Александр Чернов - Волчица в засаде
Мы с Таней переглянулись — веселая девушка эта Катя.
Тиски закрепили на кухонном столе. Я затянул в них кольцо наручника, в котором была зажата рука Элки, и с большой осторожностью стал пилить железную дужку. Несколько минут спустя кольцо распалось, и девушка высвободила запястье. Так же поступили и с моими наручниками. Разница заключалась лишь в том, что железную дужку по очереди пилили женщины, и времени у них ушло ровно в пять раз больше, чем на подобную работу у меня. Но в конце концов и мой браслет распался.
Инструменты решили вернуть соседям утром. Сложили их в общем коридоре, а затем, пока хозяева накрывали на стол, мы с Эллой по очереди приняли душ. Через полчаса дружной компанией сели пить чай. Не знаю, в плену ли оголодала Ягодкина или у нее от природы был зверский аппетит, но ела она так, будто это была последняя трапеза в ее жизни.
Было два часа ночи. Хозяйка таращила глаза, изо всех сил пытаясь показать, что сна у нее ни в одном глазу, однако было ясно: она пребывает в одурелом состоянии и вот-вот захрапит, привалившись спиной к стене.
— Ложитесь-ка спать, Таня, — сжалился я над Рябининой-старшей. — А то носом о стол клюнете. Да и мы сейчас пойдем. Утром рано вставать: вам на работу, Кате в институт. А у нас с Эллой дел по горло.
Таня тут же поднялась с табурета и плотнее запахнула на груди халат.
— Да-да, — сказала она, словно сомнамбула, направляясь к двери. — Поздно уже, укладывайтесь спать. Вам, Игорь, я в Катиной комнате постелила, а девочки лягут со мной в зале. — Подавив зевок, хозяйка покинула кухню.
Оставшись втроем, мы перекинулись несколькими фразами. Девушки вполне освоились друг с другом, однако в их поведении все же чувствовалось некое напряжение и стесненность. Они бросали исподтишка друг на друга изучающие взгляды и обращались друг с другом излишне вежливо. Между подругами было много недоговоренного. Я понимал, что девушкам нужно побыть наедине, но у меня накопилось к Элке много вопросов, которые требовали немедленных ответов.
— Я знаю, девочки, вам очень хочется посекретничать, — сказал я, вставая, — но у меня к Элеоноре Сергеевне есть небольшой разговор. Ты, Катюша, убери пока со стола, мы за это время побеседуем с Эллой в твоей комнате, а потом можете болтать друг с другом хоть до утра. Я мешать не буду.
Катя стала собирать посуду, а мы с Элкой отправились в комнату девушки. Катина мама постелила мне на диване. Святая святых — девичья спальня. Интересно, какие в ней сны снятся?
Я плюхнулся на диван, Элка развернула стул и уселась на него напротив меня, аккуратно расправив на коленях халат, которым ее после купания снабдила Катя.
— Что тебя интересует? — Ягодкина с любопытством уставилась на меня.
Я откинулся на спинке дивана и закинул ногу на ногу.
— Многое. Расскажи мне о том, как ты провела день с Чаком.
— Я же тебе уже рассказывала! — удивилась Ягодкина.
— А ты еще раз расскажи, причем подробно, начиная с момента твоей встречи с Юрчиком и заканчивая той минутой, когда ты утром вышла из квартиры своего кавалера.
Элка целую минуту молчала, собираясь с мыслями, потом начала свой рассказ.
— Встретились мы с Чаком в четыре часа. Он был возбужден. Еще бы — четверых человек убил! — девушку передернуло. — Но это я позже узнала. В тот момент у меня и в мыслях не было, что передо мной убийца и грабитель. Мы посидели в кафе, погуляли по городу. Когда стало темнеть, отправились на улицу Боткина. Чак велел дожидаться его у магазина кожаных изделий, а сам куда-то ушел. Вернулся он минут через пятнадцать с сумкой и бутылкой ликера. Предложил поехать к нему домой — посидеть: дескать, друзья к нему должны подъехать, они какое-то событие хотят отметить. Я согласилась, мы взяли такси и отправились на Севастопольскую. Через полчаса заявились Арго, Штырь, Бахус и Зина. Мы с девушкой собрали на стол, все выпили и закусили. Потом приятели Чака вышли на кухню, якобы покурить, а он сам остался в комнате и стал нас с Зинкой развлекать анекдотами. Позже мы еще выпивали, слушали музыку, немного танцевали. Затем ребята и Зина ушли, точнее Юрчик их выпроводил. Оставшись вдвоем, мы с Чаком допили ликер. Потом… потом я ничего не помню. Села на диван и вырубилась. Ну а утром меня разбудил телефонный звонок.
— Телефонный звонок? — переспросил я удивленно. — Ты мне о нем ничего не говорила.
