Артур Макаров - Ночной хищник
— Да, наверное. И все-таки гадко ощущать себя подозреваемой! Хотя…
Не дождавшись продолжения, Шувалов подвинул стул и уселся напротив.
— Послушайте… Мне кажется, что выговориться вам и необходимо, и… некому. Гоните в шею, если я назойлив, но верьте, что я ни минуты не сомневаюсь в вашей порядочности. Уж не берусь объяснить почему, но это так! Хотя вы явно не договариваете…
— Елена Андреевна, — прервала женщина вопросительную паузу. — Вы правы, я недоговариваю, и правы, что надо выговориться. Что некому — опять верно! И еще я почему-то не люблю термин — порядочность. Часто слышишь: «Он порядочный человек!». А он, оказывается, порядочная Дрянь… Понимаете, получается, что я не последняя видела Маркина, а в милиции об этом не сказала. Плохо, да?
— А кто это — Маркин?
— Да сторож же, который исчез! — Елена Андреевна досадливо съежила брови. — Он без того был странный такой, а тут совсем не в себе казался. И главное, — она растерянно посмотрела на Шувалова, — я не последняя его видела, хотя получается так.
— Попробуем разобраться, хотя не вдруг поймешь… — Он крепко прижал нос кулаком. — Вы хотите сказать, что кто-то еще видел его после вас? Где это было?
— Ну на складе же… Конечно, видел! Я услышала шаги, и Маркин туда пошел, где человек был… Но всех спрашивали, и получается, словно я там оставалась одна! А я даже разговор их слышала, не слова, а как говорили они. Если бы в милиции сказала, стали бы спрашивать, кто и что, но я же не знаю! У них, говорят, так путают людей, мне не хочется запутаться и повредить кому-то, понимаете?
— Понимаю, — серьезно кивнул Шувалов. — И не надо ничего говорить. И терзаться не надо.
— Вы считаете, не надо? — посветлела Елена Андреевна.
— Разумеется. Путать они и впрямь мастера, им за то деньги платят. Давайте лучше пойдем на пресс-конференцию, я ведь за этим пришел. Вам не нужно быть?
— Нужно… Только теперь я позвоню, а вы идите. Мы ведь все равно увидимся. — И сразу спохватилась, удивившись себе: — Правда, это совершенно не обязательно! До чего глупо сказала…
— Зато искренне, — рассмеялся Шувалов. От двери обернулся: — Меня зовут Виктор Сергеевич. Сообщаю на всякий случай!
Оставшись одна, Елена Андреевна пересела к телефону, открыла сумочку. Достав зеркальце, смешно поворачивала лицо, смотрясь, вздохнула и вдруг показала себе язык. Бросила зеркальце на место, щелкнула застежкой, взялась за телефон.
— …Надо сказать, что только в этом году мы участвовали в четырех международных аукционах, где продавали почти все виды пушно-меховых товаров, — говорил председательствующий, со значком: «Харлампиев Е. Н.». — Но, как известно, более семидесяти процентов мехов мы реализуем здесь, на ленинградском аукционе, и нынешний не станет исключением. В заключение хочу объявить, что завтра в демонстрационном зале начнутся показы коллекций готовой одежды из русских мехов. Прошу задавать вопросы.
По залу прошел гул, и первым поднялся плотный мужчина в седоватых кудрях.
— Гэвин Саксон, «Дельта Трейдинг корпорейшн». Скажите, намерены ли вы представить к продаже соболей баргузинского кряжа?
— Да, намерены.
— Вопрос фирмы «Джакомо Вануцци». В каком объеме будут предлагаться шкурки рыси?
— В объеме как минимум вдвое большем против прошлогоднего.
Азартный ропот перекрыл ангельский голос Барбары Кренкшоу:
— Барбара Кренкшоу, агенство «Пресс Интернейшнл»… По-прежнему ли предполагаете розыгрыш в аукционе широко разрекламированной партии куницы?
— Да, по-прежнему.
— Вы хотите сказать, что она обязательно поступит в продажу? — напористо переспросила корреспондентка.
— Я хотел сказать именно это, — кивнул Харлампиев. — Партия куницы полностью пойдет на торгах.
В комиссионном магазине мехов и меховых изделий наблюдалась обычная толчея. Пожилая женщина протолкалась к прилавку, выждав, когда продавщица оказалась рядом, обратилась просительно:
— Девушка, милая, вы не окажете любезность…
— Окажу, как только освобожусь. Вы же видите, что я товар показываю!
— Так ведь вас двое… А то она уйти может… Я вам буду очень признательна, — настаивала женщина.
— Кто — уйти? — недоуменно свела брови продавщица. — Я не понимаю… Вы что хотите?
