Таинственный сосуд времени - Наталья Николаевна Александрова
Но все равно свет есть свет, и я шла к нему, как к своей единственной надежде. Потому что телефон, как я ни трясла его и не поднимала вверх, упорно молчал.
Еще несколько минут, и я оказалась перед шлагбаумом, который перегораживал дорогу.
Шлагбаум был погнутый, проржавевший, явно его давным-давно не поднимали. Рядом с ним на столбе была косо прикреплена табличка со строгим предупреждением: «Проход запрещен».
Но табличка была тоже ободранная, обшарпанная, надпись на ней едва читалась, и я рассудила, что строгость этого запрета наверняка устарела. Правда, это могло значить, что там, куда я иду, давно уже никого нет… но свет-то есть! И не возвращаться же обратно!
Я обошла шлагбаум по обочине и пошла дальше.
Очень скоро я увидела источник света, к которому шла.
Справа от дороги стояла какая-то будка из стекла и металла, и внутри нее горела люминесцентная лампа. Лампа противно гудела, время от времени она гасла и снова загоралась.
И внутри этой будки не было ни одного живого существа.
Я подошла к будке, потянула за ручку двери.
Дверь была заперта, да и все равно – внутри будки не было ничего полезного, не было телефона, там стоял только какой-то автомат вроде тех, которые когда-то давно, задолго до моего рождения, продавали газированную воду.
Ладно, не больно-то и хотелось!
Но раз здесь горит свет, значит, это место не совсем заброшено, кто-то здесь должен обитать – хотя бы сторож… и не прогонит же он одинокую женщину посреди ночи!
Мне уже стало холодно, и я с надеждой представила теплую сторожку. Наверняка у этого сторожа есть чайник, и он нальет мне чашку горячего крепкого чая… И разрешит посидеть до утра, а утром скажет, как мне отсюда выбраться…
Да, как говорит моя тетка Муся, надежда умирает последней.
Я отошла от будки и двинулась дальше.
Пройдя метров сто, увидела площадку с заржавевшими тренажерами – велотренажер, что-то вроде беговой дорожки, имитатор гребли. Вот уж что мне сейчас совсем без надобности! Я и так потратила массу калорий, пробираясь через лес! И кому вообще могут здесь, в лесу, понадобиться спортивные снаряды? Хотя, конечно, все это уже давно устарело и не работает.
Внезапно мне стало не по себе. То есть и раньше не было у меня причин радоваться жизни, но сейчас вдруг показалось, что сумерки вокруг какие-то ненастоящие, как свет в той будке. И еще меня поразила тишина, стоящая вокруг. Ни ветка не треснет, ни птица не крикнет, комары и то не жужжат. Вот именно, все комары куда-то подевались. Когда шла по тропинке через кусты, они просто стаями налетали, сплошной гул стоял, а теперь – ни одного. Ну, нет худа без добра!
Я прошла еще немного – и увидела низкое и длинное кирпичное здание без окон, на стене которого были нарисованы человеческие лица – бородач средних лет в квадратных очках, женщина с короткой стрижкой и мрачным взглядом, еще один мужчина с лысым черепом и квадратным подбородком…
В неверном сумеречном свете было плохо видно портреты, но все же мне удалось заметить, что краски на них были яркими, и сами портреты выглядели не такими запущенными, как все здесь.
В недоумении я прошла мимо этого здания и увидела еще одно – четырехэтажное, с большими окнами и широким входом под бетонным козырьком.
Это здание было похоже на какой-нибудь больничный или институтский корпус советской еще постройки, и оно наверняка было давно заброшено. Не светилось ни одно окно (что, впрочем, не удивительно в полночь), многие окна были разбиты, или стекла в них вообще отсутствовали.
Вход в здание был открыт, одна створка двери висела кое-как, другая вообще отсутствовала – и я вошла внутрь.
Не знаю, на что я рассчитывала.
Вряд ли здесь можно было встретить живого человека. Даже тот сторож, которого я себе вообразила, если и существует – находится явно не в этом здании, что ему тут делать-то…
И в будке его нет, неужели он обход участка делает? Да зачем ему, что тут красть-то…
Я отогнала от себя здравую мысль, что тут нет вообще никого, ни одной живой души, и что мне никто не поможет, и пошла по пустому темному коридору.
Разумеется, в нем не было ни души. Пол был покрыт линолеумом, вытертым, вспученным и местами прорванным, стены были когда-то давно выкрашены унылой зеленоватой краской, заметно выгоревшей и местами облупленной, на этих стенах висели какие-то выцветшие плакаты и объявления.
Я прочла одно из этих объявлений:
«Для сотрудников «Волны и частицы», имеющих детей школьного возраста, имеются билеты в …».
Остальная часть объявления была оторвана, и я не узнала, что это за билеты.
Зато я запомнила это словосочетание – «Волна и частица».
И то же самое красивое сочетание попадалось на многих других объявлениях.
Я из любопытства посмотрела на другие объявления. Одно было написано от руки – «Отдам недорого зимний детский комбинезон на мальчика трех лет». Написано это объявление было на листке, сверху которого типографским методом было напечатано то же самое словосочетание – «Волна и частица».
Вот оно что – странный заброшенный объект, куда я случайно попала, какой-то научный городок, затерянный посреди леса, называется «Волна и частица»… ну, или когда-то назывался. Когда здесь еще были люди, кипела жизнь…
Вот именно.
Когда-то здесь кипела жизнь – а сейчас тут нет ни души.
Так что никто мне не поможет отсюда выбраться, и горячего чаю никто не нальет…
Да, но ведь в стеклянной будке возле шлагбаума горел свет… значит, здесь есть электричество, а может быть, и телефон!
Я представила большой черный аппарат, стоящий на столе у какого-нибудь начальника. «Волна и частица» – это что-то из физики, наверняка институт был секретный, в таких связь обязательно должна быть надежная, так, может, и сейчас линия работает?..
По сторонам коридора были двери, и я толкнулась в одну из них – вдруг мне повезет, и я наткнусь на работающий телефон. Шансы невелики, но все же чем черт не шутит…
Однако первая дверь оказалась заперта, так же и вторая.
С третьей дверью мне повезло больше.
Я открыла ее и оказалась в темной комнате без окон.
Машинально я пошарила рукой по стене возле двери – и наткнулась на обычный выключатель.
И что вы думаете? Едва я нажала кнопку, под потолком комнаты загорелся свет.
Такая же люминесцентная лампа, как в
