Математик для наследницы - Ева Финова
Приоткрыл рот и ужаснулся, язык припух на всю полость, еще немного — и она начнет задыхаться. Потому принял быстрое решение: достал шприц с антигистаминным, вколол внутримышечно в шею, чтобы быстрее подействовало в обостренную зону. С моими навыками в вену точно промахнусь.
Затем оглянулся по сторонам. Никого. Поднял девушку на руки, понес ее к машине, вспоминая, какие из сорбентов есть в аптечке в квартире.
Да уж, когда придет в себя, она меня убьет вместо благодарности. Черт! Надо же было так облажаться?!
Усадив ее в машину, еще раз проверил рот. Припухлости стало меньше, и щеки слегка порозовели. По-хорошему ей бы нужна инъекция с гормональным средством, но везти в больницу рискованно, а без рецепта такое не купишь. Другие доброжелатели найдут и займутся Кристин уж точно не как я. А придушат, например, по-тихому в палате.
Так, ладно, домой. А там решу вопрос с лекарством. И все же чем ее таким травили, что анализы не выявили яда? Да и как врачи при обследовании пропустили вопрос с аллергией? Я же просматривал сканы ее медкарты. Или от меня что-то скрыли?
Сдав на обочину еще раз, проверил язык. Припухлость спала, пульс выравнивался, но девушка еще в сознание не приходила. Вновь завел машину и поехал дальше по Уильямс роуд, вот уж воистину совпадение.
По приезде постарался действовать максимально быстро, чтобы никто не заметил мою гостью. Перекинув через плечо, внес ее в квартиру, что на втором этаже захолустной трехэтажки семидесятых годов постройки, с серыми бетонными фасадами. Отперев ключом дверь, вошел, заперся и увидел под ногами отвалившиеся от сапог девицы комья грязи. Похоже, надо бы раздеть ее в коридоре, иначе земля и песок потом будут повсюду.
Только бы она не проснулась в этот момент. Ведь как пить дать завопит, что сирена, на весь район. Однако решил рискнуть.
Прислонив ее к стене в сидячее состояние, снял куртку, боты и все же стянул еще и штаны с тысячами испачканных грязью карманов, а там встретил жизнеутверждающие трусы шортами с принтом, похожим на тот самый посылающий палец. Правда, точно не разглядел, еще чего не хватало.
Ее оголенные участки кожи шеи и ног к моей великой радости оказались без покраснений, естественного розоватого оттенка. Оттянул ворот толстовки пониже, изучил ключицы и кожу на спине, аллергии не наблюдалось. Значит, тогда сейчас спать, а потом по пробуждении выпьет сорбенты.
Так и поступил. Уложил девушку в кровать и ушел заниматься ее вещами, которые неплохо бы почистить и постирать. Н-да, чего только не сделаешь ради денег.
Глава 4
Кристин Смит. Моринс. Штат Вирджиния. 15 декабря 2016 г.
И снова я увидела их, моих родственников, собравшихся в общей зале на очередной званый вечер моего отца, помешанного на политике. В любой его шутке неизменно сквозил сарказм, а простые слова журналисты, пробирающиеся на сборище Роершталей под видом гостей, частенько разбирали на цитаты. И отец об этом знал, более того, иногда специально подстраивал всякого рода утечки.
В общем, держал в страхе всех политиков от мала до велика. Не обходил стороной и звезд, и их многочисленные любовные связи. Одна певица, например, потеряла контракт, потому что отказалась раскрыть отцу какую-то страшную тайну о своем любовнике. И через год о ней все забыли, нет, даже не так, в течение года она не получила ни одного контракта, как я узнала позже. Потому как раз и заявилась к Уильяму пьяная, с ножом, билась в истерике, грозя убить.
И если правильно припоминаю, то, кажется, ее звали Бриш, псевдоним-сокращение от красивого имени Бриджит, которая была примой французского шансона. Но, увы, карьера ее закончилась после того вечера в психлечебнице, куда ее и забрали из-за посещения Роерсити. Как сейчас помню, я тогда спустилась в зал в очередном глухом платье под самое горло, еще со спущенными вьющимися волосами и минимумом косметики на лице, потому как отец не позволял.
Прошла в коридор и услышала глумливые голоса кузенов, прятавшихся в темноте балкона, отделенного от меня плотными шторами:
— А ты ее что, так и бросил в Вист Рибуше после того, как выудил имя тайного клиента?
— Ну да, а что мне было еще делать, не платить же за приват-ужин, в конце-то концов? Эта лошадь пила как за троих!
Я скривилась от услышанных подробностей и прошла в залу, освещенную десятками ламп огромной стеклянной люстры, под которой стоял сервированный стол во всю комнату.
— Кристина! — воскликнул папа, уделяя внимание факту моего появления. Обычно после этого досужие разговоры о политике становились тише. Потому как я еще была несовершеннолетней на тот момент. Мне тогда было семнадцать.
— Познакомься с этим молодым человеком, — он кивнул на мужчину, сидящего по левую руку от себя. — Филипп Соерс.
И после своих слов даже рукой указал в его сторону, что само по себе редкость. Обычно ради простых смертных папа и пальцем не шевелил. Значит, этот — рыбка покрупнее будет.
Я окинула мужчину беглым взглядом и отметила для себя сразу, что не мой тип. Широкоплечий — да, смазливый на вид, голубоглазый — тоже да. А еще его пронизывающий взгляд, какой-то странный, вызывал во мне скорее внутреннее отвращение, нежели желание узнать поближе.
Но я постаралась не подать виду и неуверенно проблеяла что-то типа:
— Очень приятно, Кристин.
И после этих слов поймала первую ласточку, предвестницу грядущих страшных событий, подкосивших всю мою жизнь.
— Отойди! — крикнула мне в спину женщина, отталкивая с прохода на дверной косяк, об который тут же чуть не стукнулась, вовремя выставив руки вперед. В итоге обняла обналичку с обеих сторон и возмущенно обернулась.
В руках у этой хамки блеснул нож! И ее шатало из стороны в сторону, потому тут же спряталась за стену. Дальше послышался звук битого стекла. Похоже, подскочившие на ноги кузины смели со стола своими локтями дорогущий сервиз из китайского фарфора. Легонько выглянула из-за угла. Да, так и есть.
— А-а-а, — раздался визг Энни, что умудрилась попасть под руку Бриш, продирающуюся сквозь ряд отодвинутых от стола стульев в тесной гостиной. А завидев кровь на лице двоюродной сестры, я вновь скрылась в коридоре и не видела происходящее. Сейчас, конечно, жалею об этом. Но, увы, тогда я соображала иначе.
— Ты, ты искалечил мою ж-жизнь! — орала на весь дом певица в темно-синем платье в пол, облегающем ее сексапильное тело.
— Кто-нибудь, заберите у нее нож! — вскрикнула Виктория, мама Энни, та самая вдова
