Джеймс Чейз - Минутная слабость
Хеа растерял свою уверенность.
— Все равно я считаю, что вы блефуете, — сказал он. — Ваш муж до конца своих дней будет находиться в психушке для преступников.
— Такая опасность существует, но мы наймем лучших адвокатов, — сказала Вал. — Он может быстро выйти на свободу. Я не блефую.
Она подошла к столу и сняла трубку с телефона.
— Если вы по-прежнему полагаете, что я блефую, тогда я звоню начальнику полиции.
— Остановитесь! Не делайте этого! — закричал Керш.
Опустив трубку, Вал взглянула на Керша, который пожирал Хеа ненавидящим взглядом.
— Заплывший жиром идиот! Я предупреждал вас! Она нас перехитрила! Теперь вы для разнообразия помолчите. Выпутываться предоставьте мне!
Побагровевший Хеа раскрыл рот, но тут вмешалась Люсиль.
— Пусть он все улаживает. Я же говорила, что мне это не нравится.
Хеа заколебался, затем повернулся вместе с креслом спиной к Вал. Казалось, его вот-вот хватит удар.
— Миссис Барнетт, — сказал Керш, — поверьте, ни я, ни моя жена не имеем к этой истории никакого отношения. Мы вернем вам деньги и вещественные доказательства. Вы согласитесь тогда забыть о ней? Нам, как и вашему мужу, не хочется иметь дело с полицией. Верно?
— У тебя куриные мозги! Она блефует! — взорвался Хеа.
Вал посмотрела на Керша.
— Отдайте мне куртку, зажигалку и деньги. — Сердце Вал выпрыгивало из груди, но ей удавалось смотреть Кершу прямо в глаза, хотя она была испугана гораздо сильнее, чем Сэм. — И я забуду о том, что когда-либо была здесь.
Керш бросился к сейфу. Вытащил сверток с курткой и зажигалку. Взяв портфель с деньгами, он вручил эти три предмета Вал.
После ухода миссис Барнетт Хеа швырнул недоеденный бутерброд с курятиной в стену.
— Идиоты! Неужели вы не видели, что она брала вас на пушку? Вы упустили полмиллиона долларов!
— Да? — Керш усмехнулся, снова прижимая пакет со льдом к глазу. — Тогда зачем вы бросаетесь хорошими продуктами? Раз нам грозит бедность, надо беречь каждую крошку.
Глава одиннадцатая
Мо просидел в тайнике у Фри-Фри до девяти часов вечера. Приятели Фри-Фри по просьбе хозяина клуба сообщали ему о ходе полицейской облавы.
За несколько минут до девяти часов Фри-Фри телефонным звонком известили о том, что поиски Мо идут уже в стороне от бара, а вокруг самого заведения полиции нет.
Он тотчас выпустил Мо из убежища.
— Они ушли, — сказал Фри-Фри; он отвел Мо в заднюю комнату, где стояли лишь стол и четыре стула. — Что ты собираешься делать?
Сидя в темном тайнике, Мо оплакивал потерю Джеко. Его горе было искренним и безмерным. Он обожал Джеко. Жизнь без друга казалась Мо совершенно лишенной смысла. пустой. Он не мог представить, как он обойдется без Джеко. Перед ним словно захлопнулись ставни, отгородившие его от внешнего мира.
Пять тысяч долларов, взятые у Харди, теперь ничего не значили для Мо. Что такое деньги, если нет больше Джеко?
Фри-Фри бросил на него встревоженный взгляд. Он никогда прежде не видел Мо таким: сломленным, осунувшимся, отрешенным.
— Мо! Крошка! Что с тобой? — взволнованно спросил Фри-Фри. — Теперь ты должен думать о себе. Я могу посадить тебя на корабль, который уходит сегодня на Ямайку. У тебя есть деньги?
Мо сел на один из стульев. Положил портфель с деньгами на стол. Уставился невидящими глазами в пространство, не воспринимая слова Фри-Фри.
— Крошка! Бежим! — настаивал Фри-Фри. — Они могут вернуться в любой момент. Им известно, что мы с тобой знакомы. Надо разработать план.
Внезапно Мо вышел из ступора. Он напрягся, пустота в глазах сменилась ненавистью.
— Я знаю, что я сделаю. Я найду этого слизняка, что убил Джеко!
— Ты сошел с ума! Ты должен скрыться! Забудь Харди. Подумай о себе!
— Я убью этого слизняка. Пока я не убью его, мне наплевать, что будет со мной!
Фри-Фри заломил свои толстые руки.
— Мы сами им займемся, крошка. Ребята позаботятся о нем. Вся полиция города ищет тебя. Садись на корабль. Я все организую. Тебе нет нужды думать о Харди. Ребята с ним разберутся.
— Им займусь я сам! — закричал Мо, ударив кулаком по столу. — Каждый, кто коснется этого слизняка, будет иметь дело со мной!
Фри-Фри удрученно поднял руки.
— О’кей, крошка, но тебе до него не добраться. Накал сейчас сильнейший. Вся полиция…
— Заткнись! Дай мне другую одежду… что-нибудь темное. И поживей!
Внезапно Фри-Фри осенило. Он отчаянно хотел, чтобы Мо спасся. Его черное лицо озарилось улыбкой.
