Андрей Константинов - Дело о хургадских любовниках
Заданный Лому вопрос вскользь насчет Сбитня не вызвал у моего собеседника особой реакции.
— Славка Сбитнев? Да ты что, Глеб? — Ломакин, по мере опустошения карманной фляжки с коньяком, иногда переходил на «ты» — Он комара не обидит. Сто лет Славку знаю, пиздит он много, но на мокруху никогда не подпишется… И потом, на кой хрен ему «Информпресс»? Он и газет-то не читает…
В конце беседы Лом сменил тему и, видимо, под влиянием выпитого коньяка, хотя внешне на нем это абсолютно не отразилось, ударился в воспоминания. Это мне было уже неинтересно, так как Обнорский в своих книгах описал «боевое» прошлое бандитского лидера более чем подробно. Я поспешил распрощаться с Ломакиным, еще раз ощутил мощную энергетику этого по-своему незаурядного человека, когда он пожал мне руку, и через сорок минут был в агентстве.
* * *…«Убийство Олега Краснова: слишком много версий…» — так я назвал свою статью, опубликованную вскоре после беседы с Ломом. Хотя и терзали меня некоторые сомнения, а без этого в нашей работе не обходится, я все-таки сделал акцент на причастности к этому преступлению бывшего вора в законе Сбитня. Конечно, пришлось упомянуть и других физических лиц, включая Гурджиева, которые были тоже заинтересованы в устранении владельца «Информпресс».
Материал наделал много шуму. После выхода номера «Явки с повинной» руководители подразделений РУБОПа и УУР, занимающиеся оперативным обеспечением следствия по этому уголовному делу, стали ломать голову, откуда в агентстве появилась столь обширная и разнообразная информация. «На ковер» вызывались оперативники, которые, впрочем, в один голос отрицали свое общение с журналистами.
Одновременно, как я узнал позже, анализ собранной нами информации по делу об убийстве Краснова дал следствию мощный толчок для работы по новым направлениям расследования преступления. Черт побери, все-таки есть польза от нашей работы!
Но никто не ожидал, что последующие события заставят нас оставить на время дело «Информпресс» и заняться другим убийством. Впрочем, это было потом…
* * *— Ну, что, Глеб Егорович, доигрались? — Вместо приветствия Анна Лукошкина протягивает мне копию искового заявления. — Сбитнев подал на нас в суд, ответчики — агентство и вы, господин Спозаранник. Моральный вред, видите ли, нанесли мы своей статьей честному бизнесмену по кличке Сбитень, обозвали его вором и бандитом. Требует сатисфакции в размере пяти миллионов. — Она усаживается напротив меня нога на ногу и кладет на стол свой изящный радиотелефон.
— Я-то здесь при чем, Анна Яковлевна? Не вы ли как юрист дали добро на публикацию этого материала? — Внутри меня всего трясет от вынужденного общения с этой женщиной, хотя я и сдерживаюсь. — Мое дело написать и переделать по вашему требованию. Что я и сделал в Статье об убийстве Краснова. Кстати, пять «лимонов» чего? Баксов? И не демонстрируйте мне, пожалуйста, ваши коленки.
— Рублей, Глеб Егорович. — Лукошкина, естественно, игнорирует мою просьбу насчет коленок и гневно продолжает: — Но это агентство не спасает. В случае проигрыша на процессе нам грозит разорение. Или вы не знаете нашего плачевного финансового состояния?
— Успокойтесь, Анна Яковлевна, Сбитень не выиграет процесс. Я же вам докладывал, что имеются достоверные данные, свидетельствующие о его причастности к убийству. Вы их видели. Кроме того, милая Анна Яковлевна, есть человек, который, надеюсь, подтвердит слова Сбитня в бане…
— Ага, и подпишет себе смертный приговор. Не будьте таким наивным, Глеб. Иванченко далеко не идиот — он откажется от всего, даже от знакомства с вами. И оперативную информацию, которую вы добыли в УУР и РУБОПе, никто не легализует. Кстати, самое печальное в этой истории, я имею в виду предстоящее судебное разбирательство, это то, что интересы Сбитнева на процессе будут защищать адвокаты из юридической конторы «Петере». Это вам о чем-то говорит?
— Нет, а что?
— К вашему сведению, господин начальник отдела расследований, эта контора принадлежит Михаилу Ивановичу Ломакину. И работают в ней самые лучшие в городе адвокаты. Они получают огромные бабки, зато выигрывают почти безнадежные дела, — Лукошкина задумывается, берет со стола свой радиотелефон, разглядывает его, — в основном в арбитражном суде. Так что, Глебушка, опасность разорения нашего агентства в случае проигрыша очень даже реальная. Мне трудно будет бороться с зубрами из «Петерса»…
* * *Когда Лукошкина уходит, я пробиваю «Петере» по базе данных городских фирм и, прочитав фамилии учредителей, действительно нахожу человека из окружения Лома. Да, Лукошкина оказалась права — контора явно под Ломакиным. Теперь мне становится понятной его заинтересованность делами агентства «Золотая пуля» в связи с расследованием убийства на Московском проспекте. Не иначе как Лом вознамерился заполучить нашу фирму, если мы проиграем суд, в чем он, судя по всему, абсолютно уверен.
