Татьяна Устинова - Черный
— Олька, ты что — спишь? — прервал грустные мысли голос мужа. — Приехали уже!
И правда, машина свернула с шоссе в сторону небольшого коттеджного поселка, что стоял у самой кромки леса. Лес был хвойный и потому всегда зеленый.
— Почти не опоздали, — с облегчением сказал муж, — вон и Мишкина машина к дому сворачивает.
Оля спохватилась, что это она будет теперь отдыхать, а муж-то с Михаилом едут по делу. Здесь, в этом элитном коттеджном поселке, жил зимой и летом третий и самый главный их компаньон — Дмитрий Ильич Светозаров, ему принадлежала половина акций фирмы.
Дмитрий Ильич был довольно стар, больше семидесяти. Но бодр и в дела фирмы вникал подробно. В офисе почти не появлялся, вообще в город ездил очень редко. Но раз в месяц принимал компаньонов у себя с подробным отчетом о делах. Обставлялось это как встреча друзей — с женами, шашлыками и всевозможными развлечениями — летом грибы, ягоды и купание в озере, зимой — лыжи, снегоходы и даже буер был для катания по льду. Сейчас, в межсезонье, из развлечений остались только шашлыки, карты и дамские сплетни.
Муж посигналил, и высокие ворота поползли в стороны. Участок был большой, с газоном, цветниками, декоративными хвойниками и фруктовым садом. Просторный гараж легко вмещал четыре машины.
Хозяин встречал гостей на крыльце и в данный момент как раз целовал руку Марине. Он вообще был с дамами очень любезен, искренне радовался их приезду. Олю называл деткой и летом с гордостью показывал свой сад.
«Какой милый старик!» — сказала как-то Оля, чем вызвала у своего мужа слегка нервный смех.
«Этот старичок вроде акулы, — сказал он, — запросто может перекусить пополам, если ему не угодишь. Сейчас он вроде бы на покое, но влезает в каждую мелочь, ничего не упустит. Внешность, знаешь ли, бывает чрезвычайно обманчива».
Увидев Олю, Дмитрий Ильич раскрыл объятия. В это мгновение в окне мелькнуло улыбающееся лицо Ларисы, и Оля едва не споткнулась на ступеньках крыльца.
— Деточка, — сказал Дмитрий Ильич тихонько, прикоснувшись щекой к Олиным волосам, — что-то ты бледненькая. Погуляй на свежем воздухе, отдохни.
Оля расстроилась — уже все видят, что с ней происходит. Она улыбнулась старику и прошла в дом. Начинаются ее мучения…
Дом был большой, деревянный, Дмитрий Ильич говорил, что в деревянном ему легче дышится. Оля поздоровалась с приехавшими ранее, старясь, чтобы голос звучал как обычно, не выдавал ее душевное состояние. Она оглядела просторный холл с горящим камином и мягкими креслами и прошла в столовую, где хозяйничала Нинель Петровна — экономка, повар, горничная — все в одном лице.
Стол был накрыт в «три стекла», как выражалась Нинель Петровна, то есть перед каждой тарелкой стояли три рюмки и лежало по три прибора.
Обед, как всегда, получился парадным, и Оля поскорее побежала наверх, куда муж отнес дорожные сумки. Ей нравилась маленькая уютная спаленка, куда Нинель Петровна помещала их всегда, так уж у нее было заведено.
Не то чтобы полагалось переодеваться к обеду, но из уважения к трудам Нинели Петровны Оля вместо свитера надела к джинсам новый пиджачок, который ей очень шел. Освежив губы помадой, она вздохнула, глядя на себя в зеркало.
Вид и вправду бледноватый, глаза тревожные, возле рта намечается морщинка.
— Ты идешь? — в комнату заглянул муж. — Ждут только нас!
После обеда, который как всегда был выше всяческих похвал, мужчины уединились в кабинете Дмитрия Ильича и занялись делами. Дамы вроде бы мирно сплетничали в холле, потягивая шерри, однако между ними пробегали порой искры не хуже чем в горящем камине. Лариса дамам не нравилась, это вполне объяснимо, поскольку все мужчины замечали только ее, следили глазами только за ней и говорили комплименты только ей одной.
За обедом Олин муж сидел рядом с Ларисой, а она напротив, так что могла ясно видеть, как словно бы случайно соприкасаются их руки, когда просят передать то хлеб, то горчицу, то соль. И похоже, вздрагивают от малейшего прикосновения, как от электрического тока.
«За что мне это?» — горько подумала Оля и тут же поймала насмешливый Ларисин взгляд, та определенно читала ее мысли.
На скандал она нарывается, что ли? И как можно устроить этот скандал — вот так, на пустом месте? Бросить ей в лицо горящую сигарету, плеснуть вином? Олю все сочтут ненормальной. И будет ужасно неудобно перед Дмитрием Ильичом, он-то чем виноват…
Оля накинула куртку и вышла на улицу. Фруктовый сад еще не проснулся, деревья стояли голые. Оля представила, как через месяц сад покроется белой пеной цветов, вокруг будут виться пчелы, на клумбе перед домом зацветут розовые тюльпаны… Увидит ли Оля все это? Возможно, через месяц муж решится на тяжелый разговор, и они разведутся. Если он захочет развестись, Оля не посмеет противоречить. Да и чем она сможет его удержать? Детей у них нет, кто Оля по сравнению с ним? Обычная молодая женщина, ни красоты особой, ни ума, ни образования…
Она сама испугалась своих мыслей. Да нет же, за свою любовь надо бороться! Ведь они были так счастливы эти пять лет, их нельзя просто так зачеркнуть!
