Филип Пулман - Рубин во мгле

– Должно быть, она в Виндзоре, – сказал Тремблер. – Это на нее похоже. А давай-ка купим взамен горячих каштанов.

И они купили каштанов, пошли сквозь парк, покормили уток, которые дрались за лакомство словно миниатюрные боевые фрегаты.

Аделаида и представить себе не могла такого счастливого дня. Она смеялась и шутила с Тремблером, будто всю жизнь только и делала, что гуляла по паркам да кормила уток, а он смеялся ей в ответ и научил ее пускать блинчики по воде. Аделаида «пекла» их до тех пор, пока не пришел парковый сторож. А когда он повернулся к ним спиной, Тремблер высунул ему вдогонку язык, и они покатились со смеху.

В этот момент их засекли.

Молодой рабочий с лесопильного завода, что за Уоппинг-Хай-стрит, прогуливался со своей подружкой, горничной из Фулэма. Он был связан некоторыми не вполне легальными операциями (воровством табака со склада, например) с одним из жильцов миссис Холланд, поэтому ему было известно, что старуха обещала награду тому, кто найдет Аделаиду. Он был очень остроглаз, этот молодчик, и сразу признал девочку; тогда он свернул со своей тропинки и последовал за Аделаидой и Тремблером.

– Эй, – возмутилась его подружка, – ты чего делаешь?

– Заткнись, – было ей ответом. – У меня дело.

– Знаю я твои дела, – хмыкнула девушка. – И не подумаю лезть с тобой в кусты. Пусти!

– Тогда всего хорошего, – вежливо попрощался он и оставил ее чертыхаться в одиночестве.

Рабочий прошел за ними сквозь парк до самой Трафальгарской площади, но в начале улицы Святого Мартина они исчезли. Он нагнал их около Сесил-Корт, где они разглядывали игрушки, выставленные в витрине; парень старался держаться к ним как можно ближе до самого Британского музея; почти упустил их на Коптик-стрит; ему приходилось держаться на расстоянии, потому что толпа уже редела, но и не слишком далеко, потому что смеркалось; под конец он увидел, как они заворачивают на Бёртон-стрит. Когда он добежал до угла, они уже пропали, но в этот момент как раз закрывалась дверь фотографического магазина.

Уже неплохо, подумал он и поспешил домой в Уоппинг.

Глава семнадцатая

Лестница короля Джеймса

Как и сказала Салли, человек из типографии Чейни пришел в понедельник. Хорошо натренированный Фредерик упорно требовал гонорар в двадцати процентов, с тем чтобы поднять его до двадцати пяти после продажи десяти тысяч отпечатков. Печатник был совершенно ошеломлен таким деловым подходом; он-то намеревался единовременно выплатить некую сумму – не очень большую, надо полагать, – и скупить все стереографии на корню. Но Салли предполагала в нем такие мысли и потому велела Фредерику твердо держаться своего. Печатник согласился взять «Историческую серию», «Знаменитые убийства» и «Сцены из Шекспира». Еще он признал, что фотографии должны стать известны как Гарландовы, а не Чейни; что они должны продаваться по два шиллинга шесть пенсов за набор и что она, типография, должна взять на себя расходы по рекламе.

Слегка ошарашенный, печатник ушел, предварительно подписав договор. Фредерик потер глаза, еще не веря, что сделка заключена.

– Молодец! – сказала Салли. – Я все слышала. Ты был непоколебим и все говорил правильно. Дело пошло! Мы на коне!

– Я ходячий комок нервов, – ответил Фредерик. – Я слишком нежный, чтобы думать о коммерции. Давай-ка дальше ты будешь этим заниматься.

– Буду, как только вырасту, чтобы меня принимали всерьез.

– Я уже принимаю тебя всерьез.

Салли посмотрела на него. Они были одни в магазине, остальные разбрелись кто куда. Фредерик сидел на прилавке, девушка стояла в метре от него, что-то переставляя на полке, которую смастерил Тремблер для хранения стереографии. Слова Фредерика произвели на нее какое-то особое действие. Она потупилась и слегка покраснела.

– Как деловую женщину? – переспросила она, стараясь, чтобы голос ее не выдал.

– Во всех смыслах, Салли. То есть…

Дверь отворилась, и на пороге появился клиент. Фредерик спрыгнул с прилавка и принялся его обслуживать, а Салли ушла на кухню. Сердце колотилось как бешеное. Ее чувства к Фредерику были столь запутаны и сильны, что она никак не могла решиться ясно их назвать; она боялась даже подумать о том, что он собирался ей сказать. Возможно, через одну или две минуты она бы это узнала.

Но в этот момент раздался сильный стук в кухонную дверь и влетел Джим.

– Джим! – воскликнула она. – Что ты тут делаешь? Ты почему не на работе?

