Федора Кайгородова - Лекарство доктора Сажина
— Заваривание чая — это целый ритуал, — вдохновенно говорил Вадим, — у англичан, к примеру, исписаны целые тома по завариванию чая.
— Ну уж и тома? — засмеялась Людмила.
На чем по-настоящему делал деньги Вадим — не знала даже полиция. Бизнес его включал кое-какие поставки из-за границы, теневые прокрутки отдельных партий продуктов через собственную сеть, торговлю и закупки. Он часто ездил по стране, но с какой целью — непонятно. А между тем поговаривали, что где-то под Тверью у бизнесмена имелась небольшая база по переработке наркотиков. Частным сбытом Шевченко не занимался — это была опасная мелочевка.
— Что-то ты рецептами увлекся, Вадим! Лучше бы помог! — заметила Людмила.
— А я и помогаю.
— Чем же?
— Поднимаю жизненный тонус!
— Свой?
— Что за пошлые намеки, Людмилочка? Мой тонус — в порядке!
Из комнаты уже доносились разгоряченные голоса.
— Вот петухи! — ласково сказала Людмила. — Как соберутся, так без спора не обойтись. Они ведь работают в одной научной лаборатории, — пояснила для племянницы Людмила.
— А вы? — из вежливости спросила Ира.
— Я работаю в том же институте. Только я не ученый, а функционер, как принято сейчас говорить. Я в отделе кадров работаю. А знаете, где находится наш институт?
— Где?
— Вот тут, под ногами. Топнешь посильнее и окажешься в какой-нибудь секретной лаборатории, — с гордостью заявила Людмила.
— Что вы говорите? — удивилась Ирочка-Катерина. — Ни за что бы не подумала!
И Людмила опять поймала себя на мысли, что девушка не вполне искренна в своем удивлении, что она не та, за которую себя выдает.
Тут раздался звонок в дверь.
— Я открою, — сказала Людмила, бросаясь к двери.
— Можно увидеть Екатерину Сергеевну? — услышала Ирочка тихий голосок медсестры Светы.
— Она в командировке! — ответила Людмила, не знавшая Свету.
— Кто?
— Екатерина Сергеевна!
— Извините, я ничего не знала! — растерянно ответила девушка и попятилась к выходу.
— Все это более, чем странно! — поставила свой вердикт Людмила уже твердо и, вернувшись к столу, начала собирать тарелки со стола, не слушая разгоряченные от спора голоса.
Глава 3
— Счастье вообще недостижимо по земным меркам, — произнес Сергей Иванович Лещинский.
— Вы хотите сказать, что на земле нет счастливых людей? — кипятился Петр Петрович.
— Есть, конечно, но, боюсь, это не мы с вами, — ответил Лещинский. — А для интеллигента это лишь временное состояние. Все зависит от потолка устремлений. Вспоминаю одну детскую историю. В школе нам задали писать сочинение о счастье. Я вырос, как вы знаете, в деревне, где нравы примитивны и просты. Так вот, о сочинении. Идем мы с другом по улице и думаем, кого бы расспросить о счастье. Видим, на завалинке соседка семечки лузгает. Мы к ней: «Теть Маш! Ты счастлива?» «А как же? — важно отвечает она. — Вот как картошки нажрес-си, нае… — с-си и лежишь себе, как барыня!» Извините, что при дамах.
Все хохочут, а Лещинский, тихо улыбаясь, заканчивает:
— А ведь это и есть правда — счастлива она! А мы — нет!
— Ну знаете, для человека с запросами материальные желания не имеют особого значения! — возразил Вадим.
— Э, не то, — сказал Стас, — ваша тетя Маша ведь не потому счастлива, что сыта и сексом занималась. Это еще и удовлетворенность от того, что у нее есть дом, еда и мужчина, основные ценности. Она ни от кого не зависима ни материально, ни духовно. Из этого складывается понятие свободы. По-настоящему счастлив лишь свободный человек!
— Что ж, если человек в тюрьме сидит — он, что, не может быть счастливым? — спросил Петр Петрович.
— Там мало счастливых, — вмешалась в разговор Людмила.
— Но ведь есть же!
— Да кто вам сказал, что они счастливы? Они сами? — упрямо возражает Лещинский. — Вот так пришли и сказали. Кто сказал, что счастье вообще достижимо? Люди нашли некое сбалансированное состояние духа и принимают его за счастье. Счастье — оно, как тень: вроде тут и вроде нет его, рукой не схватишь, не потрогаешь. Помните у Пушкина: «А счастье было так возможно, так близко, но…» Это и есть загадка счастья — но…
— Человеку свойственно лишь стремление к счастью, — задумчиво говорит Вадим. — Но до конца никто не знает, что это такое. Для многих — просто удачливость. Если все получается, то хотя бы удовлетворение получаешь!
