Андрис Колбергс - Человек, который перебегал улицу
— Где вкалываешь? — осведомился Зутис.
— Нигде. Просто живу. На жизнь мне хватает. Давно мы не виделись — лет десять, пожалуй?
— Я рыбачу в дальних водах. Куда тебя отвезти.
— Ты поезжай куда тебе надо. Селедку ловишь?
— Деньги. — Зутис засмеялся. — Хорошие денежки. — Он похлопал по рулю «жигулей», как хозяин похлопывает по шее любимого коня.
— Пообедать не хочешь? — вдруг спросил Джонг.
Зутис равнодушно пожал плечами.
— Пообедаем! — решил Джонг. — Останови возле автомата, я только позвоню.
Потом они поехали в Агенскалнс. Дверь квартиры открыла дамочка лет пятидесяти, с чуть подкрашенными волосами.
— Познакомься, дорогая! — Джонг представил Зутиса. — Наш товарищ куратор.
— Очень рада! — Хозяйка заискивающе улыбнулась.
Зутис поклонился с изысканной чопорностью.
Обеденный стол, накрытый на две персоны, богато украсили салфетками. Был подан бульон с пирожками, жаркое и компот со взбитыми сливками. Джонг наполнил рюмки из маленького запотевшего графинчика, и что-то плел о предстоящем собрании и о квартальном плане. Из-за машины Зутис от выпивки отказался. Он ел, смотрел на респектабельные авторучки в нагрудном кармане пиджака у Джонга, на его манерное поведение и думал, что в подобных ситуациях Джонга можно показывать, но разрешать ему говорить нельзя.
Покончив с обедом, Зутис вытер губы салфеткой, аккуратно сложил ее и положил рядом с тарелкой.
— Вам, коллега, можно только позавидовать! У вас такая превосходная хозяйка!
— Ну какая там хозяйка, — кокетливо, как девица, отозвалась дамочка и выразительно посмотрела на Джонга. — Это совсем будничный обед.
Джонг украсил свою широкую физиономию сигарой и глубокомысленно рассматривал дым, довольно скверно вонявший.
— Ты, дубина, хоть знаешь ли, что означает «куратор»? — спросил Зутис, когда они вышли на лестницу.
— Ну, это такой… такой… — Джонг разводил руками, чертя в воздухе круги.
— Если не знаешь, не болтай! Говори — директор или заместитель директора.
— Директор здесь уже был, а заместитель директора — это я сам, — обиделся Джонг. — Она работает в парикмахерской, я у нее бреюсь…
— Куратор есть лицо, которому поручено наблюдать за работой какого-либо другого лица или учреждения. Заруби это себе на носу, наперед может пригодиться!
— Наедаюсь я тут досыта, — жаловался Джонг, когда они ехали обратно в центр, — а к звонкой монете не подступиться. Ты не хочешь хоть рубль заплатить мне за этот обед? В другом месте ты проел бы больше.
Зутис дал два и, прощаясь, спросил, как найти Джонга в случае необходимости.
Мошенников поджимало время. До ухода старого заведующего складом на пенсию оставалось меньше месяца, и до этого нужно было подыскать несколько кандидатур, чтобы выбрать подходящего и не принимать человека «с улицы».
Цауна договорился с кем-то из своих знакомых, но оклад заведующего складом того не прельщал, поэтому Цауна пообещал ежемесячно подбрасывать ему еще около сотни. Тогда тот насторожился и все выспрашивал, за что ему будут подкидывать такие деньги. Чрезмерное любопытство — признак того, что он позже всюду будет совать свой нос. Зутис посоветовал от него отделаться, и это Цауна выполнил с честью. Цауна сказал, что до сих пор заведующему складом платили еще жалование транспортного рабочего, но впредь вместо этого будут платить премию только десять процентов зарплаты. Любопытный подсчитал, что больше сотни все равно не выйдет, и от предложенного места отказался.
Взглянув на помрачневшего Зутиса, Цауна засмеялся и показал ему газету. На всю ширину страницы был растянут жирный заголовок «Требуются».
— Мне эти твои шутки вот где! — рассвирепел Зутис. — Где хорошо платят, в рабочих недостатка нет, надо только дать возможность притворяться, будто они не знают, что делают. Портнихи у меня уже есть. Брюки — восемь рублей, пиджак — пятнадцать. Цена нормальная.
Сначала Зутис хотел использовать старый, еще артельных времен прием — снять какой-нибудь частный дом на окраине Риги. Чего только таким образом не изготовляли в свое время из ворованных материалов и полуфабрикатов: пуговицы, «молнии», солнечные очки, джемпера, кожаные перчатки, туфли, платки и еще много — не меньше согни — других вещей.
Зутис даже облюбовал подходящий дом возле Серебряной горки — хозяин-одиночка согласен был перебраться на верхний этаж и в нижнем даже не показываться. В двух просторных комнатах можно разместить десять портных. Зутис уже искал списанные швейные машинки и лампы дневного света, но вдруг представил себе, как это все будет выглядеть в целом. А в целом все это выглядело бы печально.
Вечер. Одинокая автобусная остановка. Пустынные улицы окраины, сквозь фруктовые сады поблескивают редкие огни в особнячках. Подъезжает автобус, и из него выходят одиннадцать человек. Десятеро направляются на свою дополнительную работу, одиннадцатый медленно шагает за ними и размышляет — куда они идут: здесь на окраине люди застраивались в одно время и хорошо знают друг друга. А, придя домой, тот, который шел сзади, говорит жене — что за праздник у этого вдовца, к нему десять человек приехали. А жена уже рассказывает это соседке, соседка тоже удивляется. Следующим вечером этих десятерых видит уже другая соседка. А через три дня, распираемые любопытством, они подкрадываются к окну. Портняжная мастерская, вот чудеса-то!
И тогда по всей округе поползут слухи:
— Тсс, об этом не надо говорить! Каждый живет, как умеет. Не воруют ведь!
Но то, о чем не следует говорить, обычно разбалтывается через неделю, потому что всем кажется: это и так уже всем известно.
Участковый милиционер явится как будто совсем по другому поводу, потом придут другие, которые сфотографируют машины, останавливающиеся у дома, и тогда уж все дороги поведут совсем не в Рим, а к невыразительному ансамблю зданий, который выделяется только высоким забором со сторожевыми вышками.
«Нет-нет, — решил Зутис. — Это не для меня!»
Конечно, он мог бы соблюдать разные меры предосторожности: приказать являться по одному, тщательно замаскировать мастерскую, как-нибудь еще извернуться, но все эти предосторожности пригодны лишь для того, чтобы продлить время существования мастерской, потому что суть не менялась — моментов риска оставалось слишком много. Да и он — хочешь не хочешь — а раз в день должен был бы сюда подъехать — забрать готовую продукцию или привезти крой. А тут еще такая компания из десяти человек, которые, засыпавшись, получат разве что порицание? Что делать, если кто-нибудь из них начнет шантажировать? Как поддерживать дисциплину? Увольнять? Уволенный прямехонько направится в милицию, а там его сердечно поблагодарят.
«Нет, это не для меня! Пусть уж ловится рыбка помельче, лишь бы была вода помутнее!» И когда он уже совсем было серьезно решил отказаться от цауновского предприятия, его вдруг осенила идея. И окрылила.
Зачем ему мастерская? Не надо никакой мастерской! Разве мало в Риге портных, которые охотно возьмутся за вечер-другой сшить брюки или пиджак? Таких предостаточно. Если какая-нибудь бабенка за вечер заработает десять рублей, то это для нее хорошие деньги. И никаких расходов на оборудование мастерской, никаких расходов по устройству мастерской, никакой платы за аренду и электричество. Злой сосед может лишь подослать фининспектора, но его пусть опасается сама швея. Дисциплина тоже будет что надо. И шантажа нечего бояться — любому из них можно прекратить давать заказы, а значит, исключается возможность подстрекать других, ведь они не будут знать друг друга.
Зутис разными путями собрал адреса портних, которые шьют брюки. Многие женщины из-за того, что не хватает мест в детских садах, вынуждены были сидеть дома с детьми и охотно соглашались поработать несколько часов в день, — возможность заработать их очень радовала. Кроме того, нашлись и пенсионерки, которые не чувствовали себя столь старыми, чтобы совсем забросить свое ремесло. Они охотно пополнили бы семейный бюджет своей лептой. Правда, они работали медленно, но Зутис мог им это позволить. Швейные фирмы, которые все время кричали о нехватке рабочих рук и которым не доставало минимальной инициативы, чтобы подумать, как вовлечь в работу этих самых женщин, могут кричать и дальше, тогда как предприятие «Аргалис, Цауна и Зутис» готово в любой день приступить к работе на уровне самых высоких стандартов. И хотя специалистов по пиджакам найти было труднее, Зутис все же разыскал и их.
Пока в производственной цепочке не хватало лишь заведующего складом — и Зутис начал подумывать о кандидатуре Арвида Флоксиса. Джонг, конечно, был глуп, но какой такой особенный ум нужен заведующему складом? А если проверить кругозор всех заведующих складами, то вряд ли Джонг оказался бы на последнем месте. Конечно, у него еще с десяток неприятных черт характера, но ведь «нет Ивана без изъяна». Пусть у Джонга этих изъянов даже три — ну и что? Не детей ведь им крестить, даже в одной комнате не жить.
