Мария Жукова-Гладкова - Виллы, яхты, колье и любовь
Девица впилась мне в руку.
– Эй, полегче! – дернула я руку, но Норик меня не отпускала, впившись мертвой хваткой.
Татьяна в мгновение ока оказалась рядом и отцепила Норика, которая неотрывно смотрела на экран.
– Этот понравился? – мягко спросила Татьяна.
– Самолет грохнулся? – повернулась Норик ко мне и посмотрела безумными глазами.
– Если бы он грохнулся, мы бы втроем сейчас тут с тобой не разговаривали, – заметила я. – Самолет приземлился. Немного пострадал, конечно, но приземлился.
– А он? – Норик кивнула на застывший кадр.
– И он приземлился.
– И где он сейчас?
– Ты с ним знакома? – спросила Татьяна.
Норка резко повернулась к ней и впилась ей в одежду.
– Эй, полегче! – заорала теперь уже Татьяна, и на этот раз уже я бросилась оттягивать Норика от нее. – Паша, дай-ка коньяка.
Мы налили гостье, и она выпила его, как воду.
– Ну? – спросила Татьяна.
– Где он?
– Кто он? – спросила уже я.
– Это мой брат, – сказала Норка. – Двоюродный. Дядькин сын. Он пропал. Он летал в Россию и уже давно должен был вернуться, а его нет. Это вы летите сюда или в Россию?
– Сюда. – Я назвала дату.
– Да, тогда и должен был прилететь, – кивнула Норик.
– А жил он в вашем доме? Вместе со всей кодлой?
– Нет, снимал квартиру.
– Ты туда ходила? – спросила я.
– Значит, тебе есть где жить, – заметила Татьяна.
– Его там нет! Неужели вы думаете, что мы с дядькой туда не ездили? Все закрыто, а ключа у нас нет. Вламываться не будешь – там любопытные соседи-французы тут же носы высовывают и следят, пока не уйдешь. Телефон у него выключен. Мы вообще не представляли, что думать! Где он?!
– В морге, – сказала я после того, как Татьяна налила Норику еще коньяка. Та застыла с бокалом в руке. – А ключи, вероятно, во французской полиции.
Норик какое-то время издавала нечленораздельные звуки, потом внятно спросила:
– Он задохнулся?
Мы удивленно посмотрели на нее, потом рассказали, где его нашли, в каком состоянии, и назвали причину смерти – отравление средневековым ядом.
– Этого не может быть! – заорала Норик.
– Чего именно? – спокойно спросила я.
– Он не мог отравиться и…
Она запнулась, села, долго молчала, тупо глядя в экран и, похоже, ничего не видя.
Я напомнила Норке про вечеринку у Василия Степановича, где она тоже присутствовала, и сказала, что ее брат там появлялся.
– Не было его там! – воскликнула Норка.
Я нашла нужные кадры.
– Ой, блин! – воскликнула она. – Как я могла его пропустить?
– Как раз тогда подходил катер с Артуром Небосклоновым, – напомнила я.
– Да, я была на берегу, – кивнула Норик. – Значит, он подошел позже… И не позвонил, гад. Какие у вас еще есть кадры?
У нас имелась только съемка трупа. Я показала Норику, где нашли ее брата.
– Во влипла, блин…
– Квартира до какого числа снята?
– До первого октября.
– Вот тебе и место проживания, – заметила я.
– Где я возьму ключи?!
– Во французской полиции. Тебе же сказали уже. Документов при нем точно не нашли. А ключи, возможно, были. Если нет, попробуем выйти на хозяина квартиры и получить дубликат.
Норик кивнула. Я пояснила, что наш знакомый из органов сейчас находится здесь, и завтра с утра мы его озадачим. К этому часу он уже в стельку пьян, вероятно, вместе с французским комиссаром. Но Норику придется опознавать труп.
– В милицию идти?! Ни за что!
– Нора, мы не в России находимся, – напомнила Татьяна. – Если ты не хочешь заявлять на Михаила за то, что он пытался тебя утопить, твое дело. Все равно доказать это, как я понимаю, невозможно. На берегу были только мы, а мы о том, в каком состоянии тебя нашли, никуда докладывать не пойдем – ни французским полицейским, ни нашим. Но если выплывет труп твоего дяди, который везде представлялся твоим отцом и с которым тебя везде видели? Причем видело множество самых разнообразных людей? Его могут опознать другие. И как ты тогда будешь объяснять его исчезновение? Пошел купаться и не выплыл, а ты не забеспокоилась?
Норик напомнила, что из дома, в котором она жила до сегодняшнего дня, пропало несколько человек. И никто не забеспокоился. И никого не приглашали на опознание.
– Нас приглашали, – сказала я. – Вероятно, еще кого-то. Фотографии показывали по местному телевидению. «Машина» работает медленно, но работает. Твоего папу-дядю будет легче опознать. Тем более есть свидетели того, что вас забрали на яхту. Олигарх Владимир Павлович не захочет иметь лишние проблемы с полицией. Тебе лучше пойти туда самой, завтра прямо с утра. Скажешь, что сегодня приходила в чувство. Это мы подтвердим. Завтра мы созвонимся с нашим знакомым, и ты для начала все расскажешь ему, а потом местному комиссару. Подумай об этом, Нора.