— А почему удача не приходит к хорошим людям? — это спросила Ирочка-Катюша, и Сажин злится на нее за неуверенный тон, за детскую наивность.
— Ну почему же удача должна идти обязательно к хорошим? — иронично отвечает доктор Сажин. — Не слишком ли много хорошего для хороших? Удача идет к сильным, или иначе — к тем, кто умеет ее добыть!
— Таков уж наш русский менталитет, — улыбается Стас. — Сказочный! Награда за добрые дела — полцарства, царевна и что-то там еще…
— Разбитое корыто… — смеется Лещинский.
— Давайте пить чай, мы уже накрыли, — предложила Людмила, насыпая конфеты в вазочку.
— В жизни не всегда успеваешь заметить, к кому идет удача, к кому — нет! Она так переменчива! — замечает Петр Петрович. — Вот я недавно перечел «Исторические миниатюры» Валентина Пикуля и вот что заметил. Там у него изображен целый ряд гениальных людей. Их жизнь складывалась по определенному стандарту: сначала взлет небывалый, потом — падение, к концу — не просто безвестность, а какие-то ужасающие условия нищеты или страшная болезнь. И заметьте — все они не только не злодеи, но и просто неплохие люди.
— Может быть, слишком большой дар они положили на алтарь славы? — предположила Ирочка, и все с удивлением на нее посмотрели.
Наступила пауза.
— Вопрос о зле — он тоже из разряда философских, — заметил Петр Петрович. — Безмерное зло, как и безмерное добро — не по плечу обычному человеку. Человек слаб, а порой, и корыстен. Он утром может быть добрым, а вечером — злым, и наоборот.
— Но это же не значит, что не надо стремиться к добру? — возражает Людмила, не склонная к рефлексии, как ее муж и его друзья.
— Для нравственного человека естественно стремление к духовному миру, который все же ориентирован на добро! — подводит некоторый итог Стас.
— Не забывайте, что человек — существо прежде всего материальное, — говорит Сергей Иванович. — Он не может жить только мечтой или верой. Как в реальной жизни совмещается духовное или материальное и что важнее? Человечество веками искало ответ и никто его до сих пор не знает.
— Возможно, я его знаю, — задумчиво произнесла Людмила, и никто не засмеялся, настолько необычно прозвучало это заявление.
Она рассеянно размешивала чай в чашке, и все ждали.
— Вспомните Спасскую башню Кремля. Я всегда засматриваюсь на это совершенство. Вечером, когда включена подсветка — архитектурная мысль выражена очень четко. Нижняя часть — прочная, массивная, по высоте она чуть меньше. Верхняя часть — золотистая такая, устремлена вверх. Небольшие башенки по углам, ажурные переплетения — все это тоже тянется вверх. И заканчивается башня шпилем, исчезающим как бы в вечности. А вот красная звезда кажется чем-то инородным, не подходит она башне.
— Положим, это вопрос спорный, — замечает Вадим.
— Заметьте, — не обращает внимания на его слова Людмила, — если нижнюю часть утяжелить, сделать более широкой или вросшей в землю или, наоборот, верхнюю сделать более высокой, более тонкой — исчезла бы гармония линий, совершенство образа. Так и человек! Материальное и духовное должны жить в гармоничном единстве.
— У всех?
— Наверное, у каждого своя гармония.
Петр смотрел на свою жену с удивлением: он и не подозревал, что Людмила так продвинута в интеллектуально-архитектурном плане.
Когда гости ушли, Катюша застыла у окна. Давно не было такого красивого разговора, такого приятного вечера. Словно зачарованная, Катя смотрела в синеющую даль, и ей грезились золотые башни и голубые дали.
— Пойдем! — потянул ее за руку Сажин.
— Куда? — рассеянно ответила девушка.
— Как куда? В спальню! — он был охвачен нетерпеливым огнем желания.
И Катюша с ужасом понимает, что сейчас случится то, к чему она не готова, о чем она думает со страхом и отвращением. Она никогда не любила секс, стараясь оттянуть минуты сближения, за много лет Сажину так и не удалось разбудить ее женское естество. А сейчас… со стариком… у него же слюни из рта бегут…
Сажин обнял упругую стройную фигурку и притянул к себе. Его руки трясутся от волнения и страсти, его губы ищут ее губы.
— Саша! — вдруг кричит Катя. — Я вспомнила, сегодня же Димка звонил. У него что-то там неординарное случилось. Просил срочно приехать! Срочно!
— Но ты же не поедешь в такую даль ночью? — возразил Сажин.
