Квадратные метры хитрости - Мария Мусина
– Но почему-то Никандрова пришла в эту квартиру?
– Вот именно! Мало того, что пришла! Она там еще и умерла! Уж кому-кому, а Ирке точно это было невыгодно!
– А кому выгодно? – спросил глубокомысленно Костя.
Держите меня втроем! Я балдею, глядя на представителей наших правоохранительных органов! При такой их махровой наивности, как они вообще преступления раскрывают? Исключительно, наверное, по ошибке.
Костя тоже понял неуместность своего вопроса. Но не признался в этом открыто. А только замолчал, якобы глубоко задумавшись. Вот такая манера напускать на себя глубокомысленность на пустом месте – меня всегда бесила. Но я опять сдержалась. И не сказала все, что я в этот момент думаю. А сказала я следующее, причем самым лилейным голосом, на который была только способна:
– Красавина надо арестовать! Или хотя бы допросить! Послушать его лживые измышления по поводу его желания прибрать к рукам целых пять квартир!
– Но он может не выдать сообщников!
– Ты хочешь сказать, что их кто-нибудь ищет, сообщников?
– Работа идет, – уклончиво произнес Костя.
– Костя?
– Не знаю.
Вот за что я отдельно уважаю оперуполномоченного Костю – так это за то, что с ним иногда случаются приступы честности. И открытости.
– И потом, – ни с того ни с сего сказал Костя, – зачем вообще Осокина пошла в эту квартиру? И именно в тот день?
– Она там бывала периодически…
– Зачем?
– Зачем-зачем? Проверить, все ли там в порядке. Красавин оттуда дорогостоящую технику выносил. Иру адвокатша попросила, которая эту квартиру у мошенника Красавина отвоевала.
– На все эти вопросы Осокина должна ответить! Следствию! – строго сказал Костя.
– Вот когда наши доблестные правоохранительные органы раскроют похищение и найдут несчастную Осокину – жива ли она вообще? – тогда и ответит! – зловредно парировала я.
Распрощавшись с Костей, я опять немного поплутала. Скорее так, для проветривания головы. Набрала Иркин секретный номер. Изложила ей аргументацию следствия про выкуп.
– Век живи – век учись! – констатировала Ирка, опять что-то жуя.
– Ты сейчас ешь?
– Да, – удивилась Ирка, – откуда ты знаешь?
– Дедукция, – сказала я, – я тебя не отвлекаю?
– Ну, что ты?! Я всегда с тобой рада поболтать.
– Поболтать?! Ешкин кот! Я тут расхлебываю за тебя, рыскаю по городу в поисках доказательств твоей невиновности, а ты, оказывается, рада со мной поболтать!
– Не придирайся к словам! Нужно действовать! Хорошо. Если они хотят, чтобы похитители потребовали выкуп – так и будет. Как думаешь, какую сумму запросить?
– Ну, миллион рублей…
– Мало, – отрезала Ирка, – это получится, что меня какие-то ханурики похитили никчемные. Ладно, подумаю.
– Ира, а вообще, зачем ты пошла в эту квартиру? Именно в тот день?
– Черт понес.
– А точнее, – настаивала я.
– Проверить – не сменил ли Красавин замки в очередной раз. Проверила на свою голову. Нет, не сменил. Но зато труп подкинул. Ладно, мне выкуп надо обмозговать.
Ирка отключилась, а я побрела в задумчивости. Денек был теплый, по-осеннему красочный, ни ветерка, спокойный и умиротворенный. А меня терзали всякие ужасные мысли про труп Маргариты, про несчастного Тимофея, прилетевшего навстречу своей гибели, про Леонида, про мошенника Красавина… И почему считается, что это Ирке подбросили труп? Квартира стояла пустая. Если бы Ирка туда не поперлась в тот день (я, кстати, так и не поняла – зачем?), труп там провалялся бы еще очень долго…
– Закурить не найдется?
Передо мной возник мужчина. Мне вообще-то свойственна доверчивость, иногда излишняя. Но тут почему-то я сразу заподозрила неладное. Наверное, потому, что сзади выросли еще две фигуры – и тоже мужчины. И как-то так они выросли, что вся эта мизансцена приобрела угрожающий характер. Но не будут же меня грабить посреди бела дня? Впрочем, уже вполне стемнело.
– Закурить? – переспросила я дрогнувшим голосом.
Не то что мне было жалко сигарет, но я боялась, что руки у меня будут трястись, когда полезу за пачкой.
– Нет. Не найдется, – я попыталась продолжить свой путь.
Один из тех, кто был сзади, придушил меня согнутой рукой. А я не люблю, когда меня душат! И, как учили на занятиях по самообороне в фитнес-клубе, я изловчилась, двинула его локтем в солнечное сплетение. Дальше должен был следовать удар в пах ногой, но его не последовало. Не получилось у меня так изогнуться – держали меня крепко.
– Ты еще сопротивляться будешь, крошка? – как-то это прозвучало без всякого уважения ко мне, даже как-то, я бы сказала, пренебрежительно и небрежно. – Не сопротивляйся, не надо. Хуже будет.
– Чего вы хотите? – я почти задыхалась уже, а рука, согнутая в локте все давила и давила мне на горло.
Мужики захихикали. Как-то обидно засмеялись. А я подумала, что если бы могла – разметала бы их сейчас. Возможно, даже используя болевые приемы. Чтобы им не до смеха было. В смысле – мужикам.
– Сиди дома и не рыпайся, – сказал тот, что просил закурить, – поняла?
Рука еще крепче прижалась к моему горлу. Я кивнула.
– Не слышу.
– Поняла, – прохрипела я.
– Вот и хорошо.
Я стояла одна. Горло болело. Я рыдала. Скорее от обиды, чем от страха.
Домой я добралась совсем в растрепанных чувствах. Возможно, я всплакнула бы еще в подушку – но дома был Антон.
– Ты Осю кормил? А Мотю?
Антон молча помотал головой. Я покормила животных.
– А меня ты кормить не собираешься? – злобно спросил Антон.
Я открыла холодильник. И он сообщил мне, что я совершенно забыла посетить сегодня продовольственный магазин.
– Давай закажем пиццу. Или суши, – растерянно сказала я.
Антон рассмеялся. И стал рассматривать меня пристально. И недобро.
Я чувствовала себя виноватой. Действительно, что хорошего? Приходит человек домой, а там еды нет.
– Или, знаешь, давай закажем еду из того грузинского ресторанчика, помнишь, в прошлом году заходили. Нам там понравилось. Сейчас визитку найду – у них доставка есть.
Визитку я, конечно, не нашла. Но нашла телефон доставки еды по интернету.
Антон наблюдал за мной. А я суетилась как-то неуклюже и некрасиво. Выглядело это ужасно, я это понимала. Антон имел полное право меня презирать. И у меня не было сил взять себя в руки и быть прекрасной. Любимой и обаятельной. Да, не было сил.
– Тошенька, тебе чай заварить? Тошенька, тебе не дует? Форточку закрыть? – пыталась подлизываться я.
И выглядела все более и более жалкой.
Звонок телефона. Сенс.
– Как дела? – с воодушевлением поинтересовался Бородин. – Я сегодня общался с эгрегором на вашу тему. Все должно быть хорошо! И даже очень!
– Все очень плохо, – приглушенно сказала я трубке. – Владимир, у меня к вам огромная просьба: перестаньте производить
