Р Ларкин - Крестная мать
Глава вторая.
Спагетти с рубленым мясом, переложенное слоями сыра и обильно политое соусом удалось на славу, к тому же одним ртом стало меньше, а значит приготовить ужин и накрыть на стол стало легче.
Потом ей предстояло запереться в спальне и все хорошенько обдумать. Со своими сыновьями она управится без проблем, но вот с остальными было сложнее. Всем капитанам было назначено завтра в полдень явиться к ней в дом на встречу, и ей предстояло им сообщить, что она берет власть в свои руки. Это были трое нью-йоркских капо, которые контролировали три различных района города: Тони Сканджилли - Бруклин, Джо Орегано - Квинс и Луиджи Маринара - Бронкс. У каждого из них были свои проблемы связанные с посягательствами других семейств на самые прибыльные отрасли их бизнеса. Эта мысль вызвала у неё улыбку: многочисленные универмаги в центре Бруклина полностью переключились на легальный бизнес и вышли из дела, но Тони Сканджилли уже покрылся жирком, приобрел вес и с каждым днем расширял свою сферу влияния в этом районе. Она даже подумала, что их бизнес, слава Богу, не зависит от сезонных колебаний спроса с предложением, и перекрестилась. Ни экономический спад, ни депрессия на него влиять не могли. Самые грустные мысли приходили в её голову, только когда она думала о трех своих сыновьях. Но с ними она легко управится сама, а капитанов надо будет постараться убедить, что им ничего не угрожает ни с её стороны, ни со стороны других семей. Их только нужно будет как можно скорее занять делом, тогда у них ни на что другое времени и сил просто не останется...
В её голове рождались различные планы, но все они были отвергнуты: один мог наделать слишком много шума, другой, наоборот, мог и вовсе пройти не замеченным и остальные семьи могли просто не понять, что происходит, а слишком очевидные действия не годились из-за возможного вмешательства полиции... она уже засыпала, когда наконец ей стало понятно, как нужно сделать, чтобы всем соперничающим семьям стало ясно: с ней шутки плохи. Удары нужно было нанести в каждом из пяти районов Нью-Йорка и, разве что кроме тупоголовых полицейских, федеральных агентов и прочих нежелательных субъектов, всем станет ясно от кого он исходит и против кого направлен. Она встала с постели и принялась разгуливать по спальне, обдумывая последствия каждого из своих последующих шагов. В этот момент ей на глаза попалась картина, висевшая на стене у ног кровати. На ней была изображена "Последняя вечеря Исуса Христа". Копия была ужасной, но она часто рассматривала её во время исполнения своих супружеских обязанностей. Тогда картина выглядывала как раз из-за плеча крестного отца и, за отсутствием других развлечений ей часто приходилось рассматривать аляповатые лики апостолов. Ее цветовая гамма была выдержана в ослепительно ярких тонах, которые чуть ли не светились в полутьме спальни, но не это было самой притягательной особенностью этого полотна. Дело было в том, что если хлопнуть кулаком по голове Иуды, картина отъезжала в сторону, открывая взгляду дверцу симпатичного серого сейфа. В данную минуту ничего из содержимого этого тайника ей не требовалось, но само его существование придавало силы и уверенность. Даже часть его содержимого могла обеспечить тысяче молодых людей возможность получения медицинского образования, другая часть оставшегося могла помочь дюжине взрослых мужчин провести сотни три лет у стойки бара. Но самое приятное заключалось в том, что кроме неё открыть его не мог никто, и это было солидным доводом в её пользу, который вполне мог убедить этих тугодумов во время завтрашней встречи.
Она снова начала расхаживать по спальне и последние детали её плана все четче стали вырисовываться в её голове. Наконец вся картина как живая встала у неё перед глазами! Предстояло уничтожить по одному члену у каждой из соперничающих семей. До прямого убийства доводить дело не следовало, но в то же время их надо было навсегда вывести из строя. Все эти семьи подвергнутся унижению, и это было самой замечательной идеей всего плана. В довершение ко всему подготовка и выполнение такого плана поможет занять её собственных людей, а значит им будет не до нее. Это поможет ей выиграть время для усиления собственной позиции.
Впервые за многие годы она заснула с улыбкой на лице. Теперь у неё появилась возможность полностью распоряжаться собой. Господство крестного отца наконец прекратилось и теперь ей не терпелось применить на практике его уроки. Слава Богу, что это случилось теперь, пока она была ещё сравнительно молода. Иначе вся эта учеба закончилась бы впустую, а сама жизнь с её желаниями и устремлениями пошла прахом. Но, успокоила она себя, если я все буду делать правильно, времени у меня ещё достаточно.
На следующий день её ожидало первое большое испытание. Ей было понятно, что если она сможет справиться с нью-йоркскими капо и заставить их работать в одной команде, то шеф из Нью - Джерси рано или поздно будет у её ног.
Она натянула на свое обширное тело одеяло и ещё раз повторила про себя однажды увиденную в журнале фразу: "Слава приходит только к тем, кому она снится". В эту ночь у неё были прекрасные сны.
Наутро она встала пораньше и решила посидеть одной в библиотеке. Капо должны были появиться в доме несколько позже, да и домашние вряд ли будут мешать. К тому же ей казалось недопустимым появиться в библиотеке под их недоверчивыми взглядами, поэтому нужно было, как и следует настоящей хозяйке, все обдумать и подготовиться. В качестве исходной позиции было выбрано большое черное кожаное кресло за письменным столом, где ещё недавно восседал сам отец семейства. Оно было изготовлено по специальному заказу, и его спинка могла служить надежной защитой от пули, если кому-нибудь вздумалось выстрелить в крестного отца через окно. Это было первое пуленепробиваемое кресло, которое породило среди мафиози новую моду и надолго обеспечило выгодной работой производителей мебели. К великому сожалению его трудно было назвать удобным.
В её случае дело обстояло ещё хуже: для солидности ей следовало доминировать над окружающими, и для этого надо было подложить на сиденье увесистую телефонную книгу. Справочник по Манхэттену куда-то запропастился, и его пришлось заменить стопкой брошюр по Нью - Джерси, которые постоянно разъезжались в разные стороны. Мама миа! С чем только не сможет совладать настоящая женщина!
Она едва успела справиться с этой нелегкой задачей, как дверь отворилась и в комнате появились мрачные физиономии её сыновей, которые выражали странную комбинацию удивления и покорности. Затем они надули губы и уставились на нее, словно настаивая на продолжении вчерашнего разговора.
- Мама, - начал было Рокко, но тут же умолк под суровым взглядом матери. Потом они долго сидели в тишине, пока один из солдат, несший службу в доме не объявил о прибытии трех капо Нью - Йорка.
- Впусти их, - сказал Рико, а затем привстал и резким ударом выбил изо рта охранника сигарету. Тот осторожно потрогал распухшие губы, поправил черный шелковый галстук и вышел, а минутой спустя в зале появились трое членов руководства семьи, как они предпочитали себя называть.
Каждый из них пожал руки сыновьям покойного, и этот небольшой ритуал только усилил нарастающее беспокойство взгромоздившейся на куче рассыпающихся брошюр женщины. Капо были удивлены её появлением в библиотеке, подошли к столу и стали бормотать затертые клише соболезнования вдове умершего. В конце концов они только вчера посетили этот дом с той же целью и ничего нового придумать не могли. Неужели эта женщина считает, что они вечно должны говорить ей слова утешения? Их привело сюда настоящее мужское дело, а она может забрать свои четки с надушенным носовым платочком и отправиться куда-нибудь в другое место.
- Говори как мужчина, Тони, - сделала она резкий выговор первому капо, какого черта ты там бормочешь?
Тони Сканджилли с недоумением уставился на женщину. Ему никогда не приходилось слышать от неё подобных выражений, да ещё в таком тоне! И это в тот день, когда тело крестного отца ещё не успело остыть в могиле. От неожиданности босс Бруклина лишился дара речи.
- Сядете вы все наконец или нет! - рявкнула она.
Мужчины обменялись красноречивыми взглядами и посмотрели на её сыновей. Неужели после смерти мужа у неё помутился разум? Какой ужас!
Они расселись по местам и стали молча разглядывать свои руки, а потом попытались рассматривать сквозь толстый, пушистый ковер пол. Тишина в комнате становилась просто гнетущей.
- Ну, что, - громко объявила она, - неужели вам совсем нечего сказать? Такие солидные мужчины...
- Мама, - попытался перебить её Рико.
- Я сказала "мужчины", а не слабоумные переростки, - закричала она.
Подобное обращение заставило его замолчать, но унижать его мужское достоинство перед лицом членов руководства семьи было непростительным оскорблением. Будь она мужчиной, неписанные законы потребовали бы от Рико убить ее... или себя, смотря что ему удастся сделать в первую очередь.
