Михаил Петров - Гончаров и маньяк
- Может быть. Скажите, Венера Ибрагимовна, а кто больше всего пострадал от ограбления? Насколько я понимаю, ваш магазин частный
- Вы правильно понимаете. Больше всего пострадала я, поскольку являюсь основной владелицей. Тридцать процентов имеет бухгалтер, по пять кассиры, а остальные копейки поделены между девчонками. Ну и конечно здорово влипла Вика Соколова. Ей принадлежит ювелирный киоск. Скорее всего, она свои издержки предъявит мне. Пока только ворчит, но думаю, что кашу она заварит.
- Но ведь вы, наверное, застрахованы?
- Застрахована, а что толку. Они начнут ковыряться, разбирать документы, выявят массу типичных и почти неизбежных в любом магазине нарушений и выплатят чисто символическую сумму. Сейчас народ пошел ушлый, только себе и только под себя.
- Вы допускаете мысль, что кто-то из своих мог быть пособником у грабителей?
- А чего ж не допускать, конечно же допускаю.
- И кто же он или она?
- А вот этого я вам сказать не могу, просто не имею права. Вдруг наговорю на человека напраслину, а он окажется невиновен. Как я тогда жить буду?
- Через какой промежуток времени после того, как ушли грабители, явилась Галина Гудко? Были ли у нее среди ваших девушек близкие подруги?
- А они все тут подруги, но больше всех она терлась возле отдела электроприборов у Татьяны Смирновой. А что касается ее прихода, то появилась она минут через десять после того, как мерзавцы закрыли дверь моего кабинета.
- Она сама вызвалась принести торт или вы об этом ее попросили?
- Ни она не вызывалась, ни я не просила, просто уж так было заведено. Галка у нас была самая младшая, и ей это негласно вменялось в обязанность.
- Как она отреагировала на все произошедшее?
- Сразу-то я ее не видела, а вот когда приехала милиция и взломала дверь, мне она показалась очень перепуганной.
- Вам не кажется, что она могла видеть грабителей, покидающих магазин?..
- Кажется, и даже очень. Об этом ее спрашивал следователь, об этом се спрашивала я. Но ничего путного в тот вечер добиться от нее мы не могли. На следующий же день, когда я вызвала ее в кабинет и довольно жестко поговорила, она заревела и ответила, что действительно видела трех человек, которые бежали от служебного входа к машине, но она никого не запомнила, поскольку все они были в масках. Но вы сами понимаете, что это полная чепуха. Какими бы тупоголовыми ни были грабители, не станут они средь бела дня шастать в своих зловещих масках. Подумав, я вечером дозвонилась до следователя и поделилась своими сомнениями. Он понял меня с полуслова и обещал к открытию магазина быть у нас. А наутро Галина не явилась на работу и, как вы, наверное, знаете, больше не появится никогда, - не то нарочито, не то всерьез всплакнула хозяйка. - И я, поверьте, не знаю, что теперь думать. Проработала она у меня три года и ни в чем таком замечена не была. Не знаю... поговорите еще со Смирновой...
Поблагодарив директрису за полученные сведения, Шульгин подошел к секции электротоваров, где высокая и черноокая девица заверяла доверчивого покупателя, что приобретенный им вентилятор будет служить вечно и даже над его гробом не иссякнет легкий и свежий бриз. Видимо, последний аргумент сразил его окончательно, потому как, согласно кивнув, мужик поплелся к кассе платить за покупку.
- Вы Татьяна Смирнова? - улучив момент, спросил Шульгин.
- Я. - удивленно ответила брюнетка. - А в чем дело?
- Дело в вашей подруге, а точнее сказать, в вашей бывшей подруге Галине Гудко.
- Господи, но сколько же можно! Ваши товарищи уже несколько раз меня пытали, и все, что я знала, я им доложила в письменной форме.
- Вы немного путаете, я совсем из другого департамента и письменного ответа у вас не попрошу. Наша газета по этому поводу проводит совершенно независимое журналистское расследование, и с вашей помощью мы надеемся достичь определенных результатов. Я могу рассчитывать на вашу помощь?
- Понятно, но почему вы думаете, что я чем-то могу вам помочь?
- Вас мне рекомендовала Венера Ибрагимовна.
- Ясно, что вас интересует? - разглядывая протянутый покупателем чек, спросила она.
- Совсем немного. Как вы расцениваете поведение Галины после того, как произошло ограбление вашего магазина?
- Как крайне удрученное, - передавая мужику покупку, сдержанно ответила Смирнова.
- Вы можете найти этому объяснение?
- Нет, хотя я несколько раз пыталась вызвать ее на откровенный разговор.
- Вы знали ее близкого друга?
