Наталья Андреева - Москва не принимает
В поисках Темы он подошел к своим детям убедиться, что у них все в порядке. Ксюша уже изнывала от скуки и, увидев отца, начала скулить:
– Па, я хочу молочка. Или супчика. Сережка со мной не играет!
– Я читаю, – отмахнулся тот.
– А ты читай вслух!
– Это английская книжка, – Сережа показал сестре обложку. – Ты же не понимаешь по-английски!
– А ты купи русскую! – разнылась девочка.
– Русских книг здесь нет!
– Почему у них ничего нет? Не хочу больше за границу! – Ксюша не выдержала и расплакалась.
– Дочка, успокойся, сейчас придет мама… – растерялся Алексей.
– Она сказала, что принесет супчика! – Дочь перестала плакать. – Она за ним пошла?
– Да, – тяжело вздохнул Леонидов. Он уже знал, чем отоваривают в буфете по ваучерам. Хотел было улизнуть до прихода жены, но не успел.
– Мама! – радостно закричала Ксюша.
Алексей обернулся: к ним приближалась Саша, держа в обеих руках свертки. Подойдя, она молча свалила добычу на стул, где уже лежали точь-в-точь такие же багеты с начинкой: ветчина, сыр, курица…
– А где супчик? – удивленно спросила Ксюша.
– Видишь ли, дочка… Нет, это безобразие! – не выдержала Саша. – По закону нам положено горячее питание! Зачем мне сэндвичи, которые я и так могу купить?
– Милая, это бесплатные сэндвичи, – попытался успокоить ее Алексей. – В этом и есть их главная ценность. Ты спасла от голодной смерти людей, у которых кончились деньги. Не расстраивайся.
– Ты знал?!
– Я знал, что никто не будет с нами возиться. Ты должна успокоиться и не трепать себе попусту нервы.
– Я есть хочу… – заныла Ксюша.
– Здесь пицца, – Алексей потянулся к сверткам.
– Не хочу пиццу… Хочу молочка…
– Есть же у них кофе с молоком, – сообразил Алексей. – Пойду поклянчу молока без кофе.
К его удивлению, итальянцы отнеслись к его просьбе с пониманием. Слова «чилдрен» и «милк» они прекрасно поняли. Алексей тоже осознал, что непонимание происходит исключительно на уровне властей, хотя у них есть переводчики и масса возможностей уладить возникшую проблему. Но есть такая штука, называется международная дипломатия, вся суть которой состоит в том, чтобы надувать щеки. Так лицо делается заметнее, и все начинают думать: а что это с ним такое, с лицом? Не полечить ли его или хотя бы не задать ли ему наводящий вопрос? А вдруг у него в кармане фига или, не дай бог, кнопка от ядерного чемоданчика? С этим, как правило, разбираются дольше, чем рассосется возникшее недоразумение. Простые же люди таких же простых людей, неважно какой они национальности, прекрасно понимают: все проблемы можно решить на человеческом уровне.
Так застрявшие в Италии русские туристы получили от сотрудников аэропорта поблажки. Алексей был уверен, что разрешения на это у властей никто не спрашивал. Просто тех, кто хотел курить, беспрепятственно выпускали на улицу и даже потом не досматривали. Дети, которые, как Ксюша, терпеть не могли пиццу, получили горячее молоко, хотя в ваучерах оно прописано не было. Там значились лишь кофе, кола и фанта. Никто не запрещал русским пить спиртное, сдвигать столики в кафе и громко говорить. Захоти они лечь – никто бы не запретил стелить на пол газеты.
– Вот, – сказал Алексей, протягивая молоко Ксюше. – Попей и попробуй поспать.
Дочка взяла пластиковый стаканчик с благодарностью.
– Осторожнее, не обожгись, – предупредил Леонидов. – Очень горячее.
Саша почувствовала стыд.
– Выходит, все это время я напрасно сотрясала воздух? – горько спросила она. – Надо было просто пойти в буфет и попросить для ребенка молока.
– Не напрасно, – поморщился Алексей. – Надо же как-то убить время. Некоторые вон пьют, – кивнул он на шумную компанию за сдвинутыми столиками. – Я веду расследование. А вы, кто спиртное не употребляет, за права боретесь. Тоже общаетесь. Иначе с ума тут сойдешь. Так бы ты мне мозг выносила… Ой, извини! – спохватился он. – Саша, я не хотел.
– Иди, куда шел, – сквозь зубы сказала жена.
– Правда? Ты меня отпускаешь?
– Ты же не успокоишься, пока не выяснишь, кто убил Мануковых.
– Да, мне эта загадка не дает покоя. Кстати, ты не видела, где Тема?
– С Надей, где же еще?
– Это хорошо! – обрадовался он. – Пойду, проведаю ребят. Сережа, а ты не хочешь?
– Не-а… – тот оторвал наконец голову от книжки.
– А мне показалось, вы с Темой друзья.
