще не старый мужчина. От силы лет сорок, может, и того меньше. Но выглядел он совсем запущенным и неухоженным, одежда немодная и мешковатая, многодневная щетина на лице и худое, осунувшееся лицо – отсюда и впечатление, что он гораздо старше своих лет.
– А давно вы тут обустроились?
– Да уж года два как я тут живу. Если бы не Федор Степанович, даже и не знаю, как бы я справился. После того как меня из проекта турнули, никто меня к себе брать не хотел. Прохор Степанович постарался, скотина редкостная! Вроде бы и родные братья друг другу, а совсем разные люди! Федор Степанович всю жизнь для людей, для общего блага старается. А Прохор всегда только о себе думал, свой шкурный интерес преследовал. Удивительно, как у одной матери могли такие разные дети получиться.
– Значит, вы с Федором Степановичем раньше были знакомы?
Ветеринар заколебался с ответом, словно не будучи уверенным в том, что стоит говорить на эту тему. Возможно, не подзаправься он перед этим спиртом, то и разговора бы никакого у них не получилось. Но тут, возбужденный удачно проведенной операцией, выпитым алкоголем и общим каким-то куражом, который производило на него присутствие рядом Лиственницы, мужчина заговорил:
– Я под его началом почти три года проработал.
– Так вы военный?
– Почему военный? – удивился ветеринар. – Я мирный биолог.
– Но Федор Степанович – генерал.
– Да, наша лаборатория значилась по ведомству Федора Степановича. А непосредственным начальником у нас Прохор Степанович числился, но он больше для виду делом интересовался. Если какие проверки, то он тут как тут. За неделю марафет в лаборатории наводят, чтобы все сверкало и блестело, а что сами результаты неудовлетворительные выдаем, так на это он и внимания не обращал. И других умел убедить, что это ерунда, главное, что дело движется. Ловкий человек. По-своему ловкий. Так умел дело запутать, что все комиссии от нас довольные уезжали. Мол, все отлично идет у ученых, работа кипит и дело двигается невиданными темпами. А если сказать честно, то топтались мы на одном месте. Нет, результаты были, но от побочных эффектов нам никак не удавалось отойти. И все подопытные животные, на которых мы эксперименты проводили, со временем или даже сразу погибали. Можно такой результат считать годным? Лично я всегда считал, что нет.
Саша слушал и понимал, что пьяненький ветеринар выбалтывает им сейчас очень ценную информацию из жизни арестованного генерала. Он даже дышать боялся. И молился только об одном, чтобы ветеринар несвоевременно не протрезвел. Но за это можно было не волноваться. Спирта была еще целая бутыль, и ветеринар к ней регулярно прикладывался. Так что рассказ его тек связно и безостановочно. Прямо могучий поток, сносящий все генеральские тайны на своем пути.
– Но хоть заправлял всем в лаборатории Прохор Степанович, мы все знали, что куратором проекта выступает его