– Пришел за своей добычей, – ответил он. – Помнишь, держал пари с боссом? Я был прав. Старик Шелби откинул копыта!

– Что?

Подошел Фредерик и резко остановился.

– А ты что тут делаешь, образина несчастная? – воскликнул он.

– Новости прилетел сказать. Для начала ты должен мне полкроны. Старый Шелби помер. Его выудили из реки в субботу, сегодня у нас была полиция, и контору закрыли. Расследование. Так что гони мне мои деньги.

Фредерик бросил ему монетку и бухнулся на стул.

– Что им известно обо всем этом? – спросил он.

– Что он ушел в пятницу осмотреть шхуну где-то в Боукрикской бухте. Он взял плоскодонку в Брансвике и не вернулся. И лодочник тоже. Тот громила, которого ему прислала миссис Холланд, был с ним до самого пирса, но в лодку он не садился: по словам свидетеля, он все это время прождал на берегу. Что скажете?

– Чтоб мне провалиться! – кратко резюмировал Фредерик. Потом добавил: – И ты думаешь, это был тот человек из «Варвик-отеля»?

– А кто ж еще! Само собой понятно.

– Ты сказал это полиции?

– Зачем? – пренебрежительно поморщился Джим. – Пусть побегают.

– Джим, это убийство.

– Шелби был скотина, – ответил мальчик – Он послал ее отца на смерть, ты забыл? Он не заслужил ничего хорошего. Это не убийство – это нормальная расплата.

Они оба взглянули на Салли. Девушка чувствовала, что, скажи она: «Да, мы идем в полицию», эти двое согласятся. Но что-то ей говорило, что, если они так сделают, она никогда не узнает всей правды.

– Нет, – сказала она. – Не сейчас.

– Это очень опасно, – заметил Фредерик.

– Для меня, не для тебя.

– Потому и беспокоюсь, – яростно бросил он.

– Ты не понимаешь. И я не могу объяснить. Пожалуйста, Фредерик, дай мне самой решать, как со всем этим быть!

Он пожал плечами.

– А ты что думаешь, Джим?

– Она спятила. Лучше с ней не связываться, вдруг заразная.

– Отлично. Но Салли, ты обещаешь всегда давать мне знать, где ты и что собираешься делать? Если ты решила лезть на рожон и в самое пекло, я хочу об этом знать.

– Хорошо. Я обещаю.

– И на том спасибо. Джим, что ты собираешься делать сегодня?

– Еще не решил. Бездельничать и всем надоедать.

– А хочешь посмотреть, как устанавливать камеру и делать фотографии?

– Еще бы!

– Тогда пошли…

Они ушли в студию и предоставили Салли самой себе. Она повертела в руках газету, думая заглянуть в финансовые новости. Но тут глаза наткнулись на заголовок, она начала читать и спустя секунду вскочила, смертельно побледнев и дрожа.

Необыкновенные события произошли в эту субботу в Оксфорде, завершившись убийством брата одного из членов местного духовенства.

Убитый, мистер Мэтью Бедвелл, жил со своим братом-близнецом, преподобным Николасом Бедвеллом, вторым викарием церкви Святого Иоанна в Саммертауне.

События начали развиваться с момента жестокого и ничем не спровоцированного нападения на преподобного Бедвелла во время посещения им пожилого прихожанина. При входе в переулок, ведущий к флигелю инвалида, священник был подвергнут нападению хорошо сложенного мужчины, вооруженного кинжалом.

Несмотря на раны, полученные им в лицо и руки, преподобный Бедвелл сумел отбиться от противника, который поспешил скрыться. Мистер Бедвелл направился к доктору, но между тем в дом священника пришло послание с просьбой к брату встретить преподобного Николаса у реки, недалеко от Порт-Мидоу.

Выманенный таким образом, мистер Мэтью Бедвелл покинул дом в три часа, и более никто не видел его живым. Вскоре после семи часов вечера перевозчик обнаружил его тело в реке. Горло мистера Мэтью было перерезано.

Жертвой этого гнусного преступления стал моряк, недавно вернувшийся из плавания к Ист-Индии. Он и его брат были близнецами, похожими как две капли воды, и это объясняет нападение на преподобного Бедвелла; но причины остаются неясными.

Салли отшвырнула газету и бросилась искать Фредерика.

Они тут же написали Николасу Бедвеллу, и остаток дня был полон молчания и работы. Никто не мог ничего сказать, даже Джим. Роза ушла в театр раньше обычного.

Джим оказался таким хорошим помощником, что они попросили его остаться поужинать с ними. Вместе с Тремблером и Аделаидой он отправился в заведение на углу, именуемое «Герцог Камберлендский», чтобы купить пива для совместной трапезы. Салли стряпала; это было кеджери – одно из двух блюд, которые она умела хорошо готовить.