Филипп Марголин - Защитить убийцу
Карл кивнул.
– Прекрасно. Ты знаешь, что я руковожу Агентством по координации разведывательных данных. Среди функций моего агентства значится сбор и координация данных, получаемых от других разведывательных учреждений. Наш устав не предусматривает активный сбор развединформации. Более того, на бумаге у нашего управления вообще нет… операторов. – Уингейт помолчал, чтобы убедиться, что Карл понимает, о чем он толкует. – То, что я тебе сейчас сказал, широко известно, но есть такие аспекты деятельности нашего агентства, о которых не имеет понятия не только общественность, но и огромное большинство государственных деятелей, а также работников самого нашего управления. Под моим руководством внутри агентства работает небольшая группа отлично подготовленных людей, которые выполняют на благо страны такие задания, которые не только необычны, но порой и нелегальны.
– Простите, сэр, что вы имеете в виду, говоря «нелегальны»?
– Противоречащие законам Соединенных Штатов, – твердо ответил Уингейт. – Мое Подразделение действует как в международном масштабе, так и внутри страны. Никаких записей по поводу его деятельности не ведется, все приказы отдаются устно. Члены Подразделения не знают, кто в него входит, поскольку большинство заданий выполняется одним человеком. Если для выполнения задания требуется поддержка, мы обычно используем специальные войска, причем член Подразделения выступает тоже как солдат специальных войск.
– Я совсем запутался, сэр. Эти люди из ЦРУ, или военной разведки, или…
– Эти люди не существуют, Карл.
Райс склонил голову набок и уставился на Уингейта:
– Откуда поступают приказы?
– Тебе нет нужды это знать, но уверяю тебя – все они законны, а решения принимаются на самом высоком уровне власти. Могу еще добавить, что ни в ЦРУ, ни где-либо в армии не знают о существовании этого Подразделения.
– Тогда каким образом вам удается получить поддержку специальных войск?
– Я говорю о ЦРУ и армии как об организациях. Эти организации не имеют понятия о существовании Подразделения. Но есть несколько – всего несколько – человек внутри них, которые занимают командные позиции и знают о нашем существовании. Вот они-то при необходимости и поставляют нам людей.
Уингейт сделал паузу, затем посмотрел прямо в глаза Карлу:
– Я хочу, чтобы ты присоединился к нам. Твои профессиональные навыки исключительны, у тебя острый ум и твердый характер. Я сразу разглядел в тебе этот потенциал, когда мы познакомились, и даже немного горжусь, что ты превзошел мои ожидания. Я не мог бы больше тобой гордиться, даже если бы ты был моим сыном.
Карл оторопел. Он всегда был одиночкой, и таинственность, окружающая невидимую команду, притягивала его. Его также ослепила похвала Уингейта. Немного беспокоила разве что необходимость положиться лишь на слово генерала в том, что действия Подразделения законны даже в случаях нарушения им законов.
– Что, если я откажусь, сэр?
– Работа, которую мы ведем, слишком чувствительная, чтобы можно было доверить ее кому-нибудь, кроме добровольцев.
– Не могли бы вы дать мне время подумать, сэр?
– Разумеется. – Генерал вытащил из кармана визитку. – Позвони мне, когда примешь решение. Если ты согласишься, просто скажи, что ты вскоре будешь в городе и хотел бы пообедать вместе со мной. Я организую тебе увольнительную на выходные.
Генерал сменил тему и крикнул, чтобы принесли спиртное. Карл выпил лишь чашку кофе – ему хотелось иметь ясную голову. Еще через полчаса он сидел на заднем сиденье машины генерала, которая везла его в аэропорт. Во время полета до Форт-Брэгга Карл не спал.
Глава четырнадцатая
– Сколько времени у вас ушло на принятие решения? – спросила Эми.
– Примерно с неделю. Генерал был со мной откровенен, сказав, что иногда мне придется нарушать закон. Это меня беспокоило.
– Но вы все равно согласились?
– Я был молод, мне нравился элитарный статус Подразделения. Но главное – вы понятия не имеете, что значило для меня тогда одобрение этого человека. Я был в восторге оттого, что он будет следить за моей карьерой, что он выбрал меня для этой особой работы. Я не мог его разочаровать.
– Что произошло после того, как вы позвонили Уингейту?
