Полина Дашкова - Образ врага
– Мама, тебе вредно говорить, – фыркнул Максим.
Они ужинали в гостиничном баре. Деннис появился только к вечеру, сказал, что начальство никак не может дать ему спокойно отдохнуть, пришлось встретиться с представителями какой-то фирмы игральных автоматов, с которой его корпорация собирается подписывать крупный контракт.
– В общем, вам это неинтересно, – он махнул рукой, – но я вижу, вас нельзя оставлять даже на несколько часов. Сразу столько неприятностей.
– Никаких неприятностей, – поморщился Максим, – просто мама из всего делает проблему. Совершенно не надо было так кричать и нестись по камням. Я разговаривал с немцем на пирсе. У мамы было такое лицо, словно она увидела рядом со мной чудовище Фредди Крюгера из «Кошмара на улице Вязов» или какого-нибудь маньяка с фотографии из газеты. Вполне нормальный немец.
– Да при чем здесь немец? – пожала плечами Алиса. – Просто я не люблю, когда ты долго в воде.
Ночью, когда Максимка уснул, они опять сидели с Деннисом за пластиковым столом и опять пили коньяк.
– С голосовыми связками уже все нормально, – заметил Деннис. – Как ваша нога, Алиса?
– Тоже нормально. Спасибо.
– А почему вы все-таки так испугались? Что случилось?
– Я не увидела Максима в воде. И у меня началась паника. Знаете, это обычное дело – панический, совершенно животный страх за ребенка. В общем, ничего конкретного.
– Понимаю. У меня пока нет детей, но я могу представить, как бывает страшно за ребенка. А что за немец? – спросил он небрежно и отхлебнул коньяку.
– Понятия не имею. Просто мне не нравится, когда Максим разговаривает с незнакомыми людьми.
– Ну, здесь не может быть никаких оснований для страха. Столько полиции, служба безопасности, да и Максим вряд ли пойдет куда-либо с незнакомым человеком.
– Я же сказала, – поморщилась Алиса, – ничего конкретного. Приступ глупого животного страха за своего детеныша. Мы, пожалуй, съездим завтра на Мертвое море, – быстро произнесла она и закурила, – а если проснуться пораньше, можно в Иерусалим.
Эта мысль ей только что пришла в голову и показалась вполне разумной. Надо уехать куда-то, хотя бы на день. Но не в Москву же срываться в разгаре счастливого отдыха, в самом деле.
– Семь часов пути, – задумчиво произнес Деннис. – Как бы рано вы ни проснулись, все равно, чтобы посмотреть город, придется там переночевать.
– Да, я об этом не подумала. Значит, отправимся послезавтра, я попробую отсюда по телефону заказать номер в какой-нибудь гостинице на одну ночь.
– Алиса, если вы разрешите мне к вам присоединиться, то можно ехать прямо завтра, я возьму на себя все проблемы с гостиницей. Я все-таки представитель компании «Холидей-инн».
– Я не знаю…
Она действительно не знала, что ответить. Конечно, семь часов за рулем, незнакомая дорога, незнакомый город. Говорят, если попадешь в арабский квартал, можно нарваться на неприятности. А они с Максимкой обязательно попадут в арабский квартал, по закону подлости. С Деннисом все-таки спокойней.
– Так вы берете меня с собой, Алиса? Уверен, со стороны Максима возражений не будет. Я, конечно, не напрашиваюсь. Но, честно говоря, мне очень хочется поехать с вами. Я все равно ведь собирался побывать в Иерусалиме, но терпеть не могу путешествовать в одиночестве.
– Хорошо, Деннис, поехали вместе, – вздохнула
Алиса.
– Какой тяжелый вздох, – Деннис усмехнулся, – наверное, вы сейчас думаете: «Боже, как мне надоед этот американец».
– Нет, Деннис. Вы не успели мне надоесть, хотя бы потому, что и суток не прошло, как мы познакомились.
– Ну, можно и за десять минут надоесть… Моей бывшей жене хватало трех минут. Но до этого мы успели прожить вместе восемь лет. А сколько лет вы прожили с отцом Максима?
– Деннис, я смотрела по карте, в Иерусалим надо ехать через Беэр-Шеву, произнесла она нарочито бодрым голосом после долгой, томительной паузы, – там, наверное, дорога перекрыта после теракта.
– Вряд ли, просто стоят усиленные военные посты, нас будут часто останавливать, проверять документы…
– Тогда мы будем ехать сутки. Тем более надо проснуться пораньше. Спокойной ночи, Деннис, – она поднялась и шагнула к двери.
– Подождите, – он тоже встал и мягко притронулся к ее руке, – давайте еще немного посидим.
– Уже поздно.
– Алиса, я все-таки задам вам вопрос, который не дает мне покоя. Вы с отцом Максима поддерживаете какие-нибудь отношения?
– Нет.