– Нет, пап. Мы больше не друзья. Странный он какой-то.
– В чем именно заключается его странность? – насторожился Алексей.
– Мне показалось, он меня использовал, – по-взрослому сказал Сережа. – А как только я стал ему не нужен, он перестал со мной общаться.
– Использовал для чего?
– Ему нужна была Надя.
– А теперь, выходит, не нужна?
– Зачем ему я, если ее родители больше им не мешают?
– А его родители?
– Тема сказал, что эту проблему он решит.
– Вот как? А когда он тебе это сказал? – еще больше насторожился Леонидов.
– А, давно еще, – махнул рукой Сережа. – Он сказал, что главная проблема – ее родители. В особенности отец.
– Очень интересно, – пробормотал Алексей.
А парень-то не прост! Леонидов почему-то забыл, что Артем – сын Геннадия Манукова. Возможно, и тот был в детстве милым послушным мальчиком. А потом вдруг сделался циничным беспощадным карьеристом. Вдруг? А разве так бывает?
Алексей понял, что ему пора всерьез заняться Темой.
Шестнадцать тридцать
Артема Катыкова он и в самом деле нашел рядом с Наденькой. После двух таблеток довольно сильного успокоительного девушка дремала, положив голову на сумку. Рыдать перестала и, кажется, оставила мысль о самоубийстве. Анна Васильевна тоже была рядом с Надей. Увидев Леонидова, она откровенно обрадовалась.
– Пойду покурю! Сил больше нет терпеть! – сказала она, поднимаясь, и шутливо добавила: – Пост сдан.
– Не забудьте ваучер на питание отоварить, – напомнил он.
– Не беспокойтесь, старания вашей жены не пройдут даром, – сказала Анна Васильевна, уходя.
Алексей занял освободившийся стул и попытался сосредоточиться. Рядом сидел Тема. Что и говорить, внешность у парня располагающая. Раньше Леонидов к нему не приглядывался, а теперь попытался понять, на кого Артем больше похож? На мать или на отца? Откуда такое обаяние? Ведь Тему вполне можно назвать обаяшкой. Глаза у него светлые, серо-голубые, опушенные длинными и темными, как у матери, ресницами. И волосы тоже темные, чуть вьющиеся. Нос прямой, не как у Манукова, зато улыбка широкая, открытая, в то время как у Элины хищная, настороженная. Похоже, парень с зеркалом на «ты», оно ему и подсказало, как себя вести, чтобы завоевывать симпатии людей. Вот и Наденька не стала исключением.
«Красивый парень, – вынужден был признать Алексей. – А девушка простовата». Как он знал из своего, скажем прямо, немаленького жизненного опыта, такие парни, как Тема, обычно выбирают в спутницы длинноногих моделей или просто смазливых девиц в мини, ярких и раскованных. Тусуются по крутым ночным клубам, катают красавиц на роскошных иномарках по ночной Москве, а днем сидят в кафе где-нибудь на Тверской. Золотая молодежь ведет рассеянный образ жизни, щедро оплачиваемый их состоятельными родителями.
Что касается Наденьки, она девушка неброская и почти не пользуется косметикой. Ее можно назвать милой, симпатичной, но никак не красавицей. Лицо у нее круглое, как у матери, и такой же курносый носик, а глаза карие, причем глубокого, почти черного цвета, переспелой вишни. Своеобразная внешность, прямо скажем. Кто знает, как будет выглядеть девушка при полном макияже? На пользу ей это пойдет или во вред? Но вряд ли Наденька над собой экспериментировала, она вон даже волосы не подкрашивает, хотя цвет у них неяркий, темно-русый. Они просто заплетены в короткую толстую косу. И образ жизни девушка ведет соответствующий. Скромный, без тени пафоса, хотя ее отец – крупный московский чиновник. То есть был таковым, пока его не убили. Что будет с девушкой теперь, неясно. Первое, что надо выяснить: есть ли у нее родственники?
Так чем же Наденька привлекла Тему? Как молодые люди собирались проводить время, вернувшись в столицу?
В ночные клубы мама Наденьку наверняка не пускала, рано еще, домой не позже одиннадцати, что касается тусовок и дискотек – учиться надо, в институт готовиться. Развлечения подождут. От Саши Алексей прекрасно знал установки покойной Людмилы Мануковой. Родители Наденьки сильно мешали Артему Катыкову, это и настораживает.
– Как она? – негромко спросил Алексей у своего соседа.
– Более или менее нормально.
Леонидов наклонился к парню и тихо, чтобы не слышала Надя, спросил:
– Как думаешь, когда ей можно будет сказать?
– Об отце? – бросил на него настороженный взгляд Тема. И сразу напомнил Леонидову свою мать, Элину Виленовну. Та брала противника в прицел своих глаз, как только чувствовала опасность, и мгновенно занимала круговую оборону. А чутье у нее звериное.
