Дилетантские детективы с животными - Татьяна Мефодьевна Постникова
– Он ухаживал за ними, чистил, кормил, поил. А вот отравить… Ну, во-первых, где бы он взял мышьяк? Да и вряд ли он знал о нём. Во-вторых, он точно не понимал значимости опыта и взаимосвязанности всех трёх групп. Ну, и наконец… Понимаете, Мишенька очень любил животных, жалел их. Мы ему даже никогда не говорили, о том, что забиваем их, по окончании опыта. Мы уверяли его, что зверушки закончили работу здесь и переехали в другой институт. Мишенька мог дать отраву мышам только в том случае, если бы кто-то из сотрудников сказал ему, что это какие-то витамины или что-то в этом роде…
– А кто мог это ему сказать?
– Вас интересует, кого послушался бы Миша, или кому это было выгодно?
– И то и другое.
– Ну, послушался бы мальчик любого, для него все начальники от директора до лаборанта, а вот ответа на второй вопрос я не знаю. Понимаете, мы не одни работаем над этой проблемой. Приоритет в разработке позволит нам рассчитывать не только на престиж, на серьёзных покупателей нашего продукта и всякие там гранты, но и значительные премиальные. Наш директор полагает, что мы можем и на Нобелевскую премию претендовать. Да, нам удалось подобрать катализатор, позволяющий получать стабильный препарат с нужными свойствами, поэтому мы немного вырвались вперёд. Но наши коллеги-конкуренты тоже щи лаптем не хлебают. Японцы нам в затылок дышат, и в Институте Пастера близки к решению, так что любая задержка в нашей работе никому из нас не выгодна.
– Как я понял из ваших слов, никто из своих не заинтересован в отравлении животных.
– А чужие здесь не ходят. К сожалению.
– Спасибо, Елена Николаевна, я всё понял, вы можете идти.
Оказалось, что никто из наших домой не ушёл, а все сгрудились в кабинете Волкова. Там же была и Анна.
– Аня, как профессор?
– Врачи «Скорой» предполагают вторичное кровоизлияние.
– Паршиво!
– Ага, – Анна шмыгнула носом, потом кивнула на перевозку, стоявшую на подоконнике, – Елена Николаевна, я вам кошку привезла.
– Зачем?
– Там квартиру опечатали.
– Понятно.
Вот ещё проблема. Теперь Абсциссу придётся кому-то пристраивать.
В эту минуту в кабинет ввалился взъерошенный Иванчиков.
– Меня отпустили! Под подписку! – Радостно завопил он.
– Замечательно, – отозвался директор, – а теперь, когда мы все в сборе, уважаемые коллеги, прошу минуту внимания. Ни для кого из вас не секрет, что большая и многотрудная работа практически завершена. И перед лабораторией и институтом открываются замечательные перспективы. Тем досаднее неприятные события двух последних дней. Я имею в виду срыв заключительного эксперимента, тяжёлую болезнь руководителя работы, возможно, попытка покушения на жизнь нашего уважаемого профессора, и, наконец, нелепая гибель сотрудника вивария Ланского. Учитывая всё вышеизложенное, я хочу предложить всем вам следующее. Вы все знаете, что у нас есть небольшой, но очень комфортабельный пансионат в экологически чистом районе Подмосковья. Я прошу всех вас, прямо сейчас организовано погрузиться в наш институтский автобус, поехать в пансионат, и пожить там некоторое время.
– И какое это некоторое время? – Дрожащим голосом спросила Маша Короткова.
– Ну, я пока не могу сказать точно, – замялся директор.
На помощь ему кинулся Коршунов и перехватил инициативу.
– До выяснения всех обстоятельств произошедшего в последние дни, – напыщенно заявил он, – все мы понимаем важность и секретность нашей работы…
– Подождите, какой пансионат? – Возмутилась Анна. – У нас же у всех семьи, дети.
– А я, вообще, только два месяца назад замуж вышла, – испугано пискнула Аллочка.
– Никого не интересуют эти интимные подробности вашей личной жизни, тем более при таких форс-мажорных обстоятельствах! – Рявкнул на неё секретчик.
– То есть мы должны ехать прямо сейчас? Пары трусов на смену, не захватив? – Удивилась Зинаида Владимировна.
– Позвоните домой, пусть кто-нибудь вам привезёт ваши трусы, – смущённо и сердито пробормотал директор.
– Только звоните прямо отсюда и при всех, чтобы не было утечки секретной информации, – вставил свои пять копеек Коршунов.
Я схватилась за голову. Господи, сделай так, чтобы я проснулась! Пусть весь этот абсурд окажется кошмарным сном!
Проснуться не получилось, тогда я решила пойти абсурду навстречу.
– Возможно, учитывая форс-мажор, ваши требования справедливы, но мне кажется, что наше заточение должен разделить с нами и наш уважаемый Владимир Евгеньевич Коршунов.
– Это ещё почему? – Возмутился секретчик.
Сделав голос сладким до тошноты, я промурлыкала:
– А потому, Владимир Евгеньевич, что у вас была возможность организовать «неприятные события двух последних дней». Вы могли отравить мышей, у вас была возможность добавить какую-то дрянь в молоко, пока я раздевалась и мыла руки, да и в момент Мишенькиной гибели вы были в лаборатории.
– Как это не прискорбно, – вздохнул директор, – но Елена Николаевна права.
– А я полагаю, – раздался от двери кабинета голос следователя, – что и вам, господин Попов, пора звонить домой и просить подвести бельишко. У вас ведь тоже была возможность сделать всё то, о чём сейчас упомянула Кузнецова.
– Да как вы можете?! – Возмутился директор.
Но его возмущение потонуло во взрыве истеричного хохота.
Смеялся Иванчиков.
– Ой, не могу! Да я о таком приключении, да ещё в такой компании всю свою жизнь мечтал! Да только почему в наш занюханный пансионат? Что там в ноябре делать? Да и люди кругом – тайна просочиться может. Давайте лучше махнём на какой-нибудь необитаемый островок в Индийском океане!
– Не паясничайте, Иванчиков, – прошипел директор, – ситуация очень серьёзная.
– Даже более серьёзная, чем вы полагаете, – подал голос Младов, – насколько я понимаю, господин следователь, никому из нас не предъявлены официальные обвинения, и никто из нас не арестован.
– Правильно понимаете, – кивнул Мосин, – не только не арестован, но и даже не задержан. Идея изолировать вас от общества, да ещё и на таких унизительных условиях принадлежит исключительно вашей администрации, и полиция здесь совершенно не причём. Это я вам заявляю совершенно официально.
– Значит, мы все можем расходиться по домам? – С надеждой спросила Аллочка.
– Алла, вы прямо как ребёнок, – возмутился директор, – неужели вы не понимаете, кто-то охотится за нашими разработками. Вот-вот перехватит инициативу. Вам что не хочется быть впереди?
– Мне уже ничего не хочется, – всхлипнула Аллочка, – я домой хочу!
– Детский сад, младшая группа! Домой детка захотела, в тёплую постельку, – издевательски проскрипел Коршунов.
– Да, Алла, это возмутительно, – снова завёлся директор, – у нас есть реальная возможность претендовать на Нобелевскую премию, а вы малодушничаете. Из-за вашего предательства весь коллектив лишится премии.
– Да что нам та Нобелевская премия, – вскочил Иван Горелый, – да даже если вдруг и дадут эту премию, вы с профессором её в свой карман положите, ну, может, отжалеете с
