Джадсон Филипс - Чума насилия
- Я хочу спросить вас, Джерико, - сказал Ломекс, - вот вы занимаетесь изобразительным искусством. Не кажется ли вам, что актеры с их фальшивыми эмоциями давно устарели? Разумно ли вообще считать их творцами?
- Мы живем в неразумном мире, - ответил Джерико, - а кроме того, можно ли называть творчеством фильмы о сексе?
- Хотелось бы надеяться, - ответил Ломекс.
Мисс Жаркова наконец обнаружила знание английского:
- Должно быть, проституция стала разновидностью искусства в тот день, когда Колумб совершил свое открытие.
- Зарабатывать деньги любовью, что, собственно и является сутью проституции, вообще довольно старомодная идея, - сообщила рыжая в мини и улыбнулась Алексу Бауману.
Мисс Жаркова, тонкая и гибкая, как пантера, поднялась с места и посмотрела на Джерико глазами, оттененными фиолетовым:
- Не могли бы вы увезти меня куда-нибудь и угостить гамбургером? Я нахожу, что атмосфера здесь просто тошнотворная.
Боб Уилсон вскочил и посылал Джерико умоляющие взгляды. Джерико с сожалением проводил глазами восхитительные ломти жареной говядины, лежащие на серебряном подносе, который как раз вносил дворецкий, и тоже поднялся.
- Не беспокойся, Боб. Как раз перед обедом юный мистер Прентис недвусмысленно дал мне понять, что мы с мисс Жарковой всего лишь играем роль витрины. Завтра, когда появятся покупатели, мы снова будем на месте. А пока что...
Он предложил балерине руку, и они вышли на террасу, залитую светом луны. Сквозь тонкую ткань льняного пиджака он чувствовал, что Жаркова вцепилась в него ногтями.
- Благодарю вас, - пробормотала она.
- И есть за что, мадам. Жареная говядина выглядела бесподобно.
Она отступила на шаг и повернулась к нему лицом. Ее движения были благородны и полны изящества. Минимализмом шестидесятых она пренебрегла и надела длинную юбку из серебристой ткани; блузка была настолько прозрачной, что при взгляде на нее перехватывало дыхание.
- Вам вовсе не обязательно куда-то меня везти, - сказала она. - Я просто хотела, чтобы вы помогли мне сбежать от этих уродов.
- Вы не из России, - с улыбкой определил Джерико.
- Бруклин-Хейтс, - ответила девушка.
- Это непременно должен быть гамбургер?
- И я не сексуальная маньячка, - не отвечая на этот вопрос, сказала Таня.
- Неподалеку отсюда я обнаружил одно местечко, где подают изумительных моллюсков.
- Обожаю моллюсков.
Он снова взял ее за руку и подвел к красному "мерседесу", который так и стоял возле главного входа. Она скользнула на сиденье рядом с ним и расслабилась. Когда они выехали на голубоватое под луной шоссе, он покосился на нее. Ветер трепал ее темные волосы, и, несмотря на тщательно наложенную косметику, она выглядела совсем девчонкой.
- Вас-то как угораздило? - поинтересовалась она.
- Я кое-чем обязан Бобу Уилсону.
- Видно, чем-то серьезным, - засмеялась она.
- Жизнью. Он спас меня в бою за Бункер-Хилл.
- Вы не выглядите таким уж старым.
- Это было в Корее. А вы как попали в логово Бауманов?
- По доброте сердечной.
- Должно быть, вы влюблены в кого-то, кого я не видел. Никто из тех, кто там был, не подходит на эту роль.
- С помощью лести вам это место не занять. - Она смотрела на залитые лунным светом холмы. - Сотни детей напоминают мне о моей собственной судьбе. Я говорю о детях, которые хотят научиться танцевать. Фонд Боба Уилсона может дать им такую возможность.
- Не уверен, что одобряю эти субсидии для тех, кто отобран по принципу талантливости.
- Могу представить, как вы к этому относитесь. Полотна, украшающие американские дома, написаны людьми, которые никогда не учились основам мастерства, художниками, не имеющими представления о технике живописи. Сейчас эпоха самоучек. Но балет... - Она снова отвернулась к холмам. - В танце не сфальшивишь, Джон Джерико. Тут уж вам без техники не обойтись. А кроме того, нужна серьезная физическая подготовка. Потому что, пока у вас не будет выучки, вы не сможете импровизировать. В вашей области Пикассо был новатором, он додумался до кубизма и еще бог знает до чего. Но сначала ему пришлось пройти школу.
- Превосходная речь!
