По праву закона и совести(Очерки о милиции) - Панчишин Игорь Николаевич

Так и пролежал инспектор всю дорогу с открытыми глазами.

Город Калинин встретил Васильева и его спутницу основательным морозом, и инспектор пожалел, что впопыхах не оделся потеплее. Хорошо еще, что Нина не замерзнет в своей шубке. Прямо с вокзала они поехали в ресторан «Теремок». И сразу — удача! Миловидная барменша наконец тихонько ойкнула:

— Вспомнила, крутился у нас несколько дней этот молодец, чернявый, с густыми бровями. Подходил ко мне, выпивал рюмку-другую, разговорчивый такой. Славиком его кто-то называл. Жил в гостинице, но говорил, что у него в Калинине есть бабушка. Мужчину с залысинами рядом с ним не видела.

В гостинице — снова удача! В марте регистрировался только один Славик — Вячеслав Игоревич Гасилов, 1955 года рождения, постоянная прописка — г. Таллинн.

Васильев проводил Нину до вокзала, теперь она уже не нужна, а сам помчался в Управление внутренних дел. Коллеги из УТРО взяли на заметку таллиннского жителя, обещали навести справки о его бабушке, тут же соединили его по телефону с Псковом. Выслушав Васильева, Маслов заверил, что постановление на арест Гасилова он получит.

— Ну а сам давай мимо Пскова — на Таллинн, — сказал в конце разговора майор. — Жене позвоню, что муженек ее уже переселился на Запад, — весело добавил он.

Лежа снова на вагонной полке и отгоняя подступающую дремоту, Васильев перебирал в памяти события истекших суток. Все ли он сделал? На верном ли пути? А может, еще раз повезет и ему, инспектору Васильеву, уже завтра удастся задержать одного из преступников?

Это только в кинофильмах да в детективных романах так: звонок в дверь — «Ни с места! Вы арестованы!» В жизни, во всяком случае у Васильева, все не так — вот оно, гнездышко самое, а птичка — тю-тю, и близко к гнезду не подлетает.

Васильев уже третий час сидит в квартире Гасиловых на одной из центральных улиц Таллинна и слушает исповедь — отчет о своем беспутном сыне родителей Вячеслава. Собственно говоря, инспектору было бы достаточно и нескольких минут, чтобы уяснить для себя: Вячеслава здесь нет и искать его надо в другом месте. Но как уйти, если тебе доверяют сердечную боль эти несчастные люди, потерявшие живого сына?

Узнав о цели визита Васильева, отец и мать Вячеслава сразу как-то поникли и, казалось, постарели на глазах.

— Нам надо было ждать этого, — судорожно сцепив пальцы рук, глухо проговорил Гасилов-старший. — И каково мне: я — журналист, пишу о нетерпимости к подобным «сорнякам» в нашем обществе, а у самого…

В школе Вячеслав учился неплохо, окончил мореходку, до середины 1978 года ходил в загранплавания, побывал в Африке, Америке, прекрасно зарабатывал. Возвращаясь из плавания, привозил подарки отцу, матери, сестренке. Потом как-то незаметно пристрастился на берегу проводить вечера в ресторанах, завел сомнительные знакомства. Кончилось тем, что из Таллиннского морского пароходства его «попросили», два месяца вообще не работал, а в октябре исчез из города. Ни записки, ни телефонного звонка, как в воду канул. Как-то перед Новым годом прислал поздравительную открытку, обратный адрес — Баку. За последние два года Гасилов-младший прислал 3–4 открытки: обычные поздравления, о себе ж, на какие средства существует — ни полслова. Месяца два назад позвонила какая-то девушка из Москвы, назвалась Верой. Сославшись на Вячеслава, попросила приютить ее на несколько дней в период предстоящего в июле отпуска. Получив согласие, пригласила при случае зайти к ней в московский ГУМ. На расспросы о Вячеславе ответила что-то невразумительное, неопределенное.

Расставаясь с инспектором, Гасилов-старший охотно отдал фотокарточку сына, горестно развел руками: что заслужил, то пусть и получает.

Из телетайпной МВД республики Васильев отстучал в Псков: «Гасилов в Таллинне не появлялся более двух лет. Высылаю фотографию. Принимаю меры к установлению личности сообщника Гасилова. За дополнительными сведениями вылетаю в Москву».

