Оксана Обухова - Паника, убийство и немного глупости
Плечи Иры немного опустились, расслабились, она неловко села на край обувного пуфика перед входной дверью.
– Тогда это действительно вы, – пробормотала чуть слышно.
– А почему бы это не быть мне?! – запальчиво воскликнул Мусин.
– Но вы же не лысый! – ответно вспыхнула Ирина. – Не носите парик!
Лицо и шея Петиного брата побагровели, колыхание щек и плеч выдало пантомиму – ну, знаете ли… такие пикантные подробности… при дамах!!!
Надежда Прохоровна незаметно усмехнулась. Раздражающая ее манера Виталика трогать торчащий на макушке ершик нашла смешное объяснение – Виталий Викторович по привычке машинально проверял парик. (Или наслаждался ощущением волос на черепушке.)
– Да! – разобиженно воскликнул «опозоренный» павиан. – Да! Три месяца назад я посетил клинику! Пересадил волосы. И что?
– А то… – устало вздохнула Ирина, – что вас зовут не Витя, а Виталик и вы не носите парик.
– А фамилию и отчество брата Петр вам не называл? – догадливо спросила баба Надя.
– Нет. Зачем? – Ирина пожала плечами. – Петя часто рассказывал о брате, но называл его либо Витенькой, либо Маргадоном. – Женщина посмотрела на Виталия Викторовича странно яркими для блеклого лица зелеными глазами. – Почему вы не приехали в аэропорт? Почему не ждали меня у стойки регистрации?! Где Петя? Что случилось?! – Надрывный голос любимой женщины Петра показывал, каких усилий стоило ей не разрыдаться.
Софья Тихоновна подбежала к тумбе с графином, налила стакан воды и протянула его бедняжке. Ирина, едва удерживая стакан в трясущейся руке, сделала два глотка и вернула его назад:
– Виталий Викторович, что с Петей?!
– Не знаю, – помотал подукрашенной в клинике головой Маргадон. – Честное слово – не знаю!
Старательно не отходя от фактов, но все же делясь предположениями, Виталий Викторович описал события, произошедшие после их неудачной встречи в торговом центре; упомянул чудесное спасение от двух бандитов на углу тети-Зининого дома, рассказал о Марине…
– Какой кошмар, – покачиваясь из стороны в сторону, говорила Ирина, пересевшая к тому времени в кресло. – Боже, что пришлось вам пережить…
По совести говоря, свою роль в последних событиях Маргадон несколько приукрасил. При ближайшем рассмотрении – Виталий Викторович ради столь нетривиального случая даже контактные линзы надел – пассия его брата оказалась весьма недурна собой. Внешность Ирочки относилась к обворожительной категории женских лиц, в которые хотелось всматриваться – ах, ах, а носик чудо как хорош! и брови тонкие вразлет… и зубы прелесть, и улыбка! Виталий Викторович, признаем честно, раскрыл павлиний хвост: по его неоформленным намекам выходило так, будто бы от бандитов он успешно отбивался сам, а могучий боксер Рома подоспел только к шапочному разбору… Последовательность действий преступника, убившего Марину, он вычислил, едва взглянув на положение мертвого тела… Саму Ирину в принципе узнал, но вначале глубокомысленно решил просемафорить ей рыжей папкой и громко названной фамилией.
В результате эпически оформленный рассказ прервала рассерженная мусинским бахвальством баба Надя. Причем на самом интересном месте: Виталик собирался поведать Ире, как ловко он заподозрил в грудастенькой Татьяне фальшивого риелтора. (Софью Тихоновну подобные фантазии совсем не раздражали, она с интересом наблюдала, как Маргадон пытается понравиться потенциальной родственнице.)
– Ира, ты нам вот что скажи: как ты со своей подружкой Таней познакомилась? – спросила баба Надя вроде некстати.
– Ее посадила за мой столик официантка.
– И вы вот так сразу, с первого взгляда и подружились?
– Нет… – Удивленно, совсем не понимая, чем вызван интерес, Ирина пожала плечами. – Когда я только приехала, не стала записываться на процедуры. – Бедняжка опустила голову, вздохнула. – Я думала, как только Петр приедет, мы сразу… В общем, за обедом Татьяна заметила, что меня мучает спина, и предложила уступить свою очередь на массаж. Я была очень благодарна, мы подружились… Знаете, ждать в одиночестве невыносимо… А Таня добрая девушка… Почему вы о ней спрашиваете?
Трио малого совета сконфуженно переглянулось, и объяснения взяла на себя тактичнейшая Софья Тихоновна:
– Понимаете ли, Ирочка, нам кажется, что Таня не та, за кого себя выдает. Она совсем не случайно оказалась за вашим столиком в ресторане. Если желаете, я могу расспросить официантку, как это получилось…
– Подождите. Что значит – не та, за кого себя выдает?
