Право умереть - Рекс Тодхантер Стаут
— Нет.
— А вы уверены, что они еще не поженились?
— Абсолютно уверен. Мой сын на такое не способен. Они никогда ничего не скрывает ни от меня, ни от своей матери.
— А ваша жена вас в этом поддерживает?
— Да. Абсолютно. — Посетитель повернулся к Вулфу. — Вы сказали, ваше замечание насчет расовой гордости было бессмысленным, но вы почему-то его сделали. Что касается моей жены, к ней оно вполне применимо. Можно ли назвать расовой гордостью желание, чтобы ее сын женился на девушке, на женщине, с которой ей удастся стать друзьями? Настоящими друзьями. Я спрашиваю вас как афроамериканец, как мужчина и как антрополог: может ли она рассчитывать на настоящую семейную близость с белой женщиной?
— Нет. Впрочем, как и на близость с цветной женщиной, доведись той стать вашей невесткой. Однако вы действительно на этом зациклились. — Махнув рукой, Вулф бросил взгляд на настенные часы: до обеда оставалось сорок минут. — Поскольку предложение мистера Гудвина мало реалистично, давайте попробуем найти что-нибудь другое. Расскажите мне все, что знаете о мисс Брук.
Я достал блокнот.
На все про все ушло не более получаса, и, когда я вернулся в кабинет, проводив Уиппла в прихожую и закрыв за ним входную дверь, до обеда оставалось еще десять минут. Вулф сидел, уставившись на закрытую книгу, которую держал в руках, и плотно сжав губы. Ведь как-никак его на целый час оторвали от чтения.
Я посмотрел на Вулфа сверху вниз:
— Если вы рассчитываете на извинения, то не надейтесь. Когда вы отпускаете личные замечания в мой адрес в присутствии посторонних, мне приходится реагировать.
— Конечно. — Вулф поднял голову. — Ты всегда реагируешь. Я сейчас как раз на середине главы.
— Я этого не знал. А относительно того, что я впустил его без спроса, не предупредив вас, ведь бывают исключения…
— Ба! Ты просто хотел проверить, узнаю я его или нет. Узнал, хотя и не сразу. Только когда услышал его имя. А ты?
— Если честно, то нет. Ни лица, ни голоса. Впрочем, я, как и вы, узнал фамилию. — Я решил продолжать. Если уж врешь, то лучше врать напропалую. — В любом случае мы имеем дело с новым подходом к гражданским правам. Она имеет полное право выйти замуж за любимого мужчину — и вы только посмотрите, кто пытается ее остановить. У него еще хватило наглости цитировать вашу речь.
— Я его должник, — проворчал Вулф.
— Ага. Так мы действительно собираемся взяться за дело Уиппла?
— Не мы, а ты.
— Вы перепоручаете это мне?
— Нет. Мы обсудим это позже.
— Да тут нечего обсуждать. Что бы мы на нее ни нарыли, Уиппл наверняка…
В коридоре послышались шаги, и появившийся на пороге Фриц пригласил нас к столу. Вулф отложил книгу и, погладив ее кончиками пальцев, встал с места.
Глава 2
Тот памятный разговор состоялся в понедельник, 24 февраля. А сорок два часа спустя я встретился за ланчем со Сьюзан Брук в пентхаусе Лили Роуэн на Шестьдесят третьей улице между Мэдисон-авеню и Парк-авеню.
В случайном наборе фактов, представленных Уипплом, мы не нашли ничего такого, за что можно было зацепиться. Четыре года назад мисс Брук окончила колледж Рэдклифф и вскоре после этого переехала в Нью-Йорк. Теперь она жила с семьей своего женатого брата, инженера-электронщика, в его квартире на Парк-авеню. Там же жила и мать мисс Брук. Уиппл считал, что они родом из города Расина, штат Висконсин, хотя и не был в этом уверен. Уиппл также точно не знал, была ли мисс Брук финансово независима. Он мог только предполагать, поскольку девушка уже более двух лет бесплатно работала волонтером в Комитете по защите гражданских прав и за это время сделала пожертвования на общую сумму 2350 долларов. Никакой офисной работы. Она устанавливала контакты и организовывала вечера и собрания для сбора пожертвований.
Этим знания Уиппла ограничивались, за исключением пары бесполезных мелких деталей и еще более бесполезных догадок.
Идея пригласить мисс Брук именно к Лили Роуэн, естественно, принадлежала мне, поскольку Лили была моей подругой, а не Вулфа. Моим первым предложением, сделанным в понедельник сразу после обеда, было позвонить Томасу Хенчи, исполнительному директору КЗГП, и сообщить ему, что мистер Вулф подумывает о том, чтобы сделать солидный взнос, и лучшим кандидатом для разговора с Вулфом будет мисс Сьюзан Брук, так как, насколько мне известно, она производит хорошее впечатление на мужчин. Однако Вулф наложил вето на мое предложение на том основании, что, во-первых, он будет вынужден сделать внушительное пожертвование, не меньше штуки баксов, а во-вторых, я намного дальше продвинусь в налаживании контактов с привлекательной молодой женщиной, если его, Вулфа, не будет рядом. Конечно, настоящей причиной отказа было то, что мисс Брук была женщиной. Вулфу много чего нравилось в его старом особняке из бурого песчаника на Тридцать пятой улице: мебель, ковры, книги, звукоизоляция; оранжерея на крыше и садовник Теодор Хорстман, специалист по орхидеям; большая кухня с поваром Фрицем Бреннером и, наконец, я как воплощение мужества и мышечной силы. Но больше всего Вулфу нравилось то, что в доме нет женщины, и его вполне устроило бы, если бы ни одна особа женского пола никогда не пересекала порог его особняка.
Поэтому я выдвинул кандидатуру Лили Роуэн, для которой штука баксов — это семечки, и Вулф нашел мое предложение приемлемым. Когда тем же вечером я позвонил мисс Роуэн, она ответила, что не собирается обсуждать грязную работу по телефону и мне стоит приехать лично. Я поехал и в результате вернулся на Тридцать пятую улицу только в четверть третьего утра. Проспав восемь часов мертвым сном, я спустился в кабинет в начале двенадцатого, когда Вулф уже спустился после утренней двухчасовой сессии с орхидеями. Около полудня позвонила Лили. Мисс Брук прибудет к ней на ланч в час дня, ну а я могу прийти пораньше, чтобы дать соответствующие инструкции.
Две мили пешком через город, а затем по Шестьдесят третьей улице — мой любимый маршрут для прогулок, хотя в ту среду мне понадобились все мое мужество и мышечная сила. Когда на улице 20 градусов по Фаренгейту[2], а на каждом углу в лицо врезается прилетевший с Гудзонова залива снежный заряд, залепляя рот и заставляя сгибаться пополам, тебе приходится стиснуть зубы, чтобы спокойно пройти мимо манящих дверей магазинов, баров и холлов отелей. И вот, наконец оказавшись на месте, я стряхнул снег с пальто и шляпы сперва под навесом, затем —
