Мэри Кларк - Ты обратилась в лунный свет
Туристы еще не покинули Ньюпорт. Их было даже в избытке — запоздалые зеваки, стремящиеся пожить в особняках, оберегаемых Обществом охраны памятников, и повосхищаться реликвиями минувшего века, пока большинство домов не закроется до следующей весны.
Глубоко задумавшись, он остановился возле Брейкерс, этой замечательной вычурной драгоценности, Американского дворца, ослепительного примера того, что можно создать, имея воображение, амбиции и деньги. Корнелиус Вандербильт построил его в начале девяностых годов прошлого века для себя и своей жены, но наслаждался роскошью совсем недолго. Парализованный в 1895 году, он умер в 1899-м.
Постояв возле Брейкерс еще немного, он улыбнулся. Именно история Вандербильта подсказала ему эту идею.
Но теперь надо было действовать без промедления. Ускорив шаг, он миновал Университет Салв Регина, ранее известный как Желтый Дом, стокомнатное экстравагантное сооружение, прекрасно смотревшееся на фоне неба. Его известняковые стены и мансарда превосходно сохранились.
Через пять минут он приблизился к «Латам Мейнор», величественному сооружению, достойному и более изысканному сопернику вульгарного Брейкерс. Когда-то роскошная собственность эксцентричных Латамов, это здание еще при жизни последнего из членов семьи пришло в упадок. Теперь же, спасенное и отреставрированное почти до прежнего величия, оно стало убежищем состоятельных пенсионеров, доживающих здесь свой век в привычной роскоши.
Он стоял и не сводил глаз с величественного мраморного фасада «Латам Мейнор», потом достал из глубокого кармана ветровки сотовый телефон, быстро набрал номер и слегка улыбнулся, услышав нужный голос. Это означало, что одной проблемой будет меньше.
Он произнес только два слова.
— Не сегодня.
— Тогда когда же? — помедлив, спросил ровный голос.
— Еще не знаю. Надо принять кое-какие меры предосторожности. — Голос его звучал резко. Он не допускал обсуждения своих решений.
— Конечно. Извини.
Прервав разговор, он повернулся и пошел быстрым шагом.
Пора собираться к Нуале на обед.
3
Нуала тихонько напевала, нарезая помидоры на своей не слишком опрятной кухне. Движения ее были быстры и уверенны. Солнце почти зашло, и в окно над мойкой подул прохладный ветер с океана. Она уже почувствовала легкий холодок, проникающий сквозь плохо заделанную заднюю стену.
При всем при том она знала, что ее кухня, оклеенная красно-белыми обоями, с кирпичным линолеумом и сосновыми шкафчиками и полками на стенах была теплая и уютная. Закончив с помидорами, она потянулась за луком. Салат из помидоров с луком, приправленный постным маслом, уксусом и обильно политый соусом из трав, отлично подойдет к жареной бараньей ножке. Она надеялась, что Мэги все еще нравится баранина. В детстве это блюдо было ее любимым. «Может, следовало спросить, — подумала Нуала, — но так хочется удивить ее». По крайней мере, она точно знала, что Мэги не вегетарианка, — когда они были вдвоем на Манхэттене, та заказала телятину.
Картошка уже закипела. Когда сварится, Нуала процедит ее, но пюре сделает в самый последний момент. Противень с бисквитами готов, оставалось только поставить его в духовку. Зеленая фасоль и морковь тоже готовы, она разогреет их, когда гости усядутся за стол.
Нуала заглянула в столовую. Стол накрыт. Она сделала это еще утром. Мэги будет сидеть напротив, на втором хозяйском месте. Символический жест: сегодня вечером в доме будут две хозяйки — мать и дочь.
Задумавшись, она на миг прислонилась к косяку двери.
Хорошо, что наконец есть кому рассказать о своих страшных подозрениях. Она обождет дня два, а потом скажет:
— Мэги, я должна поговорить с тобой кое о чем. Ты совершенно права, я сильно обеспокоена. Может, я просто старая подозрительная дура, но…
Как было бы хорошо открыть Мэги свои подозрения. Даже в детстве у нее был ясный, аналитический ум. «Фин-ну-ала», — произносила девочка, когда хотела поделиться с ней чем-нибудь важным, предупреждая таким способом, что разговор будет очень серьезным.
«С этим званым обедом надо было подождать до завтра, — подумала она. — Следовало дать Мэги перевести дух. Но я такая — всегда сперва делаю, потом думаю».
Ей так хотелось показать Мэги своим друзьям после всего, что она им о ней рассказала. И еще когда она их приглашала, то думала, что Мэги приедет на день раньше.
Но Мэги позвонила вчера и сообщила, что у нее на работе проблемы и это займет дня два.