– Нам кажется, – вздохнула Софья Тихоновна, – Татьяна следит за вами, Ира. Она – шпионка.
Любимая женщина Петра качнулась, побледнела еще больше и, закусив согнутый указательный палец, начала что-то припоминать. Ее глаза застыли на одной точке, ноздри раздулись…
– Теперь вам тоже так кажется? – тихонько спросила жена профессора.
Ирина стремительно встала на ноги.
– Куда ты?! – всполошилась баба Надя.
– К Татьяне.
– Зачем?!
Ирина посмотрела на Надежду Прохоровну сверху вниз, лицо ее из растерянного и испуганного стало решительным и даже разъяренным, тигриным – попробуй отними котенка!
– Надежда Прохоровна, по-моему, вы не понимаете, дело касается моего сына.
– Да подожди ты! – прикрикнула бабушка Губкина. – Сядь! Сбегать к ней еще успеешь!
– Она приставлена за мной следить! И если ее подослал мой муж… то мне надо знать об этом сейчас же! Мама с Кирюшей за границей…
– Мы понимаем, Ира, понимаем, – мягко перебила Софья Тихоновна. – Сядьте, успокойтесь. Татьяну могли подослать люди, разыскивающие документы Петра. Тут нельзя рубить сплеча.
– Можно! Я жду пять дней! Я не могу уехать к сыну без новых паспортов, приготовленных Петром! Я каждый день звоню маме и вру, вру, вру! Я устала!
– Мы понимаем.
– Тогда помогите мне объясниться с этой женщиной, – жестко проговорила Ирина. – Я должна знать.
Малый совет переглянулся с толикой растерянности, и Виталий Викторович промямлил:
– Софья Тихоновна, по-моему, это вы недавно говорили, как глупо играть в тайны Мадридского двора.
– Да как вы не понимаете, Виталий! – воскликнула жена профессора. – Когда вы собирались подойти к любимой женщине брата – это одно! С Татьяной все иначе, по-другому!
– Конкретно? – сурово свела брови к переносице Ирина.
– Мы думаем, она здесь не одна, – вступила в перепалку Надежда Прохоровна. – Следить за сбежавшей женой сподручнее двоим.
– Ах вот как…
– Да! И поэтому мы предлагаем тебе сто раз подумать, прежде чем опрометью бежать к шпионке с расспросами.
Ирина резко помотала головой, из скромного хвостика на затылке выбились прядки волос, но сказала она, впрочем, совсем спокойно:
– Если Татьяну подослал мой муж, то теперь уже все равно. И если не муж, то тоже все равно.
Из документов мне нужны лишь чешские пас порта для мамы, меня и Кирилла. Все остальное – чепуха.
Виталий Викторович рассерженно фыркнул, показывая, как сильно не согласен с последним заявлением любовницы брата, но его никто не поддержал. Две тетушки плечом к плечу встали на сторону встревоженной матери.
– Хорошо, – сказала Софья Тихоновна, – первой к Татьяне пойду я.
– Зачем?! – опешила Ирина, совсем еще не разобравшаяся в расстановке сил и настроениях невероятного окружения Маргадона.
Софья Тихоновна взбила жабо на груди, поправила прическу:
– Пойду сказать, что получила согласие мужа на продажу квартиры. «Риелтор» не сможет выставить меня вон. – И строго нахмурилась. – И не риелтор тоже не сможет. Подождите, Ира, пять минут, первой войду я, потом вы и все остальные. Думаю, – пристально посмотрела на Надежду Прохоровну, дождалась, пока та понимающе кивнет, – со всеми нами даже нескольким шпионам будет не справиться.
Крепенькая румяная Танечка Репина сидела в кресле и невнимательно поглядывала на экран негромко работающего телевизора. Из окна, возле которого она устроилась, открывался прелестный вид на бетонированную автомобильную парковку, где мерз под снегом небольшой автомобильчик Киры-Иры. Татьяна почти не вслушивалась в телевизионные разборки каких-то героев из мыльной оперы для глупых домохозяек, а иногда, расслышав, даже морщилась: по мнению трудолюбивой Тани, такую дребедень могли смотреть только самые нерадивые работницы метлы и поварешки. Только нежелание лишний раз тряпкой махать способно удержать у экрана самую тупую из домохозяек.
Татьяна зевнула – боже, ну и чушь! – ссыпала в кулек налипшую на ладонь шелуху от семечек…
– К вам можно? – Вместе с тихим стуком костяшек о дерево дверь распахнулась, и в образовавшейся щели обозначилась кудрявая го ловка той самой надоедливой болтушки, что вчера доставила Репиной столько неприятных минут.
