Зона поражения (СИ) - "Хелен"

Собак, значит, на ночь, спускают? Ай да скит святой! Ай да старец! Зря, конечно, полез, но сколько можно ждать у моря погоды? Он тут девятый день, а старца только дважды издали видел. Братья тоже не особо разговорчивы, да и как их расспросишь? Если насторожатся — сразу из монастыря выкинут. И хорошо если живого. Нет, всерьез Кирилл за себя не боялся: какой дурак будет убивать полицейского? Только если он наткнется на старца с присными, зарывающих трупы, тогда могут. Но пока кругом божья благодать и сплошные доски. Они уже стояли перед глазами, стоило Кириллу улечься в кровать. Хотя… Вон, соседи выгребные ямы чистят. От них даже в церкви все норовили подальше встать, и ладан не помогал. Так что доски — еще ничего, нормальное послушание.

В кустах рядом с крыльцом кто-то разговаривал. Ну-ка, ну-ка, что это за ночная жизнь?

— Какого хрена ты тут забыл, скрипач сопливый?

Ух ты, а Александр у нас и так умеет? Когда на него наезжают, значит, отмалчивается, а на ребенка можно бычить? Ай-яй-яй, Сашенька, как некрасиво.

— Мама привезла, — доверчиво отозвался Яков.

Ты гляди, Кирилл думал ребенка спасать, а ребенок спокоен, как дома.

— Весь ее коньяк выпил? — с издевкой хмыкнул Александр. — Или ты наркоша?

— Я… нет, я…

— Ну?

— У меня рак. Недавно нашли. Ну и… вот.

Господи, ужас какой. В шестнадцать лет. И что он здесь…

— И что ты здесь забыл?

— Старец же.

— Старец? — издевался Александр. — Может, он над тобой молитвы читал? Руки возлагал? Зельем поил? Ты здесь сколько уже, а его видел вообще?

— Нет.

— Значит так! — голос Александра стал угрожающим, и Кирилл на всякий случай подобрался. — Завтра автобус с паломниками придет, чтобы собрал свои шмотки и — домой. Увижу на ужине — руки переломаю! Понял?

— А-а…

— Что за народ, блядь! Лечиться надо у докторов, а не здесь говно таскать, пока поздно станет! Ты меня понял? Домой, мать — нахуй, сам — в больничку! Дебил малолетний, откуда вы беретесь такие вообще!

Тут Кирилл был с Александром полностью солидарен. Вот только бушевал бы потише, еще поднимет дежурного, а они тут хором режим нарушают. Как бы на выгребные ямы не перевели.

— Понял?

— А у меня денег нет.

— Твою мать! — простонал Александр. — Спать пошли, завтра выдам. И чтобы…

— Я понял, — тихо ответил Яков. — Спасибо вам.

— Нахуй, — буркнул Александр.

Кирилл подождал, пока они дойдут до кельи и улягутся на кровати, прокрался следом.

— Ты где вчера гулял? — тихо спросил Семеныч, набивая карманы хлебом. Ужин опять был из чечевицы, нормальному мужику — ни о чем. — Молодежь ночью шастала, и ты туда же.

— А молодежь чего? — прикинулся незнающим Кирилл.

Вчера, когда он вернулся, все тихо сопели по койкам, а, гляди-ка, оказывается, тут каждый под колпаком.

— Да чего-то делили в кустах, — отмахнулся Семеныч. — Видишь, малого-то нет.

После вечерней молитвы в церкви паломники толпой повалили к автобусам, а трудники в трапезную. Видимо, Александр оказался убедителен — на ужин мальчишка действительно не пришел.

— А чего делили?

— Да, мало ли. Ты разговор не переводи. Нашел где-то?..

Семеныч, хоть и приезжал сам, отсутствием выпивки тяготился, все время надеялся найти кого-нибудь, кто продает запрещенное зелье из-под полы.

«Потому что спрос рождает предложение — помнишь, в институте учили? Значит, должны и тут быть умные люди. Только, небось, боятся, по своим толкают»

— Нашел?

— Да нет! — огорчил его Кирилл. — Я, это, в гости ходил. К соседкам.

— А-а… — Семеныч тут же потерял интерес и поднялся. — Пошли, что ли, пока не выгнали.

Он запихнул в карман оставшуюся в тарелке горбушку и поплелся к выходу. Кирилл зевнул и двинулся за ним. Спать хотелось ужасно.