А потом дело застопорилось. Так все хорошо шло вначале — и пробуксовка. Правда, поездку в Москву все же следовало бы считать удачной. Васильев сразу же нашел в ГУМе Веру — молоденькую смешливую продавщицу. Девчонка охотно рассказала, что встречалась с Гасиловым, бывала с ним в кино, ресторанах. Где проживал Вячеслав — понятия не имеет. Два раза в ресторане к столику подходил плешивый угрюмый мужчина. Вячеслав сказал ей, что плешивый — «король» бильярдной игры, называл его не по имени, а по кличке, не то Крот, не то Барсук. За последние два месяца Вячеслав ни разу не позвонил ей, не навещал в магазине.

Сведения полезные, да только на место нынешнего пребывания преступников и они не вывели.

В МУРе Васильеву здорово помогли: удалось установить, что плешивый, «король» бильярда, — Бобер — Бобринов Юрий Макарович, неоднократно судимый, — прописанным в Москве не значится, но в столице постоянно околачивается. Три вечера подряд Васильев с ребятами из МУРа ездил по ресторанам, кафе, и везде им говорили: Бобра с его «оруженосцем» Славкой в последнее время не видели. Сомнений не оставалось: после поездки в Псков мошенники на время затаились или покинули столицу. О приметах жуликов оповещены все районные управления внутренних дел Москвы, места возможного появления преступников взяты под наблюдение.

На этом и застопорилось дело. Оставалось только ждать. Васильев выехал в Псков.

Ждать пришлось изрядное время. Только 10 июля поступило первое сообщение: Бобринов и Гасилов появились в Калинине, замечены на квартире бабушки Гасилова. Захватив постановления на арест обоих преступников, Васильев помчался в Калинин.

— Ваши подопечные — под наблюдением, — сообщил Васильеву работник местного угро. — Но как-то странно они себя ведут: два дня колесят по городу на машинах, сменили несколько машин.

— Может быть, заметили за собой хвост? — с тревогой спросил Васильев.

— Вряд ли… Тут что-то другое…

Две автомашины, одна с инспектором ГАИ впереди, другая — с оперативниками сзади, настигли оранжевый «Москвич» на выезде из города, прижали его к обочине.

— Чего мы нарушили, товарищ инспектор? — открыв дверцу «Москвича», беспечно спросил водитель.

Подошедший вместе с инспектором ГАИ Васильев узнал в сидевших на заднем сиденье Бобринова и Гасилова — приметы точные!

— По одному — из машины! И без шума! — спокойно приказал Васильев.

Первым из машины выбрался Бобринов.

— С кем имеем честь? — натужно улыбаясь, обратился он к Васильеву.

— Инспектор Псковского угро, а вы, если не ошибаюсь, Бобринов?

— Ну что я тебе талдычил, сосунок? — Бобринов повернул искаженное злобой лицо к вылезшему следом Гасилову. — Все из-за тебя, телок недоношенный. — Бобринов завел руку для удара, но щелчок наручников опередил его.

Когда задержанных доставили в местный отдел милиции, кто-то из оперативников поинтересовался у Гасилова:

— Чего это вы два дня по городу носились, машины меняли? Не от нас, случаем, бегали?

— Да нет, если бы знали… — нехотя ответил тот. — Хотели мы тут одно дело провернуть, — добавил он.

— Как в Пскове: операцию типа «Павел Буре»?

— При чем тут «Павел Буре»? Мы стараемся не повторяться. Накололи мы тут одного пентюха с деньгой, подходы к нему искали, да вот вы помешали…

В тот же день Васильев телеграфировал в Псков: «Оба преступника задержаны. Высылайте конвой — 10.VII.80 г.».

В приведенной здесь истории розыск мошенников от начала до конца вел инспектор ОУРа Псковского горотдела внутренних дел Виктор Петрович Васильев. В судебном заседании потерпевшая с чувством искренней признательности заявила: «Только Васильеву я обязана тем, что возмещен нанесенный мне преступниками ущерб».

И действительно, можно только удивляться тому упорству, с которым В. П. Васильев шел к поставленной цели: во что бы то ни стало разыскать, обезвредить преступников, принять все меры к тому, чтобы возместить потерпевшей ущерб. Последнее тоже удалось Васильеву. Хотя к моменту задержания мошенники успели сбыть имущество Дубок, беседы капитана Васильева и с самими преступниками и с их родственниками не оказались безрезультатными: потерпевшая получила около трех тысяч рублей.