Ольга Хмельницкая - 33 счастья
– Ничего, – сказал он, – из этого чудо-яйца получится очень большая яичница. От голода мы не умрем.
Бадмаев шутливо откланялся и вышел. В кровавом полумраке продолжало мерно стучать сердце самого старого существа на Земле.
Ева и Рязанцев стояли перед огромной кучей камней, перегородившей дорогу.
– Высота примерно с шестиэтажный дом, – сказал Рязанцев.
Он посмотрел на ноги своей невесты, обутые в кроссовки.
– Сейчас будем преодолевать препятствие, – сказал полковник, – старайся идти аккуратно, чтобы не вызвать новый камнепад. Даже не разговаривай со мной! Как известно, громкие звуки вызывают в горах лавины. Смотри под ноги и будь очень осторожна.
Ева повесила через плечо большую сумку и ступила на камень. Он зашатался. Девушка ойкнула.
– Дорогая, – сказал Рязанцев ей в ухо, – ты лейтенант или пугливая школьница?
Ева сделала следующий шаг, потом еще один. Полковник, который был почти вдвое тяжелее своей невесты, шел сзади. Солнце клонилось к закату. Из палящего белого полуденного оно превратилось в ласковое оранжевое. Тени удлинились. Ева сделала еще несколько шагов. Валуны под ногами предательски крошились и расползались в разные стороны. Ершова слегка согнула колени, пытаясь сохранить равновесие. Ремень тяжелой сумки больно врезался ей в плечо.
– Давай вещи, – сказал сзади полковник. – Я понесу.
Он взял поклажу. Медленно, как муравьи, они поднимались вверх.
– Вообще, удивительно, – тихонько сказала Ева, – что камнепад случился в таком неудачном месте. Прямо-таки узкое горлышко – справа и слева вертикальные обрывы, ни обойти, ни объехать. Только поверху можно, да и то опасно.
– Это специально сделано, – убежденно процедил сквозь зубы полковник. – Кто-то хочет отрезать биостанцию от внешнего мира.
– Из-за яйца? – спросила Ева.
– Пожалуйста, говори тише, – попросил Рязанцев, – ну конечно, из-за него. Это же бешеные, просто безумные деньги! А мы с тобой уже не раз сталкивались с тем, что ради денег некоторые люди готовы на самые невероятные поступки со знаком «минус».
– К сожалению, – ответила Ева, тяжело дыша. С нее градом лил пот.
– Я сразу почувствовал, что с этой биостанцией не все чисто, – добавил Владимир Евгеньевич, – объяснить не могу. Шестое чувство.
– Это не шестое чувство, а чистая логика, – добавила Ева.
Из-под ее ноги выскользнул небольшой булыжник и полетел вниз.
– Там, где замешаны большие деньги, всегда есть место страшному преступлению, – прошипела она, – вот мы доберемся до биостанции, и увидим, что там не осталось ни одного живого человека! И яйца тоже нет!
– Какая богатая фантазия, – развел руками полковник, – яйцо проклюнулось, и маленький дракончик всех съел. Или нет… кто-то, решивший завладеть яйцом, всех сбросил в пропасть, одного за другим, и сбежал с яйцом под мышкой. Дорогая, – ласково обратился он к Еве, – твое мрачное предположение выглядит вполне логично, но в нем есть одно «но». Большинство людей очень неохотно расстаются со своими жизнями. Особенно если они живут на отшибе, вдали от цивилизации. Пойми, дорогая, их станция, где обитает только горстка ученых, но полно дорогостоящего оборудования, включая автономную электростанцию и систему спутниковой связи, – это потенциально легкая добыча для преступников всех мастей. Если что, звонить «ноль-два» оттуда бесполезно, разве что в особо тяжелом случае вертолет прилетит. Так что они вынуждены защищать себя сами, как на Диком Западе. И слабаков там нет. В общем, предчувствия у меня и правда тяжелые, но, я думаю, все ограничится банальной кражей яйца.
Камень выскользнул из-под ноги Ершовой. Девушка чуть не упала.
– А сколько там человек всего? – спросила она, с трудом сохранив равновесие.
– Не знаю, Олег мне не говорил, – пояснил полковник, – кстати, надо бы ему позвонить. Во всяком случае, пока мы не покинули зону, в которой работает сотовая связь. Но сейчас я звонить не буду, подожду, когда мы спустимся. А то, если будет плохо слышно, придется кричать, а в зоне камнепада это крайне нежелательно.
– У них там, на станции, еще и телефоны не работают? – удивилась Ева.
– Мы все настолько привыкли к тому, что сотовый работает везде и всюду, что отсутствие мобильной связи воспринимается как нечто из ряда вон выходящее, – улыбнулся Владимир Евгеньевич. – У них там есть связь, но только спутниковая, как я уже сказал. И Интернет есть, очень качественный, к слову.
