Анжела Марсонс - Немой крик
Доктор откинул голову назад и расхохотался во весь голос.
– В одном вам нельзя отказать, инспектор, – в последовательности!
Ким ничего не ответила и просто ждала, пока он надевал очки в простой черной оправе.
– У нас есть два поражения плюсневой кости на левой ноге, – стал рассказывать Дэниел. – Такие травмы обычно связаны с игрой в футбол, но в нашем случае их не назовешь старыми, так как кость не успела зарасти.
– Они могли появиться от того, что жертва ударила во что-то ногой? – спросил Брайант.
– Возможно, но обычный человек, скорее всего, нанесет удар правой ногой – если только его не учили одинаково пользоваться обеими.
Бэйт прошел вдоль стола ближе к голове скелета.
– Я уже показывал вам перелом в районе шейных позвонков, так что мы знаем, что в какой-то момент жертву лишили головы. Убийца действовал беспощадно, при этом голова не отделилась с первого удара. Если вы посмотрите на позвонки С-один и С-два, то поймете, что я имею в виду, – он взял в руки увеличительное стекло.
Ким наклонилась над скелетом вместе с медиком. На поверхности позвонка С1 было ясно видно утолщение.
– Видите? – спросил Дэниел.
Женщина кивнула и почувствовала, что его дыхание пахнет мятой.
– Подержите, пожалуйста, – сказал он, передавая ей лупу, и слегка повернул тело – так, чтобы на кости можно было посмотреть с другой стороны. – Теперь обратите внимание на С-два.
Бэйт придерживал скелет, пока Стоун подносила лупу к верхним шейным позвонкам, расположенным возле головы. И опять увидела похожее утолщение.
Ким отступила назад и почувствовала, как к горлу у нее подступила тошнота.
– Но тот перелом, который вы показали мне вчера, был не на боковой стороне шеи, – заметила она.
Доктор кивнул, и мгновение они смотрели друг на друга в полном единодушии.
– Ничего не понимаю, – сказал Брайант, сильно наклоняясь над столом, чтобы рассмотреть шею получше.
– Она была еще жива, – пробормотала Ким, – и старалась увернуться, когда он пытался отрезать ей голову.
– Больной человек, – выдохнул сержант, покачав головой.
– А травма на ноге не могла появиться потому, что на нее наступили, чтобы ограничить возможности жертвы к сопротивлению? – предположила Стоун. – Это ведь может объяснить, почему жертва извивалась на земле, но не могла убежать.
– Вполне логично, – согласился эксперт.
– Смотрите, не берите на себя такую ответственность, док…
– В отсутствии мягких тканей я не в состоянии подтвердить или опровергнуть эту теорию, инспектор, но могу официально подтвердить, что не обнаружил никаких других причин смерти.
– И сколько же она пролежала в земле?
– Не менее пяти и не более двенадцати лет.
Ким в изнеможении прикрыла глаза.
– Послушайте, если бы я мог назвать вам день, месяц и год, я бы с удовольствием это сделал, но на разложение влияет слишком много внешних факторов: температура, состав почвы, возраст жертвы, чем она болела, различные инфекции… Как и вы, я хотел бы, чтобы рядом с трупом лежали фотография, медицинская карта, паспорт и последний оплаченный счет за коммунальные услуги, но, к сожалению, мне приходится довольствоваться тем малым, что у нас есть.
– Так что же у нас есть, док? Только конкретно, – казалось, что его раздражение не произвело на инспектора никакого впечатления.
– По моей просвещенной оценке, у нас на руках скелет подростка не старше пятнадцати лет.
– А просвещенная оценка – это научный термин для простого человеческого слова «догадка»?
– Нет, – покачал головой мужчина, – под этими словами я готов присягнуть в суде. А вот по моей догадке, скелет принадлежит девочке-подростку.
– Но вчера же вы говорили… – Ким была сбита с толку.
– У этой догадки нет никакой научной основы.
– Это все из-за бусин?
Бэйт отрицательно покачал головой.
– Вчера вечером Черис принесла мне вот это. – Он поднял пластиковый пакет, в котором лежал обрывок материи. Стоун пригляделась попристальнее. На материи был виден какой-то рисунок.
– Это часть носка, – сказал Дэниел. – Шерсть разлагается гораздо медленнее любой другой ткани.
