Антон Леонтьев - Золотая клетка для синей птицы
– Не думаю, – сказала Светлана. Они снова оказались на центральной улице городка. – В Усть-Кремчужном течет своя жизнь, и она ничем, в принципе, не отличается от той, которую ведут люди в больших городах. Все дело только в масштабах. Уверена, здесь есть и свои наркоманы, и свои неофашисты. Вряд ли Усть-Кремчужный остался неподвластен влиянию времени.
– О, узнаю ваш великолепный стиль, Света, – сделал ей комплимент Резниченко. – Как же я рад, что повстречал вас. А то думал, что вы занялись чем-то более важным и забыли о нашей договоренности. Вот оно, кафе с «оригинальным» названием «Лакомка».
Столики в зале были почти все свободны, несколько мамаш с детьми, которые поглощали пирожные, пара девиц, пожилая чета – и никого больше. Журналисты выбрали место около окна, чтобы наблюдать за неторопливой и размеренной жизнью городка. Резниченко принес Светлане большую кружку кофе с молоком, перед собой же поставил тарелочку с аппетитными плюшками.
– Вам не предлагаю, Света, я уже знаю, что вы не любите сдобу, – сказал он. – А ведь вкуснотища, я в городке два дня и стал здесь уже постоянным клиентом. Сладкое, говорят, полезно для деятельности мозга…
– У меня с головой все в порядке, – произнесла Светлана. – Спасибо, Паша!
Несколько минут они наслаждались относительной тишиной (около них бубнила заботливая мамаша, поучавшая сына, как правильно держать ложку) и ассортиментом кафе «Лакомка». Наконец мамаша и сынок ушли.
– Ну, скажите честно, как вам нравится этот городок? – спросил Резниченко. – Я от него в восторге. Вы еще не были в музее аметистов? Уверяю вас, всего за семь с половиной рублей вы получите незабываемые впечатления на всю жизнь.
– И вам удалось что-нибудь узнать? – спросила в ответ Светлана, отпивая крошечными глоточками кофе. – Вы наверняка уже в курсе последних сплетен…
– Вы меня, право, переоцениваете, Светочка, – сказал тот. – Но в последний раз, как мне помнится, солировал в основном я, а вы только слушали, так что теперь пришел ваш черед поделиться со мной информацией. Ну а потом и я расскажу вам кое-что занятное про семейство Винокуровых…
Светлана задумалась. Если она сообщит Павлу о том, что узнала, то предоставит ему информацию. Он ведь, по сути дела, ее конкурент. Ну что ж, можно рассказать так, чтобы у конкурента возникла иллюзия полной откровенности. Поэтому она изложила Павлу вкратце сведения, полученные от Ватутина, утаив кое-какие детали.
– И вы, как я вижу, времени даром не теряли, – сказал Павел. – Всего один день в городе, а такое впечатление, что беседовали со следователем, который вел дело по убийству Оксаны.
– Вполне может быть, – заметила Ухтомина. Резниченко, сам того не ведая, угадал.
– Бесполезное занятие, – произнес журналист. – Следственную бригаду возглавлял некий Григорий Ватутин, крепкий орешек, скажу я вам. Я пытался подступиться к нему, позвонил, но он меня отшил, не пожелав даже выслушать. Не любит он журналистов…
– Нужно уметь найти подход к собеседнику, – сказала Светлана. – Разве вы забыли, Паша, чему вас учили в университете?
– Так-то оно так, – ответил Резниченко, – но, например, с двумя дамочками, которых вы видели в школе, я сразу наладил контакт. А вот с Ватутиным… Он мог бы многое рассказать, ну да ладно, обойдемся и без его сведений.
– А каковы ваши успехи? – Светлана заказала себе еще одну чашку кофе. – Уверена, что, как всегда, потрясающие. Вы обладаете способностью оказаться в нужное время в нужном месте, Паша.
– Вы мне льстите, – рассмеялся Резниченко. – Мне не удалось узнать так много, как вам, но кое-что… Кое-что и я нарыл. Ведь мы будем делиться друг с другом информацией по этому делу?
– Конечно, – заверила его Светлана. – А как же иначе, мы ведь вместе ведем это расследование!
– Хорошо, – успокоился Павел. – А то у меня возникли подозрения, что великая журналистка Светлана Ухтомина будет использовать меня как мавра, добывающего сведения, а потом, когда я стану ей не нужен, выставит меня на морозец.
– Спросите всех, кто меня знает, я на такое не способна, – ответила Ухтомина. – Итак, что же вам удалось узнать о семействе Винокуровых? Я слышала, они удачно занимаются бизнесом…
– Так точно, – подтвердил Резниченко. – Они всегда были близки к властям предержащим. Отец Оксаны, Иван Иванович Винокуров, был вторым секретарем горкома, его в конце восьмидесятых прочили даже на место первого секретаря, но честолюбивым мечтам нашего Наполеона сбыться не было суждено. Система рухнула, он ушел из политики и занялся бизнесом. В этом ему всемерно помогала супруга, Наталья Семеновна. Она в течение нескольких десятилетий заведовала лабораторией на местном хлебозаводе. Когда настали времена перестройки, они решили в полной мере использовать все блага демократии. Открыли первый магазин, в котором можно было приобрести продукты чуть дешевле, чем у конкурентов. И это принесло им первые деньги. Они начали раскручиваться, открывали одну торговую точку за другой, в том числе и в соседних городках. Злые языки шептались, что Винокуров использует связи, которые остались у него со времен работы в горкоме, поэтому ему и дают зеленый свет во всех инстанциях, где от обычных предпринимателей требуют массу документов и мзду. Но факт остается фактом – на сегодняшний момент господа Винокуровы являются единственными владельцами девяти супермаркетов, двух дискотек, пяти автозаправок и одного кафе, а именно того самого, в котором мы с вами находимся. Сами Винокуровы отошли, так сказать, от дел, они только снимают сливки, а руководят их империей наемные менеджеры и управляющие. Так что в тот момент, когда вы наслаждаетесь кофе или я поглощаю пирожные, мы делаем семейство Винокуровых богаче.
