Сидни Шелдон - Незнакомец в зеркале
Жильцы помогли Джилл составить новый список агентов. У этих офисы были поменьше и находились в районе, где аренда помещений стоила дешево, но результаты для Джилл оказались не лучше.
– Заходи, когда у тебя появится какой-то актерский опыт, малышка. Ты красоточка, и как знать, может, ты величайшая актриса после Гарбо, но у меня нет времени, чтобы это проверить. Вот когда где-нибудь снимешься, то я буду твоим агентом.
– Но как я могу где-нибудь сняться, если никто не хочет взять меня на работу?
Он кивнул:
– Да. В том-то и дело. Желаю удачи.
В списке Джилл оставалась еще только одно агентство. Его порекомендовала ей девушка, оказавшаяся ее соседкой в кафе «Мэйфлауэр» на Голливудском бульваре. Агентство «Даннинг» помещалось в небольшом бунгало в жилом районе. Она позвонила по телефону, чтобы записаться на прием, и женщина на другом конце провода пригласила ее прийти в шесть часов.
Джилл оказалась в небольшом офисе, который когда-то был чьей-то гостиной. Там стоял старый, поцарапанный письменный стол, заваленный бумагами, кушетка с обивкой из искусственной кожи, заклеенная белым хирургическим пластырем, и три плетенных кресла. Высокая, плотная женщина со следами оспы на лице вышла из другой комнаты и сказала:
– Здравствуйте. Чем могу служить?
– Меня зовут Джилл Касл. У меня назначена встреча с мистером Даннингом.
– С мисс Даннинг, – поправила женщина. – Это я.
– Вот как, – удивилась Джилл. – Извините меня, я думала…
Женщина рассмеялась тепло и по-дружески.
– Ничего, ничего.
– «Но это меняет все дело», – подумала Джилл с внезапно нахлынувшим волнением. Почему раньше такое не приходило ей в голову? Женщина-агент, пережившая те же травмы, способная понять, каково приходится юной девушке в самом начале пути. Она отнесется к Джилл с большим сочувствием, чем любой мужчина.
– Я вижу, вы принесли свой альбом, – прервала ее размышления мисс Даннинг. – Можно взглянуть?
– Конечно, – обрадовалась Джилл и передала альбом.
Женщина села, раскрыла альбом и стала переворачивать страницы, одобрительно кивая.
– Фотокамере вы нравитесь.
Джилл не знала, что сказать.
– Спасибо.
Мисс Даннинг внимательно изучала те снимки Джилл, где она была в купальном костюме.
– У вас хорошая фигура. Это важно. Вы откуда?
– Техас, – ответила Джилл. – Одесса.
– Вы уже давно в Голливуде, Джилл?
– Около двух месяцев.
– У скольких агентов вы побывали?
В какой-то миг Джилл чуть не поддалась искушению солгать, но в глазах женщины она видела лишь сочувствие и понимание.
– Наверное, у тридцати или около того.
Женщина рассмеялась.
– И вот в конце концов вы спустились до Роз Даннинг. Ну, это не так уж плохо. Конечно, я не Эм-си-эй и не Ульям Моррис, но я все время нахожу работу своим клиентам.
– У меня нет никакого актерского опыта.
Женщина кивнула, нисколько не удивившись.
– Если бы он у вас был, то вы пошли бы в Эм-си-эй или к Уильяму Моррису. Я что-то вроде пункта обкатки. Организую старт талантливым ребятам, а потом крупные агентства перехватывают их у меня.
Впервые за много недель в душе Джилл шевельнулась надежда.
– Вы думаете… вам кажется, что работа со мной могла бы заинтересовать вас? – спросила она.
Женщина улыбнулась.
– Я устроила на работу клиенток, у которых нет и половины вашей красоты. Думаю, что смогу вас пристроить. Ведь только так и можно приобрести опыт, правильно?
Джилл ощутила прилив благодарности.
– Беда с этим проклятым городом в том, что здесь не дают возможности пробиться таким новичкам, как ты. Все студии вопят, что им отчаянно нужны молодые таланты, а потом отгораживаются большой стеной и никого не впускают. Ну, а мы их обведем вокруг пальца. Я знаю три вещи, на которые вы можете как раз подойти. Это дневная мыльная опера, эпизод в картине Тоби Темпла и роль в новом фильме Тесси Брэнд.
У Джилл закружилась голова.
– Но захотят ли они?
– Если я вас рекомендую, они возьмут вас. Я не посылаю неподходящих клиентов. Вы понимаете, это просто эпизодические роли, но все-таки это какой-то старт.
– Не могу выразить, как я была бы вам благодарна, – обрадовалась Джилл.
– Кажется, сценарий мыльной оперы у меня здесь.
Роз Даннинг тяжело поднялась на ноги, оттолкнулась от кресла, в котором сидела и пошла в соседнюю комнату, сделав Джилл знак следовать за ней.
Эта комната была спальней. В углу под окном стояла двуспальная кровать, а в противоположном углу помещалась металлическая картотека. Роз Даннинг подошла к картотеке, вытянула один из ящиков, вынула сценарий и вернулась с ним к Джилл.
– Вот он. Режиссер, занимающийся подбором состава исполнителей, мой хороший друг, и, если это у вас получится, он будет постоянно вас занимать.
– У меня получится, – горячо пообещала Джилл.
Роз Даннинг улыбнулась и сказала:
– Конечно, я не могу посылать ему кота в мешке. Что, если я попрошу вас почитать мне?