— Видите ли, мне одна гражданка шкурки предложила, говорит, это соболь, а я сомневаюсь… Она тут рядом, в подъезде стоит, и у нее еще одна женщина смотрит. Вы бы поглядели: соболь это или нет, раз знаете, а я уж отблагодарю! Мне дочке подарочек хочется…
— Ну знаете! Я с рабочего места в подъезды ходить не могу. И вообще, торговля мехом только через… — Осекшись, продавщица еще раз посмотрела на просительницу и вдруг улыбнулась: — Хорошо, ради вашей дочки я схожу. Подождите у входа.
— Спасибо, милая… Только вы побыстрее, пожалуйста, а то вдруг уйдет.
Быстро пройдя за прилавком в служебное помещение, продавщица метнулась к двери с надписью: «Заведующий» и с порога крикнула:
— Серафима Евгеньевна, звоните в милицию! Тут рядом кто-то шкурки продаст, в подъезде… Я туда побегу.
Машина переехала мост через Фонтанку, помчалась по набережной.
— Успокойтесь и поймите, что вам ничего не грозит, если говорите правду, — сидя рядом с шофером, увещевал плачущую блондинку Таганцев. Блондинка сидела сзади, между Калинниковым и Сагарадзе, опухшее от слез лицо было в потеках туши. — Перестаньте плакать.
— Не грози-ит, конечно! Он Нинке такой мордоворот устроил, когда та с военным танцевать пошла-а… Пять дней на работу не ходила.
— А вот и Нинка, — удовлетворенно кивнул Таганцев… — Это кто же такая, и где они танцами занимались?
— Так в ресторане, где же! Только это давно было, Нинка уже три года как за летчика замуж вышла и в Орске живет… А он в запрошлом месяце объявился и ко мне напросился. — Рассказывая, блондинка всхлипывала реже. — Все денег ждал, оттуда, где работал, а тут говорит: я зверюшек привез, ты сходи, толкни кому-нибудь, только не в скупку, а так, тебя в скупке обманут. Я и пошла, идиотка непутевая-а-а…
— Откуда он приехал — говорил? Да успокойтесь вы!..
— С этими… с нефтяниками работал на Севере. Там, говорит, соболей дополна, они их с собаками ловили. Да куда же вы? Здесь перекрыто все, ремонтируют… Направо надо.
— Сдай назад, Костя… Или нет — объезжай тротуаром, живенько! — Таганцев озабоченно взглянул на часы и снова обернулся к женщине. — Положим, это куницы, а не соболь. И куницы на севере не водятся… Ладно. Этаж у вас какой?
— Второй… Только я ни в жизнь с вами не пойду, режьте, а не пойду! Убивайте!
— Перестаньте кричать, тогда не будем вас резать… Этот двор? Окна куда выходят?
— Э-это-от… И окна сюда.
— Стоп. Калинников — останешься с ней. Сагарадзе, пошли!
Сзади остановилась еще одна машина, из нее выскочили трое, тоже поспешили к подъезду. Но вошли только они и Таганцев, Сагарадзе остался на улице.
Женщина в машине всхлипнула, заскулила тихонько в платок.
— Тише, не терзайтесь, гражданочка, — сказал ей шофер. — Слезы жизни не в помощь.
Стоявший под стеной Сагарадзе услышал, как наверху стукнули рамы, и сразу неподалеку одновременно с ударом о землю возникла человеческая фигура. Человек трудно разгибался после прыжка.
От въездной арки вспыхнули фары двух машин, высветили коренастого, с четким, решительным лицом.
— Стоп! — сказал успевший оказаться за его спиной Сагарадзе. — Руки повыше и больше не прыгать!
— А я и не стану, — подняв руки, сказал коренастый и вдруг опустился на землю. — С ногой у меня что-то, начальники…
На столе лежали фотографии, где одно и то же лицо было снято живым в разных ракурсах и мертвым, тоже в разных. Еще были фотографии тела убитого и увеличенные снимки дактилоскопических отпечатков.
— Шмелев Олег Борисович, тысяча девятьсот двадцать восьмого года рождения, многократно судимый, последний раз освобожден из колонии строгого режима в начале этого года. Кличка — «Шмель». Уточнением экспертизы установлено, что смерть наступила в результате удара головы о стену складского помещения. Смерть наступила мгновенно, между тремя и четырьмя часами ночи. У меня — все.
— Спасибо, товарищ Костин. — Таболов отложил фотографию. — Что мы имеем по сторожу?
— Пока ничего, — мрачно констатировал Таганцев. — По показаниям соседей, Маркин семнадцатого к концу дня ушел на работу, как обычно, и с тех пор его больше не видели. Фотографии размножены и разосланы, поиски ведутся интенсивно.
— Произведите его полную проверку, все данные немедленно ко мне… Сейчас все свободны, и распорядитесь, чтобы доставили задержанного. Как его фамилия?
— Черенков, — назвал, вставая, Таганцев. — Мужчина ловкий, при задержании пытался бежать…