— У меня есть женские наряды, крошка. Они тебе подойдут. Ничего идея? А еще парик. Тебя и родная мать не узнает.
Мо уставился на Фри-Фри, затем кивнул.
— Теперь ты говоришь дело, — сказал он.
Через сорок пять минут стройная девушка-ямайка в черном парике, бело-желтом туго перехваченном на талии платье, в желтых сандалиях на босу ногу вышла из бара Фри-Фри и направилась к набережной.
Она несла большую желто-голубую сумочку, в которой лежал револьвер калибра 0,38.
Джина и Харди лежали на большой двуспальной кровати. Харди был немного пьян. Они только что бурно любили друг друга, и сейчас Харди хотелось спать, но Джина была беспокойной, взбудораженной.
— Давай поговорим, — сказала она, — по-кошачьи вытягивая свое прекрасное обнаженное тело. — Ли! Мне страшно. Они ничего тебе не сделают за то, что ты убил эту жирную скотину?
— Нет, — ответил Харди. — Это ерунда. Хэрри все уладит. Выбрось это из головы. Я защищал тебя. Успокойся, ладно? Давай поспим.
— Но еще нет и десяти часов, — сказала Джина. — Я не смогу уснуть. Пойдем куда-нибудь. Например, в клуб «Коралл».
Харди раскрыл глаза и уставился на Джину.
— Если ты думаешь, что я выйду на улицу прежде, чем поймают этого головореза, ты сошла с ума.
У Джины округлились глаза.
— Ты хочешь сказать, что он представляет для тебя опасность?
— А зачем, ты думаешь, они поставили легавого у входной двери? — раздраженно сказал Харди. — И еще двух в подъезде? Полиция считает, что он вернется сюда за мной. Он и Джеко были мужем и женой.
Харди вдруг привстал.
— Я жалею, что прикончил эту жирную гориллу. Сам не знаю, почему я это сделал.
— А если его не найдут? — спросила Джина, садясь в кровати; в глазах ее появился испуг. — Ты хочешь сказать, нам придется оставаться здесь, пока он на свободе?
— Да. Я не собираюсь покидать квартиру, пока полиция не схватит его. Это обязательно произойдет, вся полиция города ищет Мо.
Джина встала с кровати и подошла к тому месту, где лежал на полу ее халат. Харди смотрел на обнаженное тело девушки, которая, нагнувшись, подняла халат. У Ли было так много женщин, что он не помнил всех их. Ни одна любовница не волновала его так, как Джина.
— Дай мне выпить, — сказал он, опуская голову на подушку.
Джина удалилась на кухню, налила в два бокала виски, добавила имбирного эля и льда. Вернувшись в спальню, она протянула один бокал Харди и устроилась в кресле, стоявшем рядом с кроватью.
— Давай поженимся, Ли, — сказала она. — Мне надоело переходить из рук в руки. Давай поженимся. Мы даже могли бы завести детей.
Харди в изумлении посмотрел на нее, потом рассмеялся.
— Вот уж не ожидал услышать такое от тебя. Детей? Кому нужны дети?
— Мне, — тихо ответила Джина.
Лицо Харди стало задумчивым.
— Ну, я не знаю.
Он покачал головой, но Джина, следившая за Ли, увидела, что ее слова произвели на него впечатление.
— Мы можем и не торопиться с детьми, — сказала она, — но давай поженимся.
— Чем плоха наша нынешняя жизнь? — занял оборонительную позицию Харди. — Зачем нам жениться?
— Я уже однажды солгала ради тебя, рискуя собой, — сказала Джина. — Теперь я вынуждена снова лгать, утверждая, что Джеко собирался убить меня и поэтому ты выстрелил в него. Я могу нажить себе этим неприятности. Они мне не нужны, Ли. Почему я должна рисковать собой ради тебя?
Помолчав, она добавила:
— Ради моего мужа я способна отдать жизнь.
Харди уперся хмурым взглядом в потолок. Почему не жениться? Почему не завести даже пару малышей?
Внезапно успокоившись, он усмехнулся.
— О’кей, Мопсик, если ты этого хочешь, — сказал он. — Это не самое худшее, что может случиться со мной. Возможно, это вовсе не плохая идея. О’кей, как только эта история закончится, мы поженимся.
— Умерь свой энтузиазм, — сказала Джина и засмеялась.
Она шла к этому моменту, готовила его последние три недели.
— А как я должен себя вести? — спросил Харди. — Поджечь квартиру?
Радостно завизжав, Джина вскочила с кресла и бросилась на Харди; бокал вылетел из ее руки.
В этот самый миг стройная юная ямайка подошла сзади к дому Харди. Она двигалась быстро и бесшумно; никто не увидел, как она осторожно открыла дверь, которая вела к конторке консьержа. Она шагнула в коридор, закрыла дверь и прислушалась. В конторке консьержа было темно. Дверь в дальнем конце коридора была приоткрыта, сквозь щель в него проникал свет. Словно черное привидение, девушка скользнула к лестнице. Консьерж громко закашлял. Прижавшись к перилам лестницы, она замерла и поглядела на консьержа, читавшего спортивную газету, которая лежала перед ним на столе. Не отходя от перил, девушка незаметно прошмыгнула мимо пожилого человека.