– И все-таки я не…
– Под микроскопом я смог рассмотреть изображение розовой бабочки.
– Достаточно, – сказала Ким и, повернувшись, вышла из помещения.
Глава 34
Девочка не понравилась мне с самого начала. В ней было что-то вызывающее жалость, что-то душераздирающее. И она была уродлива.
Все, во что ее одели, было мало ей на целый размер. Пальцы ног выпирали из носков ботинок, холщовая юбка слишком высоко обнажала бедра. А ее торс выглядел слишком маленьким, по сравнению с конечностями, которые торчали из него.
Я совсем не ожидал, что она доставит мне какие-то проблемы. Она была такой серой мышью, что я едва запомнил ее имя.
Девочка была не первой и не последней, но осознание того, что у меня есть возможность прекратить ее мучения, доставляла мне удовольствие. Ее никто никогда не любил в прошлом и не полюбит в будущем. Рок был достаточно жесток к той, кто был рожден от пятнадцатилетней матери в округе Холлитри. Через пять лет, родив второго ребенка, ее мать исчезла.
Родительский отказ последовал через шесть лет, когда ее отец оставил девочку в Крествуде с одним мешком ее мирских причиндалов. Он сразу дал понять, что никаких надежд на посещения по выходным и, тем более, на возвращение в лоно семьи у нее нет.
Когда ее отец от нее отказывался, девочка стояла возле стола – она была уже достаточно взрослой, чтобы все понимать.
Отец не обнял, не приголубил и не поцеловал ее на прощание, но в последний момент остановился и посмотрел на нее долгим, жестким взглядом.
Мелькнула ли у нее в тот момент надежда на какое-то сожаление с его стороны, на какое-то объяснение, на оправдание, которое было бы ей понятно? Надеялась ли она услышать обещание вернуться, пусть даже и фальшивое?
Отец вернулся и отвел ее в сторону.
– Послушай, детка, запомни одно – налегай на учебники, потому что мужика ты себе никогда не найдешь. – С этими словами он исчез навсегда.
Она бродила среди ровесников, как тень: всегда готовая услужить, отчаянно мечтающая о любви или хотя бы о каком-нибудь ее подобии.
Девочка смутно представляла себе, что такое настоящая привязанность, поэтому за внимание, которым одаривали ее товарки, она готова была платить умилительной благодарностью и вечной преданностью, которые проявлялись в постоянных подношениях еды и денег – то есть всего того, о чем ее просили две самые закадычные ее подружки. Она бегала за ними, как щенок-дворняжка, и они милостиво позволяли ей делать это.
Смешно, что самая незаметная из всех девочек, которые когда-либо ходили по земле, сейчас обретала некоторую значительность. Она всем была известна, как записная сплетница, а мне нужна была свежая информация.
– Я кое-шта знаю о Трейси, – сказала она мне однажды вечером.
– И я тоже знаю кое-что о ней, – ответил я.
Мы договорились встретиться после того, как все улягутся спать. Я сказал ей, что это будет нашим секретом и что у меня есть для нее сюрприз. Зайчики около озера. Это всегда работало, как часы.
В половине второго ночи я увидел, как открылась задняя дверь. Луч света упал из дверного проема на неуклюжую фигуру, и она превратилась в какой-то мультяшный персонаж.
Девочка на цыпочках направилась в мою сторону. Я улыбнулся сам себе.
С нею все будет просто. В ее желании оказаться в центре внимания было что-то тошнотворное.
– Я хочу рассказать тебе кое-что, – прошептала она.
– Я тебя слушаю, – ответил я, с удовольствием включаясь в ее игру.
– Я не думаю, шта Трейси убежала.
– Правда? – переспросил я, притворяясь удивленным. В этом не было ничего нового. Девочка рассказывала всем, кто не успевал вовремя убраться с ее пути, что она не думает, что Трейси убежала.
На ее тупом, грубом лице были написаны старательность и готовность высказаться.
– Понимаешь, она не тот человек, а кроме того, она оставила свой «Айпод». Я нашла его у нее в кровати.
Этого я от нее совсем не ожидал, но какого черта? Как же я упустил это из вида? Он же всегда болтался в ухе у той глупой коровы! Явно украденный, он был ее гордостью.
– И что же ты с ним сделала? – спросил я.
– Спрятала в шкафу, чтобы никто не увидел.
– И никому об этом не рассказала?