– И меня вышлют в Россию, – с мрачным видом произнесла наша новая знакомая.
– Совсем необязательно. Но если ты не заявишь, а потом найдут еще один труп, то вполне могут.
– Мне нужно подумать до завтрашнего утра, – сказала Норик. – Проводите меня к моей комнате.
Провожать пошли мы с Татьяной, Пашка остался на диване с пивом.
Глава 18
По пути назад мы с Татьяной молчали. В парке было пустынно, но кто знает, за каким деревцом скрываются лишние уши? А у себя в апартаментах мы удалимся в ванную, включим воду и сможем обсудить то, что не предназначено ни для чьих ушей.
Мы обе пришли к одинаковому выводу: мы должны проследить за Нориком сегодня ночью. Мало ли что дверь ее комнаты заперта. Нора относилась к той породе людей, которые способны открывать все запертые двери, тем более столько времени жила бок о бок с талантливым родственником. Мы решили поспать часа три-четыре, потому что Норик явно никуда не денется, пока на территории народ не ляжет спать. А до отхода ко сну местной публики еще есть время… Пашка останется в апартаментах, так сказать, на связи. Если мы не вернемся к утру, он поднимет людей на поиски.
Оператор даже не пытался нас отговаривать, зная, что это бессмысленно. Мы, в свою очередь, знали, что можем на него положиться. Пашка не подведет. Он даже обещал сегодня вечером сократить потребление пива, чтобы проснуться от звонка мобильного, если мы с ним свяжемся с просьбой о помощи.
Еще по прибытии мы выяснили, что по ночам дозор никто не несет, только один человек на всякий случай дежурит на причале. В парк можно выйти из дома и флигеля, в котором поселили Норку, а также попасть с воды. С обеих сторон высокие заборы, хотя навряд ли французский граф полезет к Василию Степановичу, скорее наоборот. Не отказывающую никому женщину, вывешивающую флаги в отсутствие мужа, тоже не ждали.
Поэтому после часа ночи мы не опасались встретить кого-нибудь. Я приготовила два фонарика, небольшой бинокль, прибор ночного видения, который у нас с Татьяной был один на двоих, диктофон, маленький фотоаппарат, позволяющий снимать в темноте, мобильный поставила на виброзвонок, чтобы не зазвонил случайно в самый неподходящий момент. Татьяна заявила, что нам следует взять одну Пашкину камеру, которая также дает возможность снимать ночью.
– Обойдетесь, – сказал оператор. – Фотоаппарата хватит. Что такого Норка может учудить? Думаете, в морг направится, тело любимого брата выкрадывать? Да она ведь даже не спросила, где морг!
Но Татьяна настаивала на камере. Ей иногда попадает вожжа под хвост, и разубедить ее в чем-то бывает трудно.
– Паша, ты помнишь, что тебе вторую камеру сибирская мафия подарила, и она не состоит на балансе холдинга? Ты помнишь, как мы все были в Сибири и…
– Я пойду с вами, – сказал Пашка и стал одеваться. – Правильно говорит Иван Захарович: вас никуда нельзя отпускать без присмотра.
– Так он и тебя имеет в виду, – заметила Татьяна.
– Нет, он имеет в виду только вас. Можешь позвонить и уточнить. И он меня отдельно просил за вами присматривать.
– Вот сейчас возьму и позвоню!
– Таня, в Питере сейчас три часа ночи.
– Ничего, Иван Захарович не удивится. Как раз его предупредим, куда направляемся.
– Мы не знаем, куда направляемся, – заметила я и написала записку на стандартом листе А4, которую положила на Пашкин диван.
– «Мы пошли следить за Норой». Умнее ничего не придумала?
– Таня, что с тобой?
– Предчувствие у меня дурное, вот что. Не нравится мне эта девка. Вся фальшивая, как и родственники ее. И где уверенность, что папа-дядя погиб? Что это Миша его утопил, а не наоборот? Может, это как раз он от Норки пытался избавиться? И еще и от Миши заодно? Мы же не знаем, что там произошло на яхте. И не знаем, вернулся Миша или нет. Жаль, не позвонили вечером.
Я пожала плечами. Сейчас было уже поздно кусать локти. И вообще Норка может никуда не выйти сегодня ночью. Мы просто решили, что она куда-то отправится, но ведь могли и ошибиться?
Наконец мы втроем покинули апартаменты. Все были в удобных легких кроссовках, позволяющих ступать неслышно, в шортах и футболках темного цвета. На талиях у нас у всех были специальные непромокаемые сумочки, подаренные Иваном Захаровичем. Мы их дома в ванне проверили: все внутри осталось совершенно сухим. На всякий случай взяли ксерокопии паспортов, я засунула себе в поясную сумку диктофон и фотоаппарат, Татьяна упаковала бинокль. Там же лежали мобильные и фонарики. Пашкина камера тоже была в специальном непромокаемом и мягком противоударном чехле, закупленном холдингом. Последним штрихом стали тонкие виниловые перчатки, прихваченные во Францию специально для подобных вылазок. Не нужно нигде оставлять свои отпечатки пальцев.