— Художественный руководитель — психопатка и просто сходит с ума из-за фотографий, — объяснила она. — Поэтому завтра не смогу выехать раньше полудня, а может, просижу тут часов до четырех или до половины пятого.
В четыре Мэги позвонила.
— Нуала, звонила пару раз, но у тебя было занято. Я только что закончила и иду к машине.
— Не важно, как долго ты будешь добираться.
— Надеюсь, что приеду раньше гостей и смогу переодеться.
— О, не беспокойся. Поезжай осторожно, а я займу их коктейлем, пока тебя не будет.
— Договорились. Лечу.
Вспомнив разговор, Нуала улыбнулась. Было бы ужасно, если бы Мэги задержалась еще на день. Она, должно быть, уже где-то возле Бриджпорта и, наверное, застряла в дорожной пробке, но все же она едет к ней. Господи, Мэги едет к ней.
Поскольку делать было больше нечего, Нуала решила отдохнуть и посмотреть вечерние новости. Есть еще время принять хорошую, горячую, расслабляющую ванну.
Она собиралась уйти с кухни, когда услышала шум снаружи, и не успела выглянуть в окно, как дверь открылась. Она вздрогнула, но на пороге появился гость, и она ему приветливо улыбнулась.
— Привет, — сказала она. — Рада видеть, но до начала еще два часа, поэтому не могу оставить тебя надолго.
— А я не надолго, — быстро ответил ее посетитель.
4
После того как его мать переехала во Флориду, продав дом, который старик Сквайр подарил на свадьбу его бабушке, Лайам Моор Пейн купил кондоминиум на Виллоу-стрит. Он пользовался им каждое лето, но, даже убирая свою лодку в гараж в конце сезона, он частенько приезжал сюда из Бостона на выходные, убегая от сумасшедшего мира международных финансов.
Просторная квартира с высокими потолками и террасой с видом на залив Наррагаисет была обставлена отборной мебелью из семейного дома. Уезжая, его мать сказала: «Эти вещи не будут смотреться во Флориде, а мне они никогда особенно не нравились, можешь забирать. Ты, как и твой отец, любишь громоздкое старье».
Выходя из душа и вытираясь, Лайам подумал об отце. Неужели они с ним так похожи? После тяжелого рабочего дня на бирже отец всегда шел прямо к бару в кабинете и делал себе очень сухой, очень холодный мартини, медленно его выпивал, а потом, полностью расслабившись, отправлялся наверх принять ванну и переодеться к вечеру.
Лайам энергично растирался полотенцем, слегка улыбаясь мысли о том, что они с отцом были так похожи, хотя и различались в мелочах. Почти ритуальные отмокания отца в ванне сводили Лайама с ума, потому что ему нравился бодрящий душ. Еще он любил выпить мартини не до, а после душа.
Спустя десять минут Лайам, стоя у бара в кабинете, осторожно налил финской водки в охлажденный бокал со льдом и слегка помешал содержимое. Потом он перелил напиток в тонкий бокал на ножке, капнул туда две капли оливкового сока, подождал, пока он разойдется по поверхности водки, и, довольно вздохнув, сделал первый глоток.
— Аминь, — произнес он вслух. Было без десяти восемь. У Нуалы он должен быть через десять минут, а поскольку дорога занимает минут девять, он не боялся опоздать. Кроме того, все знали, что коктейль у Нуалы протянется до девяти часов, а может, и дольше.
Лайам решил устроить себе маленький отдых. Он опустился на красивую кушетку, обитую темно-коричневой марокканской кожей, и осторожно положил ноги на антикварный кофейный столик, по форме напоминающий стопку старых жерновов.
Он закрыл глаза. Неделя была долгой и напряженной, но выходные обещали стать интересными.
Перед его мысленным взором явилась Мэги. Замечательно, что у нее есть связь с Ньюпортом, очень сильная связь, как выяснилось. Он был потрясен, узнав, что она знакома с Нуалой.
Он вспомнил, как расстроился, обнаружив, что Мэги ушла из ресторана «Четыре Времени Года», ничего ему не сказав. Злой на себя за свое невнимание к Мэги, он решил ее отыскать и исправить ситуацию. Порасспросив, он узнал, что Мэги ушла с Нуалой еще до обеда, и ему подумалось, что они могли пойти в «Иль Тинелло».
Для молодой женщины у Мэги были слишком постоянные привычки.
Мэги. Он представил ее себе — ее красивое лицо, ум и энергию, которые она излучала.
Лайам допил водку и со вздохом выбрался из своего уютного уголка. «Пора идти», — подумал он. Взглянув на себя в зеркало в прихожей, он отметил, что красно-синий галстук, который подарила мать на день рождения, вполне подходит к темно-синему блейзеру, хотя традиционный полосатый был бы лучше. Пожав плечами, он решил не думать об этом, надо спешить. Он запер дверь и отправился на обед к Нуале.