– С месяц ничего. Затем меня перевели в армейскую школу иностранных языков в Форт-Мейере, Виргиния. Я жил в городе, в отдельной квартире, большую часть времени изучая тайский и вьетнамский языки. Мне нужна была свобода, которой пользовались студенты, потому что приказы поступали ко мне через разные интервалы. В свободное время я следил за своей формой, занимаясь боевыми искусствами, и жил обычной студенческой жизнью.
– Каким образом вы получали задания?
– Мне звонили. Обычно это был неправильно набранный номер. Я ехал в заранее оговоренное место, чаше всего очень поздно вечером, а иногда и после полуночи. Встречались в номере мотеля или на парковочной стоянке около большого магазина, где много народу, но никогда дважды в одном и том же месте.
– Это вы о Уингейте говорите?
– Нет-нет, встречался со мной не генерал. – Лицо Карла потемнело. – От него лично я получил приказ всего один раз.
– Тогда кто…
– Моим связным был генерал Питер Ривера.
– Вы знаете, где я могу его найти? Он согласится вам помочь?
Райс взглянул на Эми:
– Генерала Риверу убили в восемьдесят шестом году. Полиция думает, что это сделал я.
– А на самом деле?
– Нет. Но нашлась масса улик, которые связывали меня с этим преступлением.
Эми ощутила беспокойство. Она не вполне верила уверениям Карла в невиновности.
– Какими были ваши первые задания?
– Мне в основном приходилось летать во Вьетнам. Я уже рассказывал вам о засадах, которые мы устраивали на караваны наркокурьеров. Я участвовал в них несколько раз. Еще несколько раз проникал во вьетнамские деревни. Дважды я работал вместе с командой «зеленых беретов», которые считали, что я из программы «Феникс». Один раз меня вел к цели вьетнамец, работавший на ЦРУ.
– В чем заключались ваши задания?
– Однажды я из снайперской винтовки снял какого-то офицера. Дважды ликвидировал деятелей коммунистической партии.
– Застрелили?
Карл покачал головой:
– Я прокрался в их хижины и перерезал им горло.
Эми побледнела.
– Моя война была очень личной, Эми. Я смотрел в глаза людей, которых убивал.
– Вы… вы все еще были в составе Подразделения, когда дезертировали?
– Да.
– Но ведь война во Вьетнаме закончилась за несколько лет до того, как вы вступили туда?
– У подразделения осталось много дел и после того, как мы ушли из Вьетнама. Коммунисты ведь остались. И «холодная война» не закончилась.
– Ваши задания изменились?
– Стало больше шпионских поручений. Я следил за людьми, подозреваемыми в шпионаже, а также использовал свои знания, чтобы ставить подслушки в посольствах. – Он холодно улыбнулся. – Я также ставил «жучки» у конгрессменов и правительственных чиновников Соединенных Штатов.
– У американцев?
Райс кивнул.
– Мне не рассказывали, как использовалась добытая мной информация, но я обратил внимание, что некоторые конгрессмены или политические деятели, за которыми я следил, меняли свою точку зрения по поводу некоторых законов или выступали инициаторами законодательства, которое противоречило их прежним убеждениям. Мне также показалось любопытным, что генерал оставался начальником Агентства по координации разведывательных данных при всех президентах.
– Вы когда-нибудь еще… были еще убийства?
Райс кивнул.
– Это было во Вьетнаме?
– Нет. Направление изменилось. Был русский агент в Мадриде, потом люди, работавшие на китайцев.
– И как вы…
– Русского агента заколол в аллее за баром, а тех двоих, работавших на китайцев, пристрелил.
– Сколько всего людей вы убили, Карл?
– Не знаю.
– Это… вас не беспокоило?
Карл отпил глоток воды, задумавшись над вопросом.
– На первых порах нет. Я никогда никого не убивал до того случая, когда мы отправились за электронным оборудованием на военно-морском самолете. Во время выполнения задания я был так напуган и вымотан, что действовал инстинктивно, как зверь. Потом нас оттуда вывезли. Меня накормили, дали чистую сухую одежду, возможность поспать. Когда я проснулся, то вышел на палубу. Я помню, как сидел, прижавшись спиной к стене рубки, и чувствовал себя в безопасности впервые за несколько дней. Джунгли были тихими и красивыми. На меня снизошел покой. Но тут я вспомнил, что убил несколько человек. Во время тренировок я часто думал, что со мной будет в этот миг, но я не впал в панику. Я понял, что вообще не думал об убийстве. Просто делал то, чему меня учили. Сам акт убийства не стал для меня чем-то космическим. Никакой философии, в пылу битвы выбор один: или я – или они.
