Кирилл Казанцев - Золотой грех
Высоко поднимать оружие необходимости не было. Оба послушно легли на пол, отбросив ножи под ноги Халову. За кого они его теперь принимали, было непонятно, но бояться начали по-настоящему.
— Руки на затылок, пальцы в замок сцепить. Живее! Ноги развести. Шире, шире! Вот так.
Прислонившись спиной к стене, чтобы его не было видно с улицы и чтобы держать в поле зрения вход с лестницы, Халов стал просматривать сделанные снимки обнаженных девушек у бассейна. Снимков было много, и на некоторых очень хорошо были видны лица и обнаженные груди. А вот девушки нежно и недвусмысленно обнимаются, а их губы слились в поцелуе. А вот фрагменты непристойных пьяных танцев. Фу, какие позы. А эта даже у стойки пляжного зонта изображала стриптиз-танцы. Интересно, чьи это дочки? А может, жены?
— Сейчас я буду задавать вам вопросы, а вы будете мне отвечать по очереди, — приказал Халов. — Сначала назовите мне свои имена, а то как-то неудобно получается. Ну, ты, фотограф, тебя как зовут?
— Кирилл.
— Хорошо, а тебя, драчун?
— Денис.
— Вопрос к Денису! Если он не отвечает, я прострелю ему ногу, а потом тот же вопрос к Кириллу. Не отвечает Кирилл, я и ему простреливаю ногу. Потом снова возвращаемся к Денису. Понятно? Поехали… Денис, кто заказчик этих фотографий?
— Слушай, парень, — нервно начал говорить Денис. — Ты нас зря пугаешь и зря наезжаешь. Ты просто не представляешь…
Звонко щелкнул затвор, и пуля ударилась в бетонный пол рядом с ногой Дениса. Парень вскрикнул, осколки бетона попали ему в ногу. Кажется он на миг подумал, что в ногу попала пуля.
— Промахнулся, — с сожалением сказал Халов. — Теряю навыки. Надо ближе подходить.
Это была последняя попытка, потому что нервы парней не выдержали. С полчаса продолжался допрос, в результате которого они рассказали, что к Денису обратился человек, который попросил найти толкового фотографа с хорошей аппаратурой. И пообещал прилично заплатить за работу. Денис соблазнился деньгами, поэтому и стал уговаривать своего приятеля-фотографа Кирилла. Кирилл сначала ломался, но сумма соблазнила и его. Они отлично понимали, что добывают компромат на жену местного крупного чиновника, от которого зависят результаты одного крупного тендера на строительство. И он отдавал предпочтение не той коммерческой организации, какой нужно. И меры убеждения были исчерпаны. А еще этот чиновник собирался баллотироваться в Государственную думу. И вот этот человек сказал, что на чиновника собираются давить «по полной», включая и публикацию «аморалки» на его молодую жену. Вкупе с информацией, что совсем недавно она работала в сфере «эскорт-услуг».
— Ребята, — перебил разговорившихся парней Халов, — вы мне зря тут ворошите местное грязное белье. Меня интересует, а кто тот самый дядя, который вам это дело заказал.
Парни сразу сникли. Они полагали, что это человек с пистолетом из службы безопасности или какого-нибудь охранного агентства, которое нанял чиновник. И еще они решили, что упоминание таких имен поубавит желания этого человека лезть в такие высокие и всемогущие круги. И, видимо, им очень не хотелось называть заказчика.
— Заказчик? — напомнил Халов, решив, что пауза слишком затянулась. — Ну, раз молчите, то я забираю из вашего фотоаппарата карту памяти. Попробую придумать, что с ней сделать.
— Эй, эй! — заволновались парни, и пришлось снова наводить на них дуло пистолета. — Слушай, не надо. Он же нам головы поотрывает, если не сделаем. Мы завтра утром обещали ему уже принести материал. Он и так неделю ждал.
— Кто? — резко повторил вопрос Халов.
— Говорят, что из уголовных авторитетов, — замямлил Кирилл.
— Нет, не из авторитетов, — поправил Денис, — а просто из уголовников. Я так немного поспрашивал про него. Его зовут Саша Хановский, а кличка Хана. Он не сам, он на кого-то работает. Просто многие авторитеты его услугами пользуются. Он все может и ни перед чем не останавливается.
— Вот завтра вы мне его и покажете.
— Как… ты че… Нам жить не надоело!
— А вам ничего и не угрожает, — усмехнулся Халов. — Кроме меня. Значит, так. Слушайте и запоминайте. Я карту памяти забираю до утра… Тихо! — рявкнул Халов, видя, как парни заволновались. — Я сказал, до утра! Утром ты, Денис, идешь на место встречи, встречаешься с Ханой. Я на него смотрю, потом отдаю Кириллу карту и только тогда отправляюсь к тебе. Вы перед уголовником чистые. Если про меня проболтаетесь, то я ему проболтаюсь, что вы мне все рассказали. И копии ваших съемок предъявлю. Вы молчите, и вы в безопасности.
— Ни хрена себе условия.
