Анна и Сергей Литвиновы - Отпуск на тот свет
– Это рубин? – осторожно спросил Дима.
– Это бриллиант.
– Бриллиант? Красный?
– Вот именно.
– Не может быть!
– Может, друг мой, может.
– Это подделка!
– Ради подделки не поджигают самолеты.
– Я знала, что это сделал ты… – грустно протянула Таня.
– Могу сказать одно: мне очень жаль, друзья мои, что вы оказались запутаны в эту историю.
– Значит, мы были для тебя просто прикрытием, – презрительно сказала она. – Ты нас использовал.
– Таня, я еще раз повторяю: мне очень жаль. Ты спасла мне жизнь. Я ценю это. Мы вместе сыграли в эту игру. Давайте доиграем ее до конца. Этот камень слишком тяжел для одного. Его цены хватит, чтобы обеспечить всех нас. Нас троих – до конца жизни. Я предлагаю: будем партнерами.
– Это ты предлагаешь сейчас, – презрительно скривила рот Татьяна, – когда мы в подвале, а вокруг – бандиты. Чего ж ты не предложил это раньше, когда я там, на поляне, укладывала парашют?!.
– Я не люблю, когда меня сажают играть в преферанс за болвана, – жестко сказал Дима, сжимая кулаки и надвигаясь на Игоря.
– Я виноват, – грустно сказал Игорь. – Простите. Мне нелегко это говорить. Я впервые произношу эти слова.
– Я тебя никогда не прощу, – твердо сказала Татьяна.
– Это дела не меняет. Мы в одной лодке. И у нас теперь один путь: выбраться отсюда и утечь за границу. Вы можете мне не верить, но я все равно, рано или поздно, предложил бы вам партнерство. Теперь оно неизбежно…
– Почему это?
– Да потому, что меня скорей всего убьют. Мои шансы уцелеть – примерно один к ста. Не хотелось бы, чтоб камень попал к бандюкам. Лучше – к вам. А сколько я получу, если вдруг выживу, пятнадцать миллионов «зеленых» или пять – значения не имеет. Таких денег хватит всем.
– Слушай, ты, ковбой, – сказал Дима. – Это твоя игра. И я в партнеры к убийцам не пойду. Если ты в эту игру выиграешь, можешь на мои пять миллионов купить себе казино.
– Я люблю деньги, – сказала Таня. – И мне некуда деваться…
– Таня!.. – предостерегающе воскликнул Дима.
Она сделала отстраняющий жест и закончила:
– Я, Игорь, ставлю на тебя.
* * *Небольшой частный лайнер «Сессна», на борту которого находились, кроме двух членов экипажа, только БП с охранником, получил разрешение на взлет в московском аэропорту Внуково-2.
* * *– Мы покуда в одной лодке, – сказал Игорь. Его тонкое лицо в тусклом свете подвала было по-прежнему бесстрастным. – Выберемся отсюда – разойдемся. А пока нам надо думать, как выбраться отсюда. Часа два на это у нас есть.
– Почему – два?
– Позже объясню, – ушел от ответа Игрек. – А чтоб вам приятней думалось, могу рассказать о камне. Все равно два часа сидеть и искать отсюда выход – скорее рехнешься. Озарения приходят сами… – А история бриллианта долгая и занимательная, – продолжил он. – Впервые появился он в России в царствие невинно убиенного императора Павла Первого…
* * *Было ли то, что рассказывал Игорь, легендой, или исторически достоверными фактами, или искусной смесью того и другого (последнее вернее всего), но историю красного бриллианта пленники слушали с неослабевающим интересом.
Появился он в России, рассказал Игорь, в конце позапрошлого, восемнадцатого, века. В то время за этот камень редчайшего красного цвета и весом в 20 карат (что означает четыре грамма) император Павел Первый заплатил 200 тысяч рублей. Огромная, неслыханная сумма!.. В ту пору жалованье, к примеру, молодого офицера вроде Петруши Гринева составляло рублей триста ежегодно.
– Могу представить, – прошептала про себя Татьяна, – сколько этот камень стоит сейчас!
– Цена ему нынче – не меньше десяти миллионов долларов, – продолжал Игорь. – Но появись он на аукционе «Сотбис» или «Кристи», и безумные коллекционеры будут готовы отвалить за него и двадцать, и тридцать миллионов… Тем более что он с прошлого века и до наших дней окружен потрясающими историями… А за камни с прошлым готовы платить больше… Начались они, эти злоключения бриллианта, когда сей простой неоправленный камень заполучил несчастный император Павел. Мистик-император верил, что бриллиант поможет, по древнему восточному поверью, уберечься ему от внезапной насильственной смерти, потому постоянно держал его при себе.