Светлана едва не поперхнулась. Надо же, Резниченко удалось узнать достаточно много. Значит, и это премилое кафе, в котором был весьма разнообразный для провинциального заведения ассортимент и вполне доступные цены, принадлежит родителям Оксаны.
– Я изучил в библиотеке местную прессу, фамилия Винокуровых достаточно часто мелькает на страницах газет. То они жертвуют школе компьютерный класс, то оплачивают одаренным детям отдых на Черном море, то спонсируют открытие памятника Демидову. В общем, они столпы общества в Усть-Кремчужном, местные Рокфеллеры, так сказать. Их называют самыми состоятельными людьми городка. Впрочем, если учесть, что население здесь не дотягивает и до восьмидесяти тысяч… Но думаю, они на самом деле богаты. Я побывал в местном элитном районе, который носит поэтическое название Дубки, там обосновались богачи и чиновники. Винокуровы отгрохали себе настоящий дворец, который вполне можно сравнить с теми, что расположены по Рублевскому шоссе. Они живут абсолютно замкнуто. Никаких интервью, отклоняют одно за другим предложения местного телевидения выступить в усть-кремчужном аналоге «Героя дня», почти не появляются на публике. И вроде бы все из-за того, что до сих пор носят траур по дочери, убитой тридцать лет назад.
Павел снова купил себе пирожные, Светлана, не удержавшись, последовала его примеру. Винокуровы держали хорошего кондитера, сладости были на удивление вкусными.
– Нам повезло, что сейчас только половина одиннадцатого, – сказал Павел. – После часа здесь не протолкнешься, школьники, старушки, рабочий люд – все стоят в очереди за пирожными и тортами. Винокуровы рассчитали верно – если жизнь горькая, то хочется чего-то сладкого. Вот они и предлагают это в «Лакомке».
Ну я продолжу. Я попытался найти в телефонной книге их номер, но семейство Винокуровых там не фигурирует. Есть множество однофамильцев, но нет Ивана с Натальей. Видимо, они перешли в разряд небожителей, чьи телефонные координаты не указываются. Но меня этим не смутишь, я попробовал взять у них интервью. Позвонил в ворота их особняка, дверь открыла старая мегера, как я понял, сама Наталья Винокурова. Я представился, показал журналистское удостоверение, попросил разрешения побеседовать с ней о деле ее дочери. Видели бы вы, как она поджала губы, как вспыхнули ее глаза! Мадам Винокурова заявила, что у меня нет ни малейшего права вмешиваться в приватную жизнь их семьи, и, если я что-то напишу, она затаскает по судам меня лично и газету, в которой я имею несчастье работать. Это ее слова. Затем захлопнула перед самым моим носом дверь, и я услышал, как она спускает с цепи пса. У них во дворе бегает четвероногий, по размерам не уступающий собаке Баскервилей. Винокуровы не хотят предавать огласке свои семейные тайны.
– Странная линия поведения, – в задумчивости произнесла Светлана. – Ведь они родители жертвы… Можно понять, что они чураются лишнего упоминания о смерти дочери, но ведь прошло более тридцати лет.
– Они не просто враждебно настроены, они на этом повернуты, – продолжал Павел. – Я поговорил в местной библиотеке с милой пташечкой по имени Вера. Если у меня имеется талант находить общий язык с прелестным полом, почему бы не воспользоваться этим? Так вот, Верочка все дни напролет только и делает, что читает газеты и коллекционирует слухи и сплетни. Я пообещал, что ее имя появится в моей статье, и она выложила мне все, что ей известно о Винокуровых. В Усть-Кремчужном их не любят. Считают ворами и выскочками. Винокуровы же заявляют, что большая часть жителей городка – трутни и придурки. Даже помощь Усть-Кремчужному они оказывают, как будто подают милостыню. Чтобы они раскошелились на десяток компьютеров, пришлось пообещать, во-первых, установить в классе табличку с упоминанием о том, что эти компьютеры – дар семейства Винокуровых, а во-вторых, в обозримом будущем присвоить школе имя Оксаны Винокуровой. Представляете, чего добиваются эти люди? Хотят, чтобы имя их дочери осталось в истории города. Они заявили, что если это произойдет, то они будут выплачивать стипендии наиболее одаренным ученикам и возьмут на себя заботы по капитальному ремонту. Крайне заманчивое предложение, но власти пока не приняли решения. И Верочка сказала, что своих детей она ни за что не отдаст в школу имени Оксаны Винокуровой – просто из принципа.
