Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч
Исходники/ День 4/ Томск. 25 декабря/сПокойный мир/ файл 40002
В Петропавловский собор на Алтайской приехало много людей, весь пригорок от Красноармейской с двух сторон был забит машинами. Угрюмое темно-красное старое здание было окутано холодом, купола заиндевели на морозе и почти не сияли. Пар из теплотрассы возле старых двухэтажен, находившихся в 100 метрах от церкви, затуманил окрестности. Бродячие собаки скучились возле коллектора и иногда жалобно повизгивали. На пустыре напротив собора расположились три съемочных бригады, поджидавшие окончание службы. Мишаня затесался к ним, поставил камеру на штатив и остался ждать у храма.
Денис вошел внутрь. Золотые убранства светили тускло и грустно. Под мышкой у Сибирского была барсетка со скрытой камерой. Вещь в профессии незаменимая, но в современном мире аксессуар казался явным рудиментом стиля. Хотя в провинции… Рядом с гробом на стуле сидела, поникнув головой, мать Иринки. Сестры с мужьями стояли поодаль с мокрыми красными глазами. Снегирева не было, как и Геннадия Михайловича. Священник читал за упокой. Молодой совсем студент грохнулся в обморок и ударился о каменный пол. Дамы устало ахнули, но не все. Крови не было. Мальчишку вывели на свежий воздух. Местная злолицая старушка принялась раздавать гостям церкви свечи и бумажки. Денис со знанием дела проткнул квадратный листочек, воткнул свечу и взял ее снизу. Он покрутился и походил, дабы набрать планы. Действовал осторожно, чтобы не нарваться на знакомых. К гробу пока не подходил, боялся своих эмоций. Люди встали в очередь и начали прощаться с убиенной рабой божьей. Сзади подошла Лисовская.
— Ты сволочь.
— Давай на улице поговорим.
— Да пошел ты. Я еще в аэропорту что-то почувствовала. Откуда он узнал, а я как дура расплакалась, а ты… Мне противно.
— Да, наверное.
Денис пропустил Лисовскую вперед. Она зарыдала у гроба, поцеловала подругу в лоб и ушла. Денис не решился касаться покойницы губами, он лишь тронул холодную кисть. Дрогнул. Последний раз взглянул на лицо, закрытые навсегда глаза и быстро убежал прочь.
Сибирский влюбился в ее взгляд. Такой слегка исподлобья, заигрывающий, призывающий, завораживающий как слова цыганки. Весь первый день, точнее вечер, их бурного знакомства они провели на лавочках сквера. Шли, останавливались, усаживались и целовались до приятного пощипывания в стертых нагубных полосках. Они даже пару раз были готовы заняться сексом в парке, но удержались, еле-еле. На гостиницу у бедных студентов денег не было. Иринка жила с родителями. У Дениса в комнате ночевали родители мужа Гели, готовилась их свадьба. Догулялись до глубокой ночи, когда кнопочный Нокиа позвал ее домой. Иринка вызвала такси, поцеловала и сказала, что у них ничего не получится. Ее волнистые кудри упали ему на лицо, он улыбнулся и предложил судьбе определить их будущее. Она не оглядываясь побежала к прибывшему автомобилю и села в него. Такси проехало пару метров и остановилось. Иринка выскочила из салона и метнулась к Денису, с разбега она запрыгнула на него, обвив руками его шею, а ногами талию. Кажется, во время этого поцелуя она украла его сердце, забрала душу и заключила в рабство. Сегодня его отпустили, но эмоциональная связь все еще нить пролегала между ними.
Вереница машин поплелась на кладбище. Мишаня и Денис подсели к коллегам из ВГТРК и всю дорогу отбивались от назойливых вопросов. К тому времени все знали, что москвичи плотно работают со следствием. Приехав они остановились у грязно-желтых ворот старого кладбища. Мишаня закурил, а Денис вновь закинулся кофейным драже. Ко вкусу он уже привык и поэтому перемалывал конфетку без каких-либо особых органолептических восприятий.
Когда все собрались, процессия молча вошла на кладбище. Мужики, это были дядья и двоюродные братья, достали гроб из большого микроавтобуса и понесли его на плечах на территорию кладбища. Здоровые парни были одеты в теплые черные пальто, но шли без шапок и рукавиц. Пальцы примерзали к ручкам гроба, но они совсем не чувствовали холода. Вскоре подъехал открытый катафалк и гроб опустили на него. За машиной выстроилась толпа и побрела к намеченному участку. Прошли И-12, дальше дорога раздваивалась. Катафалк притормозил, чтобы собрать людей в кучу. Лисовская отошла от матери Иринки и устремилась к Денису.
— Ты и сейчас снимаешь.
— Я нет. Оператор. Вон там вместе с другими, — Денис указал на кучку людей с камерами. — Я здесь исключительно по просьбе Геннадия Михайловича. Он просил контролировать ментов.
— Ты здесь по своей воле, ты это знаешь, — было трудно согласиться с Лисовской, но и отрицать было глупо.
— Да уж, — они молчали несколько секунд. — Знаешь, чем закончилась наша первая с ней встреча?
— Денис, да брось ты эти свои штучки, — Лисовская опять завелась, и чтобы сбить ярость Денис соврал.
— Лисовская, скажи, я до сих пор не знаю, почему она меня бросила?
— Ты сам сделал все для этого.
— Я не пара ей, и никогда не был. С моим-то тогда достатком и биографией.
— Испугался. Так я ей и говорила. Ты сволочь и трус, хотя Снегирев оказался еще хуже.
Процессия вновь двинулась, и Лисовская ушла. Денис побрел следом, выискивая глазами мужа Иринки, но его не было. Вскоре толпа немного загудела, операторы оживились и стали бороться за самые близкие места к гробу. Машина губернатора остановилась возле матери. Большой лобастый помощник выскочил из машины и быстро устремился к журналистам, он просил не забывать об этике. Ага. Все засуетились, кто-то стал отступать, а Мишаня вышел на первый план. После ритуальных соболезнований губернатор взял под руку мать погибшей. Толпа двинулась вслед за ними.
Денис подобрался к главе области на бестактно близкое расстояние. Губернаторобещал матери Иринки, что изверг-исчадье ада будет пойман, кем бы он ни был. Далее он начал наезжать на следствие, которое всячески пыталось обелить мужа, и даже имея доказательства, отпустило того на волю. Нахохолившись губернатор стал описывать как после инсульта Геннадия Михайловича он активно включился, взял под контроль дело и надавил на нужных людей. Расследование сдвинулось с мертвой точки и по его личному приказу Снегирева должны были арестовать и допросить с пристрастием, но