— А чего рассказывать-то? Телефон трезвонил до тех пор, пока я не проснулась. Взяла трубку, а в ней тут же послышались гудки отбоя. Вот тут я обернулась и обнаружила на диване труп Чака.
— Послушай, Элла, — я постучал пальцами по боковой спинке дивана. — А тебе не кажется странным твой крепкий сон?
— Кажется, — без промедления согласилась девушка. — Я сама удивляюсь, Игорь. Уснула, будто провалилась куда. В жизни так крепко не спала.
— А не могли ли тебе и Чаку подсыпать снотворное, скажем, в тот же самый ликер?
— Мне самой приходила в голову такая мысль, — произнесла Ягодкина. — Утром я чувствовала себя совершенно разбитой, будто после сильнейшей попойки, хотя и выпила-то накануне рюмки три ликеру. А потом весь день клонило в сон.
— Вот видишь, — оживился я. — Если все действительно произошло так, как мы с тобой думаем, все становится на свои места. Уходя из дому, преступник подсыпал тебе и Чаку снотворное, а когда вы уснули, он вернулся, убил Чака и забрал деньги. Тебя же специально оставили в живых, чтобы было кому ответить за убийство парня. Эх, провести бы экспертизу остатков ликера в рюмках!
— Между прочим, — вспоминая, заявила Элка, — утром, хотя была напугана, я обратила внимание на то, что тех рюмок, из которых мы с Чаком пили, на журнальном столике не было. Не оказалось на нем и бутылки ликера.
— Ну вот, — произнес я удовлетворенно. — Это лишний раз подтверждает мое предположение о снотворном. Вернувшись в квартиру, убийца уничтожил улики. Как ты думаешь, кто мог вас усыпить?
— Понятия не имею.
— Плохо. Значит, подозревать можно кого угодно, включая Зину. В общем, нужно вычислить, кто подсыпал снотворное, и тогда мы узнаем имя убийцы Чака.
Ягодкина посмотрела на меня с сомнением.
— Но как же мы его вычислим?
Я подавил зевок.
— Есть способ, Элла. Правда, потребуется много сил и времени, чтобы докопаться до истины, но что поделаешь, иного выхода у нас нет.
— Что за способ, расскажи! — потребовала девушка.
Я снова зевнул, на сей раз демонстративно.
— Обо всем завтра, Элла. А сейчас, извини, я хочу спать. Да и тебе пора. Иди, переговори с Катей и живо в постель. Завтра нам предстоит хлопотливый день.
— Ладно, Игорь, спасибо тебе за то, что ты для меня сделал, — произнесла она с чувством. — Если бы не ты, меня бы наверняка уже не было в живых. Я тебе обязана до конца своих дней.
Я подарил Элке одну из своих лучших улыбок.
— Тебе еще представится случай отблагодарить меня. Когда я состарюсь, стану больным и немощным, ты будешь ходить для меня в магазин за покупками.
— Я могу это делать даже сейчас, — засмеялась Ягодкина.
— Ловлю на слове! С сегодняшнего дня будешь бегать для меня за хлебом!
Неожиданно на лицо девушки набежала тень.
— Я готова стирать, убирать и готовить для тебя, — проговорила она грустно, — только бы ты мне помог выбраться из трясины, в которую я угодила.
Элеонора повернулась и тихо вышла из комнаты. Мне тоже взгрустнулось. Я встал с дивана и начал раздеваться. Минуту спустя лежал в кромешной темноте, вытянувшись в постели. Однако, как бы сильно я ни устал, уснуть сразу мне не удалось. Иногда такое случается, когда переутомишься. В голове вертелись обрывки мыслей, воспоминаний, вставали события сегодняшнего дня. На несколько минут я проваливался в полузабытье, однако уснуть основательно не мог. Тогда я прибег к своему обычному способу от бессонницы — стал вспоминать по десять названий книг на букву «а», потом — на «б» и так далее. Вырубился на букве «к».
Сны в этой комнате снились отвратительные. До утра меня преследовали кошмары. Мне снился Арго, хладнокровно расстреливающий из пистолета инкассаторов, потом Чак, расстреливающий Арго, затем Штырь и Бахус, преследующие меня в лабиринте подземелья. Я бежал, с трудом передвигая ноги, а меня все нагоняли и нагоняли. Дальше пошла обычная чушь, какая бывает в сновидениях. Меня в конце концов догнали, сбили с ног и навалились всей тяжестью тел. Мне удалось повернуться на спину, и тут оказалось, что парни эти вовсе не парни, а девушки — Элка с Катей. Подружки, хохоча, вцепились мне в горло и в четыре руки стали душить. Я вырывался и тоже дико хохотал. Нам было очень весело. Однако в этой комнате я больше в жизни спать не лягу.
Утром меня разбудила Элка. Она осторожно потрепала меня за плечо и тихо сказала:
— Игорь, вставай!
Я открыл глаза. В комнате было уже светло. Спал я с открытым ртом, и в горле пересохло. Прокашлявшись, изрек:
