Марина Серова - Испанский сапожок на шпильке

Вера ушла от меня в полном шоке и обещала помогать мне в поиске своей лучшей подруги.

Я же после ее ухода позвонила Игорю Волостнову, но мне никто не ответил. Тогда я оделась и поехала к нему домой.

Он жил в центре города, в доме, где раньше обитало все наше обкомовское начальство. Только если тогда этот дом охранялся, то теперь в этом не было нужды. Зато осталась комнатка консьержа.

Я поднялась на второй этаж, остановилась перед массивной дверью, обитой рыжей искусственной кожей, и позвонила. Мягкий переливчатый звон не произвел никакого эффекта: мне никто не открывал.

Я вышла во двор, села на скамейку и стала ждать. Но время шло, ни одного молодого мужчины я не заметила. Пообедав в частном ресторане, расположенном неподалеку, я снова вернулась на скамейку — свой наблюдательный пункт. И просидела так еще целый час, исправно отрабатывая аванс. Но безрезультатно. И вот часа в четыре, когда я поняла, что просто-напросто засыпаю на своем посту, из дома вышла представительная дама в сиреневом прозрачном платье и, оглядев меня с головы до ног, заметила:

— Я слежу за вами с тех самых пор, как вы сюда пришли. Вы не обижайтесь, но позвольте узнать, кого вы ждете? У нас тут недавно ограбили две квартиры, поэтому обстоятельства вынуждают нас быть бдительными…

У нее был приятный жирненький голос.

— Я жду Игоря Волостнова из третьей квартиры.

— Знаете, — она как будто даже обрадовалась, — я почему-то так сразу и подумала. Но его не будет теперь до самого вечера. К нему приехали какие-то друзья из Москвы.

— Друзья?

— Он ведь журналист, хотя и бывший… Учился, кажется, в Москве. Так к нему иногда приезжают не только из Москвы, но и из других городов. Но что это я вам о нем рассказываю, вы же, наверное, знаете о нем побольше моего…

— Нет, просто я ищу одну общую знакомую… Соню. Я ей должна деньги, но не могу ее найти. Может быть, вы видели ее? — И я, понимая Сашу, которой доставляло удовольствие приводить в замешательство людей фотографиями сестры, последовала ее примеру и достала снимки. Женщина в сиреневом платье смотрела на фотографию и качала головой в какой-то прострации. Наконец сказала:

— Ну точно, это она. Я встречала ее с Волостновым и, знаете, не могу понять, что между ними может быть общего. Вы видели Игоря?

— Нет.

— То-то и оно, что не видели. Он же просто красавец. Но они гуляли вместе, я столько раз наблюдала за ними из окна… Вы не подумайте, что я такая уж любопытная. Просто очень странная парочка.

И тут этой представительной особе, очевидно, пришло в голову, что я могу быть близкой подругой или вообще родственницей Сони, и она как-то осеклась и пристально посмотрела на меня.

— А вы ей кто?

— Отчим, — сказала я и поднялась со скамейки, давая понять, что разговор окончен. — А что касается того, с каким жаром вы мне рассказывали о ней, то позвольте заметить, что внешность подчас бывает обманчивой. И не всегда красота приносит счастье. Вы вот счастливы?

Она фыркнула:

— Положим, что счастлива, ну и что?

— А то, что ваше лицо напоминает мне заварочный чайник с отколотым носиком, но ведь нашелся мужчина, который полюбил вас… Вы поняли меня?

— Да вы к тому же еще и грубиянка! — закричала она, явно стараясь привлечь ко мне внимание прохожих. — Наводчица!

— Еще одно слово, старая карга, и тебе придется обращаться в собес за дополнительным пособием на лечение. — С этими словами я схватила ее за ухо и слегка подтянула вверх. Она поняла, что если будет возникать и дальше, то я оторву ей ухо и заберу его с собой.

Я встала и медленно двинулась к арке, ведущей на улицу, откуда доносился шум проезжающих машин. Уже за рулем, чувствуя, как горячий воздух обвевает мое лицо, я подумала о том, что сегодня к вечеру наверняка снова пойдет дождь. Ну и пусть, возможно, спадет жара, и мне будет лучше думаться. Я, честно говоря, пока не знала, где мне дальше искать Соню. Поэтому решила вернуться домой и погадать, что я и сделала, выпив предварительно чашку крепкого кофе. Опрокинув чашку, я внимательно посмотрела на кофейный пейзаж. И очень удивилась, увидев церковные купола с крестом наверху. Что бы это значило? Уж не ударилась ли Соня Коробко в религию? А почему бы и нет? Люди с такими сильными комплексами нередко находят спасение и успокоение в церкви. Это вполне реально. Но в нашем городе три церкви. Я достала недавно купленный альбом с прекрасно выполненными фотографиями местных достопримечательностей и без труда определила, какая именно церковь отразилась на дне моей кофейной чашки. «Утоли моя печали». Надо было действовать. Я снова надела джинсы, куртку и, прихватив на всякий случай зонт, собралась уже было выйти из дому, как раздался телефонный звонок.