— А вы думали! Ввязались в грязные игры, так терпите. Это называется попасться на крючок. С моего крючка не соскакивают. Бывает, что сваливаются мертвыми, но чтобы соскочить… такого еще не было.
Халов вернулся в дом, где Веня Волохов не находил себе места. Александр вошел, широко улыбнулся, но по нему было видно, что он находится в состоянии глубокой задумчивости. По коммуникатору он давно передал напарнику, что тревога ложная, что никакого снайпера нет. И сейчас он должен бы радоваться.
— Ну ты чего? — не вытерпел Веня.
Халов посмотрел на него задумчиво и рассказа в подробностях всю встречу с «фотографами». И о том, что изъял у них карту памяти фотоаппарата до завтрашнего утра, и о том, что хочет посмотреть на заказчика.
— Черт его знает, Веня, — пожал Халов плечами. — Понимаешь, подход у меня такой еще со времен службы в спецназе остался. Если уж разбираться, то разбираться до конца. Твой профиль, не твой профиль, епархия это полиции или ФСБ. Но раз это тебе встретилось на пути, то ты должен быть в курсе, потому что это тебе может встретиться еще раз, и ты должен уже знать, что это за хрень. Помню, как-то в горах мы наткнулись на схрон…
— Стой, Саня, — перебил напарника Веня, — это все я понял. А ты уверен, что «фотографы» тебя просто не развели? Наболтали про авторитетов, чтобы запугать, а сами просто поставляют фотки в глянцевые мужские журналы. Или сами с девчонок деньги трясут.
— Не думаю, — улыбнулся Халов. — Раньше умел убеждать, думаю, что и сейчас не разучился. Война, она психологии хорошо учит. Это на гражданке здесь психологией считают… Ну а там ты четко должен понимать, какой психотип человека, как в смертельной ситуации он себя поведет. И когда ты на него через оптику смотришь, и когда он на тебя.
— Да? — рассмеялся Веня. — А на гражданке психология другая?
— Знаешь анекдот про психолога? — вдруг привычно расплылся в улыбке Халов. — Психолог — это человек, который наблюдает за реакцией мужчин, когда в комнату входит красивая женщина. Или еще! Настоящий психолог должен убедить рожденного ползать не в том, что он летать не может, а в том, что он летать и не должен.
— Ладно, докладывай Борисову, а то он уже извелся.
Борисов выслушал доклад, не выразив ни одобрения, ни порицания. Он просто добавил, что пришлет на помощь Моргунова. Пусть тоже посмотрит, запомнит. Халов скопировал на компьютер фотографии с карты памяти под насмешки охранников и не стал ничего комментировать.
…Юля зашла в комнату, которую выделили Вене, без стука и остановилась, прижавшись щекой к косяку. Веня просматривал новости в Интернете и сделал вид, что не слышит прихода девушки. Однако обман не прошел.
— Перестань, я же знаю, что ты меня услышал, — тихо и совсем без агрессии сказала Юля.
Веня повернулся и решил, что улыбаться сейчас было бы глупо. Какая-то серьезная атмосфера царила в полумраке комнаты. И еще, впервые Юля обратилась к нему на «ты».
— Я бы предложил тебе войти, — сказал он, — только это ведь твой дом, а распоряжаться в чужом доме нельзя. Поэтому заходи без приглашения.
— Это ты мне сейчас тактично намекнул, что я вошла не постучав? Извини, я правда забылась. Просто, понимаешь, я сейчас в таких растрепанных чувствах. Все вокруг как-то накалилось, вся эта история, отец уехал… Глеб в больнице, и вы меня к нему не пускаете.
— Ты же знаешь, что пока это опасно. Когда…
— Я помню, — вздохнула девушка и вошла в комнату, — вы еще не разобрались в том, было это нападение или нет.
— И на кого оно было, — подсказал Веня. — Тебе грустно?
Юля не ответила, а просто по-девчоночьи кивнула. Веня встал, пододвинул к столу кресло и потянулся к выключателю светильника, но девушка остановила его.
— Не надо. Когда на душе погано, то лучше посидеть в темноте. Вроде как никто твоего лица не видит…
— И ты сама не видишь.
— Здорово сказал. Ты меня понимаешь… А ты правда физик?
— Правда. Я раньше работал в Центре нанобиомедицинских технологий.
— А почему ушел? Эта работа интереснее или…
— Или выгнали, ты хотела сказать? Нет, ты правильно определила. Скучно мне там стало. Не знаю, как тебе это объяснить. Просто наступил момент, когда передо мной был выбор. С одной стороны, всю жизнь корпеть над приборами, проводить опыты, писать статьи и диссертации. Они, конечно, нужны, но польза от них… Ни Ломоносовым, ни Ландау я себя не чувствую, поэтому польза сомнительная. Так, средненький ученый, разнорабочий науки. А здесь… Сюда меня взяли как раз из-за моих разносторонних способностей, здесь жизнь. И не потому, что опасности, приключения, схватки. Схваток и приключений, как ты видишь, маловато. Больше приходится ждать, но здесь я понимаю, что нужен. Ты вот пришла…