Был камень в его спальне в Михайловском замке и в ту роковую ночь 12 марта 1801 года, когда к императору ворвались пьяные гвардейцы, ведомые Зубовым и Беннигсеном. Что в точности происходило в спальне в ту ночь, вся Россия не знала еще целое столетие. Был ли император убит ударом в висок табакеркой, был ли удушен, надругались над ним захмелевшие от вина, крови и безнаказанности офицеры – обо всем этом участники тех трагических событий предпочитали молчать.
Обычно немногословный, Игорь был во время своего рассказа красноречиво вдохновлен, его тонкое лицо раскраснелось. Таня подалась вперед и почти влюбленно смотрела на Игоря. На губах Димы играла скептическая усмешка.
– Ни слова никому не рассказывал о своей роли в событиях той роковой ночи молодой гвардейский офицер Дмитрий Бологовский, – продолжал свой рассказ Игрек. – Да он, пьяный от вина, крови и азарта, и не помнил-то почти ничего. Поутру в его голове качались жаркие свечи, тени падали на стены. Взмахивали руками… Слышался топот, вскрики и стоны… Было это или не было?.. Все-таки было. Как ни хотелось забыть, шестое чувство услужливо подсказывало это Бологовскому. И еще: за обшлагом камзола он обнаружил небольшой кроваво-красный камень. Как попал он в его руки, вспомнить Дмитрий Бологовский, как ни старался, не мог. Неужели, мучил он себя вопросом, не только убийством, но и кражей запятнал он в ту ночь себя и свой род?
– Эй, Гера, – раздался ленивый и как бы не проговаривающий слова крик за дверью. – Жрать готово?
Что ответил второй бандит, пленники не расслышали.
– Давай, салабон, суетись! – заорал первый их страж.
Пленники невольно подались ближе друг к другу, и Игорь продолжил рассказ:
– О бриллианте, равно как и о своем участии в событиях, Бологовский никому, даже супруге своей, не сказывал. А когда был на смертном одре – он довольно рано сгорел от чахотки, – то передал камень и поведал легенду, с ним связанную, своему сыну Ивану.
Иван хранил камень, как и заповедовал отец, в тайне. Ни одна душа не знала о его существовании.
Иван тоже прожил недолго. Казалось, какой-то рок висит над всеми обладателями красного камня… В возрасте тридцати семи лет Иван Бологовский также скончался от скоротечной чахотки.
Ни жены, ни детей у него не было, и Бологовский-младший завещал камень своей возлюбленной Анне Нарышкиной. Ей же он глухо поведал – в своем предсмертном письме – легенду бриллианта и просил не рассказывать никому о камне и не показывать его постороннему глазу.
Так появился бриллиант в фамилии Нарышкиных. Его новая обладательница Анна оказалась столь же несчастлива, как и трое предыдущих владельцев камня. Отвергнув Бологовского, она вышла замуж за утонченного красавца, который прельстился ее титулом и состоянием. Довольно быстро этот бонвиван промотал все ее денежки, едва ли не в открытую содержал купеческую бесприданницу, которой снял роскошную квартиру в Камергерском переулке, и тем самым быстро свел Анну в могилу. Перед смертью Анна завещала красный бриллиант своему сыну Афанасию, который как раз в ту пору поступил в университет.
– Откуда вся сия информация? – насмешливо спросил Дмитрий.
– Минуту, друг мой, вы скоро все узнаете… Казалось, четвертый владелец камня не повторит трагическую судьбу своих предшественников. Афанасий Нарышкин выучился на адвоката и приобрел в Белокаменной обширную практику… Начался новый, двадцатый век… Как я люблю, друзья мои, это рождение нового века! Он, этот век, тогда только слегка открылся людям своим сверкающим краешком – потому, видно, его и назвали, словно молодой месяц, «серебряным»… Синематограф, импрессионисты, русские сезоны в Ницце, полеты на аэропланах на Ходынском поле, где собиралась вся Москва… «Так беспомощно грудь холодела, но шаги мои были легки – я на правую руку надела перчатку с левой руки»… Боже, какая красота и артистичность!.. – Игорь мечтательно замолчал. Потом спохватился: – Впрочем, я заболтался. К делу. Итак, пятый по счету русский хозяин бриллианта, Афанасий Нарышкин, был человек модный, лощеный, блестящий. Брал с клиентов дорого. Зимой нанимал квартиру о семи комнатах в доме номер 10 по Большой Садовой улице. Именно в доме номер 10, господа, и именно по Большой Садовой… Летом проживал на даче в Сокольниках… Шарады, лаун-теннис, ложа в Большом, премьеры у Станиславского…
Все оборвалось в один миг. Стылые московские улицы. Закрытые лавки. Перебои со светом и чуть теплеющие батареи в квартире на Садовой. Проносящиеся в темноте грузовики с солдатами…