– Да, пожалуйста.
Мисс Даннинг раскрыла сценарий и уселась на кровать.
– Прочитайте-ка вот эту сцену.
Джилл села рядом с ней и заглянула в сценарий.
– Ваша героиня – Натали. Это богатая девушка, которая замужем за слабовольным человеком. Она решает развестись с ним, но он не соглашается на развод. Вы вступаете вот с этого места.
Джилл быстро пробежала глазами сцену. Она пожалела, что у нее нет возможности получить этот сценарий на ночь или хотя бы на час. Ей отчаянно хотелось произвести хорошее впечатление.
– Готовы?
– Я… да, думаю, что готова, – сказала Джилл.
Она закрыл глаза и попробовала думать, как ее героиня. Это богатая женщина. Как матери тех друзей, с которыми она выросла, как люди, считавшие само собой разумеюшимся, что могут брать от жизни все, что хотят, и думавшие, что другие люди существуют лишь для их удобства. Как Сисси Топпинг и ей подобные. Она открыла глаза и стала читать:
– Я хочу поговорить с тобой, Питер.
– Что, с этим нельзя подождать? – Это прочитала Роз Даннинг, подавая Джилл реплику.
– Боюсь, что я и так ждала с этим слишком долго. Сегодня я лечу в Рино.
– Прямо вот так сразу?
– Нет. Я уже пять лет пытаюсь попасть на этот самолет, Питер. На этот раз я не собираюсь пропускать его.
Джилл почувствовала, как рука Роз Даннинг похлопывает ее по бедру.
– Очень хорошо, – одобрительно сказала мисс Даннинг. – Продолжайте.
Рука ее осталась лежать на бедре Джилл.
– Твоя беда в том, что ты еще не вырос. Ты все еще играешь в игры. Ну так вот, с этого момента тебе придется играть одному!
Рука Роз Даннинг принялась гладить бедро Джилл. Это смущало девушку.
– Прекрасно. Продолжайте, – нервно произнесла Даннинг.
– И не пытайтесь больше никогда связываться со мной. Надеюсь, я выразилась достаточно ясно?
Рука стала гладить Джилл быстрее, продвигаясь по направлению к паху. Джилл опустила сценарий и посмотрела на Роз Даннинг. Лицо женщины покраснело, а глаза подернулись пеленой.
– Продолжайте читать, – хрипло проговорила она.
– Я… я так не могу, – испуганно сказала Джилл. – Если вы…
Рука женщины стала двигаться еще быстрее.
– Это для того, чтобы привести тебя в нужное настроение, милая. Видишь ли, это ссора на сексуальной почве. Я хочу ощутить в тебе секс.
Теперь ее рука давила сильнее, двигаясь между ногами Джилл.
– Нет!
Дрожа, Джилл вскочила на ноги.
У женщины из уголка рта капала слюна.
– Сделай мне хорошо, и я сделаю хорошо тебе. – Голос ее звучал умоляюще. – Иди сюда, бэби.
Вытянув руки, она попыталась схватить Джилл, но та выскочила из комнаты.
На улице ее вырвало. Даже когда мучительные спазмы прекратились и желудок успокоился, ей не стало лучше. Опять начала болеть голова.
Это было несправедливо. Головные боли не имели к ней никакого отношения. Они принадлежали Жозефине Чински.
Прошло пятнадцать месяцев, и Джилл Касл превратилась в полноправного члена племени «уцелевших», людей, живших на окраинах шоу-бизнеса, пытавшихся пробиться в кино многие годы, а то и всю жизнь, и работавших временно по другим специальностям. Тот факт, что эта временная работа длилась десять или пятнадцать лет, ничуть не смущал их.
Подобно древним племенам, которые сидели когда-то вокруг своих костров и пересказывали саги о доблестных делах, «уцелевшие» сидели в аптеке Шваба, рассказывая и перерассказывая легендарные истории из жизни шоу-бизнеса, грея в ладонях чашки с остывшим кофе и обменивались свежими сплетнями. Они жили вне бизнеса, но тем не менее каким-то таинственным образом слышали само биение его пульса, его сердца. «Уцелевшие» могли вам рассказать, кого из звезд ждет замена, кого из продюсеров застукали в постели с его режиссером и кого из управляющих вызывают на ковер. Обо всем этом они узнавали первыми через свою собственную, особую систему оповещения, что-то вроде «барабанов джунглей». Ибо Голливуд и представлял собой джунгли. Эти люди думали, что смогут найти способ попасть внутрь через студийные ворота. Они – артисты, они – «избранные». Голливуд был их Иерихоном; вот сейчас Джошуа-Иисус затрубит в свою золотую трубу, и мощные ворота падут перед ними, и их враги будут повергнуты в прах, и, о чудо, взмахнет волшебной палочкой Сэм Уинтерс – и тогда на них заструятся шелковые одежды, и они станут звездами кино, и благодарная публика будет их боготворить вечно. Аминь. И кофе в заведении Шваба превратилось уже в крепкое причастное вино, а они стали «учениками будущего». Мечтатели жались в кучку, ища у друг друга поддержки, согревая друг друга своими иллюзиями, ведь успех – вот он, совсем рядом. Они познакомились с помощником режиссера, который говорит то-то, с продюсером, который утверждает вот что, с режиссером, который обещает то-то и то-то, так что теперь уже в любой момент их мечта обернется действительностью.