Я смотрю на настенный календарь — как быстро, однако, удалось людям Ломакина добиться рассмотрения иска в суде Ленинского района. Впрочем, что в этом странного? Чего нельзя сделать за деньги, можно сделать за большие деньги…
* * *— Сбитня убили! — Света Завгородняя кричала так громко, что я вздрогнул от неожиданности и выскочил в коридор.
— Светлана Аристарховна, где и при каких обстоятельствах? — Я выхватил у нее распечатку оперативной сводки и пробежал ее глазами. Так, вчера поздно вечером в ночном клубе «Джефф» четырьмя выстрелами из пистолета… — Света, кто из репортеров поехал на место происшествия? Шаховской? Убедительная просьба, как только вернется, пусть зайдет ко мне.
В ожидании Виктора Шаховского я роюсь в нашем компьютерном архиве. Должен же быть этот «Джефф»; помнится, что-то криминальное связано с его владельцем. Ага, нашел наконец. «…Ночной клуб „Джефф" со стриптизом принадлежал бизнесмену из Уганды Зуки Харбору, застреленному в прошлом году в Купчине, в подъезде собственного дома… Уголовное дело возбуждено по факту убийства. Следствие приостановлено…» Стоп. Кажется, РУБОП занимался этим угандийцем. Набираю номер «трубы» Резакова.
— Алло, Вадим? Спозаранник беспокоит. Да, знаю. Потому и звоню. Кому сейчас этот клуб принадлежит? Ломакину, говоришь? Ладно, подъеду обязательно…
* * *Я кладу трубку. Все сходится. Лом убрал африканца и завладел престижным ночным клубом. А дядя Слава любил туда похаживать, голенькими девочками любоваться… Однако ни следствие, ни опера не смогли отыскать абсолютно никакой связи Ломакина с этим делом. Чистый «глухарь».
…Приехавший из «Джеффа» Шаховской, подтвердил мои размышления. Действительно, Сбитень заезжал в ночной клуб почти каждый вечер, чтобы пропустить бокал белого французского вина. Вчера он, как обычно, сидел в «Джеффе», потягивал винцо и трепался с кем-то по радиотелефону. Киллер проник в бар через боковой вход, подошел к Сбитню и выстрелил четыре раза из пистолета. Одна пуля попала прямо в сердце, вторая и третья — в шею, а четвертая ушла в стену.
При всеобщем замешательстве публики преступник спокойно вышел из клуба, сел в автомобиль и уехал. Один из охранников запомнил номера этой тачки, но, как выяснилось, они были фальшивыми…
Я смотрю на лежащую на столе судебную повестку. Четырнадцатого июня, то есть через два дня, должно состояться первое заседание Ленинского народного суда по иску гражданина Сбитнева Вячеслава Сергеевича…
* * *Сегодня почти полдня мотался по городу. Две встречи с СИ — так я называю наши секретные источники информации — в противоположных концах Питера едва не выбили меня из колеи. Пустая болтовня, ничего существенного. Даже обидно, что зря потратил ценное время на этих уродов. Прослушал запись, сделанную миниатюрным цифровым диктофоном (прекрасная шпионская штучка!), и без сожаления стер ее…
Заскочил на Литейный в убойный отдел УУР и тоже неудачно: там все «на ушах» из-за очередной «заказухи» — четыре трупа в поселке Репино. Какого-то крутого предпринимателя по кличке Беня Новгородский и его охранников расстреляли из автоматов. В общем, оперативникам было не до меня.
Приезжаю в агентство, а здесь, пока меня не было, сцепились бывший бандит Шаховской и бывший мент Зудинцев. Орали друг на друга так, что конфликт вот-вот мог перейти в рукоприкладство. Слава Богу, вовремя появился внушительный Зураб Гвичия. Вместе с ним еле разняли «горячих» питерских парней. Обнорский был в ярости и пообещал уволить обоих. Все-таки им противопоказано работать вместе, даже в разных отделах…
— Глеб, срочно зайди ко мне, — голос шефа втелефонной трубке не предвещал ничего хорошего.
«Ну, вот и „разбор полетов"», — подумал я и направился к Обнорскому.
Но на этот раз я ошибся. В приемной у дверей кабинета шефа стояли два бугая, характерная внешность которых не вызывала никаких сомнений в роде их занятий. Типичные «быки». «Быки», просверлив меня глазами и убедившись, что я никакой опасности не представляю, молча посторонились и пропустили в кабинет.