Большой угловатый камень перевернулся под ногами полковника. Рязанцев резко присел, пытаясь сохранить равновесие. Две тяжелые сумки тянули его вниз. Не удержавшись, полковник заскользил ногами по камням. Склон, состоявший из черных базальтовых булыжников, пришел в движение. Казалось, он стал живым и пытается стряхнуть с себя непрошеных гостей. Поняв, что ему не удержаться, Рязанцев бросил обе сумки, которые покатились вниз по склону, и упал на живот. Его падение чуть замедлилось. Глыбы под телом Владимира Евгеньевича шевелились, перекатываясь с места на место и грозя придавить и погрести полковника под собой.
– Держись! – воскликнула Ева.
Она легла на живот и схватила Рязанцева за ладонь. Он попытался отпихнуть ее руку.
– Отпусти меня! – закричал он. – Ты меня не удержишь, ты вдвое легче!
Вместо ответа Ершова схватилась свободной рукой за огромный валун. Тяжело перевернувшись, булыжник зацепился за соседние камни и замер, создав некое подобие якоря. Теперь девушка держалась одной рукой за глыбу, а другой – за ладонь жениха. Движение камней замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Медленно-медленно, боясь вздохнуть, Рязанцев поднялся к каменной глыбе, у которой сидела Ева, тяжело переводившая дух.
– Спасибо, – коротко сказал полковник, обнимая ее за плечо.
– Мы только что потеряли все наши вещи, – сказала Ева, прижимаясь к его мощному торсу.
– Ничего, купим все новое.
Владимир Евгеньевич привлек тоненькую дрожавшую девушку к себе и поцеловал.
– Я люблю тебя, Ева, – сказал он, – ты настоящий друг!
– Я тебя тоже люблю, – воскликнула Ершова, – и я убеждена, что нам срочно нужно пожениться!
Полковник тяжело вздохнул и посмотрел вверх.
– Ну вот, – обреченно сказал он, – сейчас опять что-нибудь случится. Мы только что чуть не погибли, а ты снова говоришь о свадьбе.
– Просто надо набраться мужества и сделать этот шаг, – сказала Ева. – Мы и так уже фактически женаты! Мы вместе живем! Мы друг друга, как ты только что правильно сказал, любим! Факт женитьбы ничего не изменит, так почему бы этого не сделать?
– А раз не изменит, то зачем делать? – резонно спросил полковник, глядя на ее родное, любимое лицо, перепачканное пылью и каменной крошкой. – А вдруг мы все испортим?
Пролетавшая над ними большая птица сделала крутой вираж, и на валуне, за который все еще держалась Ева, появилось жирное белое пятно.
– Хорошо хоть не попала, – вздохнул полковник, провожая взглядом птицу.
Владимир Евгеньевич встал и осторожно посмотрел вниз.
– Наши сумки погребены под парой тонн камней, – сказал он, – раскапывать их нет никакого смысла.
Ева кивнула. Взявшись за руки, полковник и девушка продолжили осторожно продвигаться вверх по склону.
Академик Семен Захарович Жигулев постучал по столу, призывая к порядку. Заседание президиума Российской академии наук проходило бурно. Особенно бушевали биологи. В их возбужденных рядах уже случились два обморока и один гипертонический криз.
– Тихо! – воскликнул академик Жигулев. – Что за шум! Ничего не слышно! Да, я тоже потрясен тем, что они сразу же начали греть яйцо, ни с кем не посоветовавшись. Но зачем же стулья ломать?
– Это просто какой-то интеллектуальный беспредел, – кипятился профессор Слюнько, – просто палеолит какой-то! Они что, знают, при какой температуре происходило высиживание бариониксов?
– Их местный орнитолог, некий Валерий Шварц, утверждает, что изучил все статьи в Интернете на эту тему, включая англоязычные, – подала голос доцент Филимонова, стройная девушка лет тридцати в очках и с красивыми рыжими волосами.
– Ну и что этот их Интернет? – закричал Слюнько, брызгая слюной. – Мы тут все сплошь академики, профессора, доктора наук, а он, горе-орнитолог без ученой степени, занялся высиживанием динозавра, даже у нас не спросив! А ведь это наш, российский динозавр. Первый в мире. Невероятная находка!
– Игорь Георгиевич, – примирительно сказала рыжая Филимонова, – а вы-то откуда знаете, как растить динозавров? У вас ведь тоже нет соответствующего опыта.
Зал шумел и волновался, как штормящее море.
– Мне доставили личное дело орнитолога Шварца! – закричал председательствующий, перекрывая рев коллег.
В зале тут же восстановилась тишина.
– Валерий Данилович Шварц, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, – начал читать академик Жигулев, – с отличием окончил биофак Санкт-Петербургского госуниверситета, специализировался на орнитологии. Почти десять лет проработал научным сотрудником в зоопарке, писал диссертацию о проблемах размножения бакланов в неволе, но так ее и не дописал. Уехал на биостанцию после тяжелого развода.