К вечеру задумали шашлыки. Угли пылали в мангале, по всему участку разносился аппетитный запах мяса, вся компания принимала деятельное участие в приготовлении шашлыка. А кто не принимал, тот просто стоял рядом, слушая анекдоты, что рассказывал Дмитрий Ильич.
День был пасмурным, но к вечеру небо прояснилось. Оля не принимала участия в общем веселье, она с тоской смотрела на уходящие облака.
— Чего киснешь? — спросила Даша, подойдя неслышно. — Ни на кого не смотришь, жмешься в сторонке.
А на кого ей смотреть? На своего мужа, который глаз не сводит с этой… с этой… не подобрать подходящего слова. На других мужчин, которые вьются рядом с ней? Ну что же, что они все в ней нашли? — в который раз подумала Оля.
Сейчас на Ларисе были надеты обычные джинсы, короткие ковбойские сапожки и замшевая курточка с бахромой. Самый простой, скромный наряд, но и в нем она была хороша. Длинные волосы завязаны в хвост, глаза блестят, большой улыбающийся рот… Низкий гортанный смех…
Дашка постояла возле Оли и ушла, не дождавшись ответа.
Потом был долгий ужин, потом танцы. Дмитрий Ильич был весел и оживлен, выпил пару бокалов вина, несмотря на укоряющий взгляд Нинели Петровны, он пригласил на танец всех дам по очереди и даже подпевал какому-то ретро, доносившемуся из магнитофона. Оля только вздохнула, глядя, как старик шепчет что-то на ухо Ларисе, улыбаясь, — и этот поддался ее чарам!
С мужем они почти не разговаривали в этот день, Оля его избегала.
После танцев мужчины засели за карты, Федор устроил в саду небольшой фейерверк, развел костер, Дашка с Мариной прыгали через него, с визгом и смехом. Лариса молча курила чуть в стороне, Оля тоже не принимала участия в игре. Она видела, что муж, сидя у окна, нет-нет да и взглянет в сад, на Ларису.
Потихоньку все разбрелись по спальням, только мужчины внизу спорили о чем-то, доигрывая в карты.
Муж пришел и лег рядом, Оля сделала вид, что спит, чтобы не разговаривать ни о чем. Она думала, что не уснет этой ночью, но сон пришел быстро.
Оля проснулась резко и села на кровати. В комнате было темно. Оля пошарила рядом по кровати. Пусто. Муж ушел, и куда он ушел, не хотелось предполагать даже в мыслях.
«Все, — подумала Оля, — мое терпение кончилось. Чем так мучиться, лучше бросить все и уехать к маме…»
Она подошла к окну и раздвинула занавески. Тотчас в комнату заглянула луна, желтая, как апельсин. Босым ногам стало холодно. Оля сунулась за тапочками, что-то зашуршало и упало на пол.
При свете луны Оля увидела, что это тот самый корешок, завернутый в мятую газету, что купила она сегодня у бородатого мужичка при выезде из города. А что, если попробовать? Оля, как утопающий, хваталась за соломинку.
Ночь сегодня ясная, небо звездное… Оле уже все равно, она ничем не рискует.
Не зажигая света, она натянула джинсы и плотную трикотажную кофту с капюшоном, сунула босые ноги в кроссовки, подхватила корешок и, крадучись, спустилась вниз.
В холле никого не оказалось, но входная дверь была только прикрыта. Собаки у Дмитрия Ильича не водилось, но имелись крепкие ворота, камеры над входом и сигнализация по периметру забора. Он уверял, что этого вполне достаточно.
Над крыльцом горел фонарь, остальной сад погрузился бы во мрак, если бы не луна. На улице было холодно, ночью подморозило. Оля обхватила себя руками и побежала по дорожке мимо некопанных еще цветников к фруктовому саду, затем, миновав сад, прошла в самый дальний угол участка, где росла малина, а за ней, у забора, расположились кусты шиповника. Там ее, по крайней мере, никто не увидит.
Ободрав руки, Оля пролезла в заросли, вытоптала крошечную полянку и сняла кроссовки. Ногам было колко и холодно, но Оля не замечала боли. Небо, усыпанное светлячками звезд, накрыло ее, как одеялом, даже в ушах зазвенело. Она откусила кусок корешка и пожевала. Вкус был странный — горьковатый, пряный, не похожий ни на что. Вдруг Олю охватила паника — а ну как она неправильно произнесет заветные слова, и тогда желание ее не исполнится? Она задрала голову и поглядела на небо. И тотчас звезды сложились в строчки, и Оля выплюнула остатки корешка через левое плечо и забормотала:
