Чарльз Де Линт - Лунное сердце

— Как это может быть? — спросил Талиесин, словно отвечая на мысли, мелькнувшие в голове у Сары, хотя он имел в виду кольцо у нее на пальце, а вовсе не ее размышления о нем самом.

«Слишком загадочно», — подумала Сара, и голова у нее закружилась еще сильнее. Она почувствовала прикосновение к своей руке, как будто арфист потянулся к ней, но оказалось, ее коснулся туман, а может быть, она сама превратилась в туман, так как голова у нее закружилась настолько сильно, что она потеряла равновесие. Темнота сгустилась, и…

…Сара оказалась где-то в другом месте.

Ее сон был слишком запутанным, чтобы в нем разобраться. Она заморгала, ее охватило такое чувство, какое бывает, когда просыпаешься не в своей постели. Но она была не совсем уверена, в какую постель она легла прошлой ночью, так что даже такой мыслью не могла успокоить себя. Глаза у нее открылись, и она испуганно вскрикнула.

Все началось с начала. Ее опять окружали сосны и лиственницы. Воздух был напоен запахом смолы. Сара лежала на толстой подстилке из сосновых игл, было очень тихо, только где-то высоко верхушки деревьев шелестели под ветром.

Сара села, страстно желая, чтобы лес наконец сгинул. Но ее нервы напряглись до предела, когда она увидела, что лес остался на месте, и она испытала чувство, известное как deja vu [72], и сама Сара осталась в нем. Одна, если не считать шума ветра. Но когда она села, то коснулась чего-то рукой — не сосновой ветки и не еловой шишки. У Сары учащенно забилось сердце, и, опустив глаза, она увидела белое, застывшее лицо Киерана Фоя.

Он лежал, распростершись на сосновых иголках, рядом с ней. Лицо было мертвенно-бледным. Бок прикрывала грубая повязка, сквозь которую проступали тускло-красные пятна засохшей крови. Сара вспомнила сцену в ресторане и то, как мелькнули когти чудовища… Но если Киеран здесь, и она сама здесь, и его рана тоже здесь, разве это могло быть сном?

Ее затрясло. Отодвинувшись от неподвижного тела Киерана, она что-то опрокинула. Повернувшись, она с изумлением обнаружила, что это всего лишь глиняный кувшин. Из него пролилась вода, впитываясь в подстилку из иголок. Наконец Сара опомнилась, подняла кувшин и поставила его на прежнее место. Рядом с кувшином она увидела грубую, покрашенную тряпицу, на которой лежали ломти сушеного мяса и какие-то плоские кусочки, похожие на бездрожжевой хлеб или лепешки.

Кто оставил здесь эту еду? Кто наложил повязку на бок Киерана? Сара стала быстро оглядываться, всматриваясь в деревья, но ответа от них не получила. Почувствовав солнце, ведь разглядеть его сквозь сплетенные ветки она не могла, Сара поняла, что наступило утро. Утро, но где? Тут Киеран пошевелился.

У него задрожали, потом широко распахнулись веки. Сначала у Киерана перед глазами, наверное, все расплывалось, потом его взгляд стал более осмысленным, и он посмотрел прямо в глаза Саре. В его взгляде было такое же смятение, какое ощущала и сама Сара. Губы Киерана приоткрылись, но он не произнес ни звука. Он потянулся к ее руке, но, как только прикоснулся к ней, у Сары закружилась голова, на нее нахлынуло знакомое ощущение — их мысли снова сливались. Его боль и замешательство стали ее болью и замешательством, и она видела себя его глазами.

— Не трогай меня! — закричала она и отдернула руку. — Не смей ко мне прикасаться!

Ей невыносимо было снова переживать это состояние: думать, как он, и видеть все его глазами.

— В-воды! — прохрипел Киеран. — Пожалуйста!

Кувшин стоял у Сары за спиной. Она схватила его и медленно придвинулась к Киерану. Его куртка лежала рядом с ним, аккуратно сложенная. Стараясь не дотрагиваться до него, Сара подхватила куртку, и ей удалось подложить ее ему под голову. Тогда она смогла влить ему в рот струйку воды. Большая часть пролилась и потекла по подбородку, но и этого было достаточно. Его глаза посветлели. Сара откинулась назад, села и стала придирчиво рассматривать его.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

Теперь, сидя рядом с ним, она заметила, насколько он изменился с тех пор, как несколько лет назад она видела его в оркестре Тоби Финнегана. Сейчас лицо у него было белое как мел, но сквозь эту бледность она видела энергичное лицо, лицо уверенного в себе человека, лицо решительное, но в то же время мягкое. Он глядел на нее с откровенным любопытством.

— Не слишком хорошо, — произнес он наконец и сел. И схватился рукой за бок. — Nom de tout! У меня такое чувство, будто меня сбил грузовик.

Когда пальцы Киерана коснулись повязки, он, потрясенный, посмотрел на свой бок, его захлестнули воспоминания о том, что произошло в ресторане «Патти Плейс». Физически он с каждой минутой становился сильнее. Но от нахлынувших воспоминаний у него голова пошла кругом.

— Изменяющий обличье, — пробормотал он, показывая на свою повязку.

— Кто?

— Изменяющий обличье. Это он меня ранил.

— Ты понимаешь, что происходит?

Раздраженный голос Сары заставил Киерана вспомнить, что, когда он проснулся, не понимая, где находится и что с ним, она крикнула, чтобы он ее не трогал.

— Ведь я не пытался… воспользоваться твоей беззащитностью, правда?

— Что?! — изумилась Сара, но поняла, что он имеет в виду. Она покачала головой. — Когда ты коснулся моей руки… ну, когда проснулся… я вдруг перестала быть собой… Я все видела твоими глазами…

Сара понимала, что не очень хорошо объясняет, но выражаться яснее она сейчас не могла.

— Значит, ты способна понимать мысли собеседника, способна к сопереживанию, — сказал Киеран. — Способность передавать свои мысли усиливается, когда человек находится в состоянии стресса. А физический контакт обостряет восприятие того, кому мысли передаются. Я постараюсь усмирить эту свою способность, и больше такое не повторится. — Киеран сосредоточился и в следующий же момент протянул руку. — Давай попробуем.

Сара покачала головой.

— Нет, спасибо. — Она помолчала и добавила: — Раньше со мной такого не случалось.

Киеран пожал плечами и убрал руку. Он по-прежнему был слаб, даже легкое движение руки лишило его сил.

— Как тебе удалось вытащить нас из этого ресторана? — спросил он.

— Мне? Я тут совершенно ни при чем. Я считала, это твоя заслуга. Твоя или тех таинственных барабанщиков. Ты-то хоть представляешь, что с нами происходит? — поинтересовалась она.

А сама подумала: «Похоже, он воспринял все это вполне спокойно. Хотя после того, что он проделывал в ресторане… чего ему удивляться?»

— Кто ты? — спросила она. — То есть имя твое мне известно. Ты — Киеран Фой. Но кто такой Киеран Фой? Почему тебя ищет Конная полиция? Тебя и того старика?

— Похоже, ты знаешь столько же, сколько и я.

— Ничего я не знаю. Знаю только, что в последние несколько дней вся моя жизнь пошла кувырком, и я понятия не имею о том, что происходит.

Киеран не был готов к тому, чтобы обсуждать это с ней, во всяком случае до тех пор, пока сам немного не разберется. Но он понимал, что Сару уклончивый ответ не устроит.

— Давай начнем вот с чего, — предложил он. — Ты знаешь, кто я. А ты кто? Может быть, если мы объединим наши знания, то что-нибудь поймем.

Сара решила, что ничего опасного в его предложении нет.

— Меня зовут Сара Кенделл. — При этих словах у нее в мозгу промелькнуло лицо приснившегося ей арфиста. Ей даже захотелось снова оказаться рядом с ним у скалы. Тогда она, по крайней мере, твердо знала, что видит все во сне, а сейчас ни в чем не была уверена.

Киеран как-то странно посмотрел на нее. «Сара Кенделл — племянница Джеми Тэмсона». Он вспомнил, как рассматривал прошлой ночью Дом Тэмсонов. («Неужели всего лишь прошлой ночью?») Он тогда ощутил присутствие чего-то зловещего в этом Доме. Это же ощущение появилось у него и в ресторане. Сейчас такого ощущения не было, так что, возможно, она не связана ни с чем плохим, но все-таки во все эти странности, похоже, замешана. Теперь надо только выяснить, каким именно образом.

— Кольцо, — спросил он, — откуда оно у тебя?

Сара посмотрела на свою руку, погладила кольцо пальцем и подняла голову.

— По-моему, с этого все и началось, — сказала она. — Кольцо — это что-то вроде наследства, так мне кажется. Один человек, его звали Эванс — Элед Эванс, — оставил его моему дяде в коробке со всяким хламом. Я нашла это кольцо несколько дней назад, и тогда же все и началось…

«Несколько дней назад, — подумал Киеран. — Как раз тогда, когда исчез старик. Ее связь со всем этим, вольная или невольная, становится все более вероятной». Но пока у Киерана были лишь разрозненные кусочки, и полная картина ускользала от него. Он слушал рассказ Сары о том, что она нашла в коробке, об инспекторе из Конной полиции, о том, что она при этом чувствовала. Раз начав, Сара уже не могла остановиться, как будто если она просто расскажет ему обо всем, ей станет легче и все странности исчезнут.