— Слушаю. Говорите.

— Таня? Это Сергей Никитин. К тебе можно сейчас подъехать?

Это был мой давний приятель, вместе с которым мы отдыхали в Тунисе, а потом как-то встретились в казино, и мне пришлось выручить его деньгами… В принципе это был безотказный и достаточно смелый парень. Он пытался ухаживать за мной, но, познакомившись с моим образом жизни, понял, что это совершенно бесперспективное занятие. Поэтому у нас были просто дружеские отношения, которые все равно граничили с чем-то похожим на влюбленность. Все-таки сохранилась какая-то приятная недоговоренность, недо… Короче, он мне нравился. Поэтому, услышав его голос, я почувствовала легкое и очень приятное волнение.

— Приезжай, я тебя жду, — ответила я и положила трубку. Он приехал минут через пять, из чего я сделала вывод, что он звонил из автомата где-то рядом с моим домом. Выглядел он расстроенным.

— Что случилось, Сережа? На тебе лица нет. Только не говори, что ты вляпался в какую-нибудь жуткую историю. Мне бы хотелось, чтоб хотя бы у тебя все было хорошо.

— Ты знаешь, мне бы и самому этого хотелось. Но сегодня утром нашли моего друга. Мертвым. Ты себе не представляешь, какой это был парень. У него сроду не было врагов. Прекрасный электронщик, золотые руки.

— Как это произошло? Его что, убили?

— Его нашли в городском парке, на скамейке. Прохожие видели его и думали, что он просто спит или пьяный, ну как обычно…

— Каким образом его убили?

— Выстрел в спину. И никто ничего не слышал. Там еще такое место в этом парке, глухое, прямо над прудом, подальше от лодочной стоянки…

— Ты хочешь, чтобы я нашла убийцу?

— Мне бы не хотелось обременять тебя, я знаю, что у тебя и так много дел, но Виталька был моим лучшим другом. Мы дружили с детства. Я знаю всех его знакомых, у него не было врагов. Единственное, за что могли убить такого безобидного человека, — это если он оказался невольным свидетелем какого-нибудь преступления. Но, с другой стороны, у него в жизни только два маршрута: работа и дом. Он нигде не бывает, его клещами на улицу не вытянешь.

— Ты разговаривал с его близкими? Кстати, с кем он жил? У него есть семья?

— Последнее время он жил один. Его отец вторично женился и переехал к той женщине.

— Когда ты видел его последний раз?

— Вчера же и видел. Получается, что за несколько часов до смерти.

— Он говорил о том, что собирается в парк или еще куда?

— Нет. Он просто сказал, что скоро у него появятся деньги и он сможет купить себе компьютер.

— Тогда, может быть, его смерть как-то связана с этими деньгами? Возможно, он сделал какую-то работу, а ему не заплатили… — Я говорила все это в пространство, в воздух, просто бросала мысли, чтобы потом, путем поиска и анализа, выйти на основную причину убийства. Где он сейчас?

— В морге. Я-то, собственно, и хотел, чтобы ты поехала вместе со мной. Я не трус, но действительно боюсь.

— А как ты узнал о его смерти?

— Мне позвонил его отец, а ему позвонили из милиции.

— Тогда едем.

Как правило, в каждом городском морге у меня есть знакомые. Патологоанатомов и экспертов хлебом не корми, а дай выпить. Они же не просыхают. Поэтому, прежде чем поехать в Овчинников переулок, мы заскочили в магазин и купили коньяк и закуску.

— Я понимаю их, — сказал Сергей, зажимая нос — мы спускались в подвал, где находился морг. — Если не пить, то можно просто сойти с ума.

— Мы скажем, что ты — его брат, а я — сестра. Понял? Это просто на всякий случай, если там дежурит новенький. Он меня не знает.

Но новенький уже минут через пять стал «стареньким». Это произошло после того, как я достала коньяк и поставила бутылку на стол. Очевидно, я сделала это с таким знанием дела, что и он решил не усложнять обстановку и прямиком отправил нас в зал, где на столе, обитом цинковым железом, лежало тело, прикрытое рыжей клеенкой.

— Это он? — спросил Валентин, так звали патологоанатома.

Под клеенкой я увидела невысокого мужчину, обросшего густой темной шерстью. У него было необыкновенное лицо. Низкий, очень низкий лоб, большие глаза, сплюснутый нос с крупными побелевшими ноздрями и толстые, словно вывернутые губы. Тонкие руки с большими кистями (я заметила, что на мизинце правой руки у него очень длинный жесткий и желтый ноготь, такие ногти можно встретить у людей, которым часто приходится подкручивать им что-то вместо отвертки), кривые, непропорционально короткие ноги и очень большой половой орган.