Бани Кирилл не любил. Не то, чтобы брезговал или стеснялся, просто толкаться в горячем пару и мыться в тазике с его ростом ужасно неудобно. С другой стороны, чувствовать себя чистым было прекрасно. Хоть день, а как белый человек, и даже побрился.

— Ну, где ты ходишь?

Александр успевал в баню первым, мылся по-военному быстро, остаток вечера обычно тратил на маски, кремы и ногти, а тут накинулся на Кирилла, как будто они опаздывали в театр.

— Что?

— У тебя полчаса. Собирайся.

— Куда?

Вот уж никуда не тянуло. Только свалиться на кровать и задрыхнуть на пару часов раньше. Кирилл даже на ужин не собирался.

— К старцу!

— Куда-а?

Семеныч подтвердил: пока Кирилл плескался, прибежал надсмотрщик и сообщил, что их с Александром старец призывает на субботнюю молитву в скит.

— Счастье вам привалило.

Кирилл уже влезал в чистые штаны. Действительно, привалило. Вот только счастье ли? И с чего это вдруг? Александр нахмурился и поправил Кириллу завернувшийся воротничок.

— Причешись.

— Да, мамочка.

Было как-то волнительно. Вроде бы не первоклассники на линейку, а все равно что-то екало внутри, какой-то азарт.

В скит шли через небольшую рощу. Кирилл вчера уже тут полазил, поэтому головой не крутил, сосредоточившись на предстоящем. Интересно, у них вечернее моление такое же, как в монастыре? Будет возможность осмотреться? А подобраться к старцу? Нужно же как-то обратить на себя внимание, а то так и зимовать останешься, а начальство уже торопит. Так что надо понравиться старцу, Кирюша. Давай, включай свое обаяние или что там у нас есть.

Скит был обнесен вполне современным забором: без колючки по верху, конечно, но внушительным. Камер Кирилл не заметил. Может быть, их и нет, все-таки не Форт Нокс. Собаками обходятся.

Ворота тоже приличные, не плетень.

Внутри оказался райский садик, особенно по сравнению с разрухой в основном монастыре. Клумбы с цветами, газон, дорожки. Посреди рая возвышался терем: деревянный, в три этажа, с высоким крыльцом и двумя лестницами от него, вправо и влево, украшенный резными кружевами. Все — натурального дерева, никакой краски, только благородный лак. Ну ни фига ж себе устроился старец! Прямо, как в сказку попали.

Их проводник быстро взбежал по лестнице, перекрестился и первым открыл тяжелую дверь. Кирилл привычно ткнул себя пальцами в нужном порядке, Александр креститься не стал — мамкин бунтарь, блин. А ну как выгонят сейчас? Но вошли.

За дверью было что-то вроде тамбура с тремя дверями: прямо, справа и слева. А охраны что, нет? Интересненько. Кирилл уже приготовился встретить пару громил в подрясниках, но из правой двери выглянула женщина в фартуке и пахнуло едой. Столовка? Кухня?

За центральной дверью оказался холл, две лестницы на второй этаж и молитвенный зал — большая комната с возвышением вроде низенькой сцены. Стул, пара аналоев, скамейки у стен и снова две двери: глухая слева и наполовину стеклянная справа. Сквозь стекла Кирилл разглядел накрытые клеенкой столы и скамейки. Два небольших подсвечника у сцены поблескивали в полутьме золотым.

Пока никто не пришел, он осматривался и запоминал расположение, но вскоре по лестницам застучали шаги, и в зал повалили люди.

Их было человек тридцать, все в темненькой гражданской одежде, а думал, они тут ходят в мантиях или еще какой форме. Ага, и на метлах летают. Кирилл фыркнул и сам себя призвал не отвлекаться.

Все привычно встали рядами, они с Александром оказались в последнем. Очень удобно: никто не пялится и все видно. Хотя тут была пара человек с него ростом, но впереди.

Левая дверь открылась и вышел старец со свитой. Кирилл вытянул шею и сосредоточился. Рядом со старцем, одетым в светлое, шел молодой парень в черном подряснике, следом — две женщины и коренастый мужик. Парень влез на сцену, придвинул стул и ссутулился за его спинкой. Кириллу он не понравился: суетливый, прилизанный, движения нервные, улыбка как у блаженного. Бывший наркоша или алкаш, излечившийся и приближенный к старцу?