- Да, Миша Кузнецов, мой родной брат. Он недавно вернулся из армии и снимает комнату неподалеку, в частном секторе, но его подозревать бессмысленно, потому как в это время он ездил к нашим родителям в деревню. Милиция проверила, и этот факт подтвердился. Извините, но мне нужно работать.
- Это вы меня извините за то, что отвлекаю вас от дел. Всего хорошего.
К двум часам Шульгин вернулся в редакцию, отобрал у Серова последний бутерброд и, развалившись в драном кресле, поинтересовался, как идут дела.
- Отлично, - вытирая жирные губы бумажным листом, бодро ответил коллега. - Горлов с большим энтузиазмом поддержал нашу идею и даже прислал одну из фотографий, а я за время твоего отсутствия уже успел накатать полторы сотни строк. Мне кажется, что наш Репей останется доволен.
- Не гони лошадей, Владик, - доставая диктофон, осадил его Шульгин. Сперва послушай то, что мне поведали директор магазина "Ольга" и одна из продавщиц.
- С удовольствием, а ты тем временем ознакомься с моей писаниной.
- Да, Владик, у меня такое впечатление, что ты неправильно выбрал место работы, - швырнув на стол исписанные страницы, заметил через несколько минут Шульгин. - Тебе бы фантастические романы писать или детские сказки-страшилки. Откуда ты все это взял?
- Из головы. Но моя интуиция подсказывает, что все происходило примерно так.
- Свою интуицию можешь засунуть себе знаешь куда... Ты работаешь не в издательстве "Буратино", а в газете, причем в криминальном отделе, и твоя буйная фантазия здесь совершенно неуместна.
- Нет, Толик, тут ты не прав. Ты только представь себе, на мою основу мы наложим твою информацию и подкрепим все это совершенно реальными фотографиями. Получится такой салат, что пальчики оближешь.
- Как хочешь, лично я умываю руки и свою подпись под этой белибердой ставить не собираюсь и тебе не советую. Если уж тебе так хочется крови, то обработай мой материал, но безо всякой привязки к убийствам и изнасилованиям. А фотографию последней жертвы дай с короткой информацией, но воздержись от комментариев. На сегодняшний день объема будет достаточно. Дерзай, а я пошел.
- Куда?
- Сначала в суд, а потом домой, надо закончить статью по делу Смакова. Ежели Репей будет спрашивать, то буду завтра после обеда.
* * *
К двум часам следующего дня Шульгин закончил отличную, бомбовую статью о господине Смакове, ловком мошеннике и пройдохе по части обмена квартир. Вполне довольный собой, в половине третьего он вошел в кабинет главного редактора и протянул уже готовый материал.
Главред, лысая гадина с щеголеватыми усами, припечатал рукопись пухлой рукой и вежливо осведомился о здоровье.
- Спасибо, вашими молитвами... - соблюдая этикет, ответил журналист.
- Плохо же ты на меня молишься, засранец, - чавкнув раскрыльями щек, пожурил его шеф. - Тебя кто на работу взял, когда даже ассоциация ассенизаторов отказалась от твоих услуг?
- Вы взяли, Аркадий Михайлович, - покорно согласился Шульгин. - Только мне кажется, что в этой конторе запах тоже не очень-то воодушевляет.
- Ме-е-ерзавец, - со вкусом пропел Рейпин. - А ты помнишь, какой ты пришел? Зябкий, гиблый, как зимний воробей! А помнишь, что ты у меня просил? Если забыл, то я могу напомнить. Магнитофон у меня работает двадцать четыре часа в сутки. Ты же у меня попросил хоть немного денег, соглашаясь даже на должность корректора. Я дал больше, чем ты просил, но с одним условием. Ты помнишь его?
- К сожалению, да, - проклиная проституцию своей профессии, согласился Анатолий.
- Сколько лет ты у меня работаешь?
- Почти два года.
- У тебя хорошая память, - прикуривая непривычную ему сигару, одобрительно кивнул редактор. - Теперь скажи, твои жена и дочка довольны, что ты приносишь такую сумму?
- Да, они вас просто боготворят.
- Я рад, рад, что хоть кто-то понимает мою доброту. А теперь скажи мне, газетный мазилка, на кой черт ты ляпаешь мне такие опусы, от которых у меня дыбом встают волосы? Согласись со мной, какать в ту же чашку, из которой кушаешь щи, это противоестественно.
- Да, насчет какать вы правы, но в остальном... То, что там написано...
- Можешь этим подтереться, - брезгливо отодвинув машинописные листы, отстранился Рейпин. - От моего имени выпиши себе аванс, а точнее, месячное выходное пособие, и можешь считать себя свободным, как черноморская чайка.
Шульгин прекрасно понимал, что журналист он неплохой, не советский, не кадетский, а сам по себе, и такое отношение к себе считал оскорбительным.
