Месть по наследству - Олег Владимирович Кондратьев
— Давай, что ли, выпьем теперь за наши желания и возможности.
Он уверенно поднял «тару», чокнулся со своим визави и дождался, пока тот начал пить.
— До дна, до дна, а то ведь не сбудется!
От такой алкоатаки оба отходили минут пять, закусывая вперемежку листьями салата, карбонатом и резаными яблоками.
«Ну, друг любезный, то, что телефонные звонки от „доброжелателей“ в штаб Флота — это твоих рук дело, я и не сомневался. Не один год уже хлопочешь, чтобы меня куда-то продвинуть. Но тут другая странность: маханул стакан коньяка без единого возражения. Значит, не хочешь со мной даже в мелочах раньше времени конфликтовать, и обещанный важный разговор еще впереди».
— Как собеседования прошли? — задал вопрос Василий.
— Да все, как обычно. Традиции на флоте с годами практически не меняются. С утра «шило» по кабинетам. В обед водка с пивом в ближайшем шалмане. Ну а уж вечером — ресторан «Урожай» по полной программе.
— Бе-е-едненький!
— Моей десятилитровой канистры со спиртом хватило на неделю. Тут бы уже распрощаться и расползаться по норам, чтобы в покое и отдохновении отращивать искалеченную печень. Но как раз на исходе седьмого дня мне поступило такое предложение, от которого не отказываются. Из самого 12-го Главного управления МО РФ, которое единолично отвечает за ядерно-техническое обеспечение и безопасность в ВС!
Вилков пристально посмотрел Ваське прямо в глаза:
— А у вас, мой друг, действительно «длинные руки», как говорил один известный персонаж.
— Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей, — мгновенно вспомнил Лысенко своего любимого литературного героя.
— Ого, даже без запинки! Надо выпить. Лысенко поднял руку, щелкнул пальцами в сторону освещенной барной стойки, и уже через пять секунд на столе перед друзьями красовалась новая бутылка коньяка.
— И мясо! — вслед неслышно удаляющемуся бармену выкрикнул Денис.
— А у Бендера было отчество Ибрагимович. И еще вторая часть фамилии через тире — Бендер-Задунайский.
— Вася, зная твое отчество — Арутюнович — я давно уже не сомневаюсь в вашем духовном родстве. Тебе бы еще тоже фамилию… через тире. Ты же в Белоруссии родился? У папы армянина из Одессы и мамы с русско-еврейско-прибалтийскими корнями. Бр-р-р! Дикая, взрывоопасная смесь.
— Маму не трожь!
Вилков примирительно поднял руки, но продолжил:
— Быть бы тебе… Лысенко-Заднепровский! Хм, как-то двусмысленно. Тогда Березинский.
— Дэн, не уходи от ответа! Ты согласился?
Вилков кивнул и выдал:
— Отказался.
Василий молча налил себе коньяка, выпил и негромко произнес:
— Что-то подобное я предполагал, — потом помолчал и еще тише добавил: — Понимаешь, Татьяна.
— Ну, вот, наконец-то! А то я уж решил, что никогда не дождусь этого имени. Снова тебя, Вася, как родственника использует. Наверное, через свою сестру, твою жену Наташу, добраться пытается, да?
Лысенко вздохнул и кивнул.
— Значит, пытается. Завидная целеустремленность. И моя личная мягкотелость. А помнишь, как прекрасно все начиналось девять лет назад…
С высокой симпатичной блондинкой двадцати пяти лет Денис познакомился дома у молодой супружеской четы Лысенко. Татьяна была сводной сестрой по отцу Наташи, супруги Васьки, хотя внешне ничем не походила на свою ближайшую родственницу. Не было никакого официоза, «галантерейных расшаркиваний» и «танцев с бубнами» по выражению Вилкова, «простенько, со вкусом, по взаимной расположенности».
Наверное, это и сыграло решающую роль в том, что впервые за прошедшие после выпуска из училища годы Дэн не отнесся к разворачивающемуся роману как к мимолетной интрижке. Он даже обозначил, в меру сил, наличие конфетно-букетного периода, прежде чем переселиться в однокомнатную квартиру своей возлюбленной, которая досталась той в наследство от бабушки. В общем, никто из знакомых не сомневался, что предстоящая свадьба — дело решенное.
Так бы, наверное, и случилось, если бы не одно прискорбное событие: в Петербурге умерла мама Вилкова. Понятно, что вопрос о свадебных торжествах был временно закрыт — траур. Впрочем, на отношения молодых людей это никак не повлияло. Они продолжали жить вместе как супружеская пара. Да и кому он сдался, этот штамп в паспорте, если — любовь? Может, Татьяна и была согласна в этом со своим избранником, но, как оказалось, другой аспект их жизни волновал ее значительно сильнее. Муж — пусть пока и «гражданский» — военно-морской офицер, уже не мальчик по возрасту, а сидит на невысокой должности в каком-то загнивающем Северо…сранске у полярного круга!
Вон, у сестры Наташки муж пусть уже и не блестящий офицер, зато какими деньжищами ворочает! А этого, похоже, ничего не напрягает! Значит, «напрячь» и позаботиться должна жена. И вот уже незаметно, но умело обработанный Василий предлагает Вилкову всерьез подключиться к своему успешно развивающемуся бизнесу. И не просто поучаствовать, а сразу занять должность, например, коммерческого директора, не важно там чего.
— Васька, ну, посмотри на меня: где я, а где «коммерческий директор»! Меня же тошнит при одном упоминании слова «финансы». Да и уходить со службы я как-то не планировал.
— Тошнит тебя от «шила»!
— А вот и неправда, не тошнит! Наоборот, с годами выработался стойкий антирвотный рефлекс.
Лысенко только рукой махнул: «Не договороспособен!»
Потерпев неудачу на одном направлении, девушка нашла другой путь.
— Знаешь, Дэнчик, у нас одна сотрудница увольняется. — Татьяна работала менеджером в «Модном доме „Прелестница“», которым владела ее сестра. — Уезжает вместе с мужем учиться в Академию.
— Кройки и шитья?
— Смешно. Он у нее офицер, будет два года учиться в Питере, а потом получит хорошее распределение, должность.
— Я рад за него.
— Ты не понимаешь! Они в этот отстой уже никогда не вернутся. Заживут нормальной жизнью.
— Тань, может, тут чуть-чуть и отстой, но мы же нормально живем.
— Это ты называешь «нормально»?! — Она обвела рукой стены вполне приличной однушки. — В общем, я все узнала: ты еще по возрасту на какой-то факультет можешь поступить. Надо через полгода подать документы, пройти медкомиссию и…
— Притормози, любимая! — Вилков говорил негромко, но твердо. — Я не хочу поступать ни в какую академию.
— Дурачок, у тебя же квартира есть в