- Если у вас не разработаны пальцы, вы не сможете играть на скрипке. Люди, которые стремятся изучить основы своего искусства, заслуживают поддержки. Я сама вхожу в пятерку первых балерин мира, - она улыбнулась, только потому, что прошла школу и хорошо владею техникой своего ремесла. Вы стали знаменитым художником по той же причине. Дети, которые хотят пойти по моим или по вашим стопам, вправе ждать помощи. Вот потому я и приняла предложение Боба Уилсона, я поняла, что действительно могу кому-то помочь, и пусть даже заодно моей помощью воспользуются сотни бездарей.
- Я пришел к заключению, что вы очень славная девушка, - сказал Джерико.
Моллюски оказались совершенно исключительными. Таня повязала на шею салфетку, чтобы не испачкаться растаявшим маслом. Насытившись, они заказали мятный ликер со льдом и капелькой бренди. Вечер оказался на удивление легким и свободным. Таня обладала редким качеством - она не вынуждала вас все время помнить, что перед вами звезда.
Когда они не спеша ехали обратно через владения Бауманов, Таня вздохнула. Она сидела, откинувшись на спинку сиденья и заложив руки за голову.
- В последний раз я так славно отдыхала, когда мне было лет двенадцать.
- Не вы одна, - отозвался Джерико.
- Тогда я дружила с одним мальчиком. Он был моим ровесником и брал меня на рыбалку возле Шипшед-Бхей. Он сам насаживал мне на крючок наживку. И никто не приставал к нам с россказнями про птичек и бабочек. - Она слегка улыбнулась, искоса взглянув на Джерико. - За последние десять лет вы единственный мужчина, который не хватает меня в охапку и не начинает срывать с меня одежду, едва мы остаемся наедине. Я много раз пыталась убедить себя, как здорово было бы обойтись без этого. И вот теперь так и случилось. - Она рассмеялась. - Что-то не так?
- Это всего лишь дисциплина и выучка, - ответил Джерико.
- То есть?
- Это ваши собственные слова. Проявить перед вами свое нетерпение означало бы обречь себя на неудачу.
Она потянулась и коснулась его загорелой руки кончиками пальцев:
- Спасибо вам за все.
Шины вновь зашуршали по голубовато-зеленого цвета асфальту. Скоро показался огромный серый дом, в котором еще светились окна.
- Что вы думаете о нашей хозяйке? - поинтересовался Джерико.
Легкая дрожь пробежала по ее изящному телу.
- Бог с ней. Она очень напугана.
- Чем?
- Не знаю, Джон. Но она просто больна от страха.
- Выглядит она вполне здоровой.
- Умирают не только от болезней. Я бы очень хотела никогда не встречать ее, потому что не смогу ее забыть, даже когда уеду отсюда.
На террасе Таня остановилась:
- Пойду сразу лягу, пока меня никто не видел.
Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. На него повеяло ароматами "Тысячи и одной ночи".
- До завтра, - шепнула она и ушла.
Он проводил ее взглядом и через открытую французскую дверь увидел, как она буквально вспорхнула на следующий этаж по винтовой лестнице. Потом он почувствовал запах табачного дыма и обернулся. Из тени вышла высокая фигура, оказавшаяся актером Эриком Трейлом.
- Можете не считать меня вашим почитателем, Джерико.
- Это должно меня огорчить?
Трейл перевел глаза, слегка покрасневшие от выпивки, на лестничный пролет.
- Я имел ее в виду для себя. Конечно, трофеи достаются победителям. Может, в следующий раз мне повезет больше. Она действительно так хороша, как мне показалось?
Под рыжей бородой Джерико заиграли желваки.
- А вам не кажется, что ваше неумеренное любопытство достойно крепкой взбучки?
Джерико стоял в пятне лунного света у открытого окна своей спальни и хмуро курил трубку. Лиз Бауман пришла и ушла, а он прочитал ей нотации о сексе, вместо того чтобы вспомнить Танины слова: "Она просто умирает от страха". Джерико умел разбираться в людях, и это чутье редко его подводило. Теперь он не сомневался, что его просили о помощи, а он не услышал призыва. Он попытался убедить себя, что проблемы этой женщины начались не вчера и не завтра кончатся и что утром она будет нуждаться в его помощи не меньше, чем пять минут назад. Тогда он сможет оправдаться перед ней за то, что не расслышал слов, которые она не решилась произнести.
Он повернулся к бюро, чтобы выбить трубку, но оцепенел и застыл на месте, потому что услышал приглушенный, полный муки крик, донесшийся откуда-то из глубины дома. За всю свою жизнь Джерико не слышал ничего более жуткого, тем более что он сразу понял, что кричала женщина... Однажды в Конго он слышал, как кричал мужчина - миссионер, которого оскопили местные террористы. Потом он наткнулся в джунглях на его тело и был рад, что этот человек умер. Но там эти звуки не были неожиданными, они являлись частью антуража.