– Понятно… То есть, конечно, совершенно непонятно. Если бы у меня был такой сын… Простите, я, наверное, лезу не в свое дело?
Они продолжали стоять. Тень уже не падала на его лицо, и было видно, как он нервничает. Прямо юноша пылкий на первом свидании…
– Ничего, – Алиса слабо улыбнулась, – я привыкла к таким вопросам. Главное, чтобы их не задавали Максиму.
– Могу представить, сколько находится добрых взрослых, которые спрашивают: «Детка, а где же твой папа?»
– Именно так и спрашивают. Не только взрослые, но и дети. Раньше он огрызался, иногда плакал. А теперь отвечает вполне спокойно: «У меня только мама».
– А почему у Максима только мама?
– Вот этого, второго, вопроса уже никто не задает.
– А Максим знает, кто его отец?
– Извините, Деннис, я не люблю говорить на эту тему. Спокойной ночи.
– Я понимаю… простите… давайте сядем и выпьем еще коньяку. Черт, никогда не думал, что это так трудно.
– Ну и не надо напрягаться, – улыбнулась Алиса, – не надо задавать трудных вопросов. Особенно на отдыхе.
– Вы ничего не рассказываете о себе, и приходится задавать вопросы, – он налил коньяк, протянул ей стакан, – мне надоело болтать на общие темы. Вы мне очень нравитесь, Алиса, – он залпом выпил свой коньяк, – пролетит неделя, мы так и будем болтать ни о чем, а потом вы уедете в Москву, я отправлюсь к себе в Детройт и больше никогда вас не увижу.
Алиса зажмурилась на секунду. Ей вдруг до ужаса захотелось рассказать этому случайному, совершенно постороннему человеку то, что никогда никому она еще не рассказывала. Они ведь и правда расстанутся через неделю. А ей так надо выговориться сейчас, именно сейчас, чтобы хоть немного разрядить постоянную панику, которая мелко дрожит где-то в солнечном сплетении…
– Алиса, почему вы молчите? Я не сомневаюсь, в Москве у вас есть друг и меня вы терпите только потому, что Максиму со мной веселей. Если бы у нас было больше времени, я вел бы себя иначе. Мне кажется, вы боитесь чего-то. Вы все время напряжены. Вас напугал немец, который разговаривал с Максимом? Вам кажется, кто-то не случайно взял ваши снимки? Кто-то преследует вас? Не повторяйте еще раз про животный страх за ребенка. Я не поверю.
– Деннис, немец здесь ни при чем. Просто я боюсь воды. Максим говорил вам, я не умею плавать. В десять лет, как раз в его возрасте, я чуть не утонула, быстро проговорила Алиса.
– Но ваш сын отлично плавает.
– У меня остался подсознательный страх.
– Вы боитесь не только воды, но и людей. Меня тоже? Что с вами происходит, Алиса?
Она заметила, что так и держит в руке стакан с коньяком, быстро глотнула, поставила на стол. Деннис шагнул к ней, внезапным хищным движением притянул к себе и, прижав губы к ее уху, выдохнул:
– Почему вы молчите?
Она отстранилась, отступила на несколько шагов.
– Не надо, Деннис. Ничего не будет…
* * *Сам не зная зачем, Натан Ефимович подобрал несколько уцелевших фотографий, стряхнул песок и спрятал под свитер, за брючный ремень, не разглядывая. Он едва успел вернуться назад, в палатку, улечься на циновку и закрыть глаза. Немец вошел, пригнувшись. Он был один, без своей сумасшедшей подружки.
– Я вижу, вы уже проснулись, профессор? – спросил он по-русски и присел рядом. – Как вы себя чувствуете?
– Как может себя – чувствовать человек, которого похитили, держат не просто в дерьме, а в полной неизвестности, бьют, вкалывают лошадиные дозы снотворного? – медленно проговорил Бренер, не поднимаясь и не открывая глаз. – Ваша боевая подруга скоро меня прикончит. Вы обещали, что мы отправимся в Россию. Какого черта мы здесь торчим?
– Вам осталось потерпеть совсем немного, господин Бренер.
– Вы, я вижу, приехали сюда, чтобы утешить не только Ингу, но и меня? Простите, по-моему, вы не настоящий бандит. Как-то все у вас несерьезно.
– Теперь я спокоен за вас, профессор. Вы не потеряли чувства юмора, стало быть, с вами все в порядке.
– Вас, кажется, зовут Карл?
– Да, – немец кивнул, – простите, что не представился вам сразу.
– Карл, скажите мне по секрету, как мужчина мужчине, мы застряли здесь потому, что у вас какая-то любовная драма? Честное слово, я не проболтаюсь вашей психопатке.
– А вы, оказывается, значительно лучше знаете немецкий, чем мне казалось, – он покачал головой, – нехорошо подслушивать, профессор, в вашем-то возрасте.
