Морион - Литтмегалина
Девушка покорно взяла у него ручку и, разложив бумаги на приборной панели, начала заполнять пустые поля. «Дарен Морион…» Айла обратил внимание, что ее почерк, и раньше неровный и схематичный, со временем деградировал еще больше.
– Я не знаю, что указать в поле «Проживание на период следствия».
– Озерная, шесть, – автоматически подсказал Айла.
Кивнув, девушка вписала адрес. Пользуясь ее мнимой или истинной сосредоточенностью на документах, Айла рассматривал лицо Морион. Знакомая черточка шрама (результат падения в детстве), тянущегося от брови по переносице. Все те же резкие черты лица и острый, как у птицы, взгляд темных глаз. Но теперь это было лицо взрослой женщины, он даже заметил тонкую морщинку, пересекшую лоб. Тусклый желтый свет не красил Морион, заостряя ее черты, прокладывая тени под глазами и придавая коже нездоровый оттенок. Айле вдруг подумалось, что он и сам выглядит не лучшим образом. Он даже не мог припомнить, причесался ли перед выходом. Сейчас его длинная косая челка, которую он обычно укладывал с помощью мусса для волос, навязчиво спадала на левый глаз.
Бейи постучал в окно ногтем.
– Вернись к нам на минутку. Распишись и будешь свободен.
Все еще несколько оглушенный шокирующей встречей, Айла вернулся в дом. Они закончили со всеми бумажными делами прямо в маленькой прихожей. В кухне медики упаковывали тело погибшего.
– Знаешь что, Бейи, – сказал Айла. – Я, пожалуй, сам впрягусь. Какая мне разница, для кого писать бумажки – для Лейфуса или полиции.
– Лады, валяй.
Бейи распылил нингидрин. Они опечатали дом и вышли.
Морион сидела в машине Айлы в той же позе, как он ее оставил. Айла не сомневался – время его отсутствия она провела блуждая где-то так глубоко внутри себя, что практически потеряла связь с окружающей действительностью и собственным телом.
– Надо решить, что с ней делать, – вспомнил Бейи. Прошагав к машине, он распахнул дверь и заглянул в салон, заставив Морион вздрогнуть и превратиться из манекена обратно в человека. – Четыре часа ночи. Или утра, как пожелаете. Вы машину водите?
– Нет.
– Я ее подвезу, – сказал Айла. – На тот адрес, что она указала в документах. Озерная, шесть.
– Давай, увидимся завтра, – махнул рукой Бейи. – В смысле сегодня, – подумав, уныло добавил он.
Они отъезжали с места происшествия в молчании столь плотном, что его можно было резать на бруски, как охлажденное масло. Как только они отдалились на достаточное расстояние, чтобы коллеги Айлы не могли достигнуть их уже даже силой мысли, Морион заявила:
– Я не поеду к матери.
– Как это – не поедешь?
– Я не намерена выслушивать ее кудахтанье по поводу произошедшего.
– Я смотрю, ваши отношения не улучшились со школы.
– Некоторые вещи проще выбросить, чем починить.
– А с отцом что?
– Они с матерью развелись.
– Все к тому шло, – кивнул Айла, припомнив малочисленные, но резко негативные замечания Морион о положении дел в ее семье.
– Сейчас он живет с другой женщиной. Я не знаю, где.
– Ты можешь позвонить ему и узнать адрес.
– Я не собираюсь ему звонить.
– Тогда дай мне свой мобильный, я сделаю это сам.
– У меня нет мобильного.
– В наше время у всех есть мобильный телефон.
– Я уронила свой в реку несколько месяцев назад.
– И не приобрела новый?
– Он был мне не нужен.
– И номер отца ты не помнишь?
– Нет.
Айла был уверен, что различает в ее голосе злорадство.
На несколько минут он сосредоточился на заснеженной, петляющей среди деревьев дороге, одновременно пытаясь осмыслить происходящее. Он снова встретил Морион. Ее ершистый характер не изменился к лучшему. Коммуникативные навыки тоже не демонстрировали значительного прогресса.
– Может, какие-то друзья? – спросил он с сомневающейся интонацией.
– Никаких, к которым я могла бы ввалиться среди ночи с историей, как моего парня продырявили из ружья.
– И что ты предлагаешь делать?
– Высади меня в городе. Найду какой-нибудь отель.
– Ты забыла, в какой стране ты живешь? Сейчас спят все, кроме таких бедолаг, как мы. Ты просто не достучишься. Температура минусовая, ты это учла?
– Ничего. Я не пропаду. Скоро утро, – Морион упорно смотрела в окно.
Машину ощутимо заносило на снегу. Они наконец-то добрались до шоссе и с третьей попытки смогли взобраться вверх по уклону на дорожное полотно.
– Абсурд, – пробормотал Айла. – Что угодно, лишь бы не ехать к родителям.
– Мои проблемы, и решать их буду сама. Просто оставь меня в покое. Если опасаешься, что я свалю, так не тревожься. Завтра я являюсь к тебе в отделение в положенное время. Кто будет меня допрашивать? Ты?
– Не допрашивать, а опрашивать. Ты пока что числишься свидетелем.
– Что-то мне подсказывает, что мне не намерены верить на слово. Я заметила эти… взгляды.
– Мори, если ты не виновата в случившемся, тебе нечего опасаться взглядов.
– Я боюсь не взглядов, а действий. Тот белобрысый парень задал мне тысячу вопросов. Он давил на меня.
– Он просто выполнял свою работу.
– Он разговаривал со мной пренебрежительно.
– Он со всеми так разговаривает.
– Нет, дело не в этом. Он винит меня в… в том, что случилось.
– Мори, у нас нет намерения просто повесить преступление на первого подвернувшегося. Мы будем разбираться в ситуации. Мы установим истину.
Морион неопределенно пожала плечами и хмыкнула:
– Значит, следователь? Внезапно. Я думала, ты наукой займешься. В университетах преподавать будешь. Как твои родители.
– Поверь мне, они мною не гордятся.
– А форму почему не носишь?
– Она вгоняет людей в лишний стресс, – Айла посмотрел на свои длинные пальцы, сжимающие руль. – Мори…
Он полностью осознавал, что то, как он намерен поступить, неправильно. Ему отчетливо припомнилось то утро, когда он вступал в должность и подписывал бумаги о неразглашении. Стопочка листиков, пестрящих мелкими черными буковками, подробно разъясняющими, к каким последствиям его может привести пренебрежение правилами или просто неосторожность. В данном случае тюремный срок ему не грозил, по крайней мере пока он не болтает лишнего. А вот перспектива лишиться работы казалась более чем реальной. И все же он предложил:
– Ты можешь переночевать у меня. Мой дом неподалеку. У меня достаточно места.
Он ожидал, что Морион начнет спорить. Но она только, на секунду оторвавшись от окна, царапнула его взглядом и пробормотала:
– Хорошо.
Остаток пути они не разговаривали. Каждый раз, протягивая руку к рычагу переключения передач, Айла ощущал жжение в кончиках пальцев, с усилием подавляя порыв продвинуться чуть дальше и положить ладонь на узкое бедро Морион – хотя бы чтобы убедиться: она настоящая. Но он не знал, как она на это отреагирует и осталось ли у него хоть какое-то право ее касаться.
Выбравшись из машины, они прогребли через засыпанный снегом двор. Айла отворил дверь и посторонился, впуская Морион в дом. Она вошла бесшумно, как кошка. К тому времени, как Айла запер дверь и
