Виктор Пронин - Сила слова
Зато он как-то познакомился с молодым парнем, который работал в институте. Хрустаков подошел к нему, попросил закурить, что-то сказал о Клухорском перевале и затащил в ближайшую пивную. Там oн щедро угостил парня пивом, рассказал, как с шулерами в карты играл и всех их в дураках оставил, еще раз, но уже подробнее, поведал, как преодолевал Клухорский перевал. Однако рассказ его получился тусклым, не было в нем прежнего огня, не было восторга, задора и азарта, которыми он заражал метизников в курилке.
- Все это чепуха, старик, - сказал парень. - Знаешь, чего тебе не хватает? Убежденности.
- Ты так думаешь? - огорчился Хрустаков.
- Вот ты сейчас рассказываешь, а я тебе не верю. А если и верю, то мне на это плевать. Вяло. Уныло.
- Но мой рассказ - это правда, - попробовал было защититься Хрустаков.
- Ну и что? На кой черт мне твоя правда, если она скучна и бездарна? На кой она, если у меня от своей правды скулы сводит и пиво в горле останавливается! Вот у нас в институте работает одна бабуля...
- Кем? - успел вставить Жорка.
- Уборщицей. Понял? Уборщицей. Так вот стоит ей, - парень опасливо оглянулся по сторонам и приник к столику, - стоит ей выругаться как следует... - Парень опять оглянулся и, обдав ухо Хрустакова брызгами пива, закончил свистящим шепотом, - все сбывается. Понял? Однажды я торопился куда-то и на повороте урну нечаянно зацепил, урна упала и покатилась вниз по лестнице. А бабуля эта, уборщица, и говорит мне вслед... Наши слышали, они рядом стояли...
- И что же она сказала? - осевшим голосом спросил Хрустаков.
- Чтоб, говорит, тебя подняло и шмякнуло. Вот.
- И что же?
- А вот то! Чувствую, начало меня от земли отрывать. Будто сила какая-то схватила. И я не могу ни пошевелиться, ни закричать, ни на помощь позвать. Там решетка рядом оказалась железная, ограждение какое-то... Представляешь, я до решетки дотянулся, ухватился и...
- Ну? Ну?! - стонал от нетерпения Жорка.
- Из стены решетку вывернуло, а меня все-таки на метр от пола оторвало. А потом стал на бок заваливаться. Я быстрее эту решетку от себя отшвырнул, думаю, если падать придется, то чтоб не на железо. И только успел от решетки избавиться, тут меня об пол как шмякнет! Руку вывихнул, старик... Вот так.
- А тетя Паша?
- Откуда ты знаешь, что ее зовут тетя Паша? - подозрительно спросил парень.
- Да ты же сам сказал! - нашелся Хрустаков.
- Да? Не заметил даже... Ну ладно. Ей директор выговор объявил. Она, оказывается, подписку дала, что не будет злоупотреблять своей силой. Такая у человека убежденность, столько страсти, ненависти она в проклятие вкладывает, такая у нее уверенность в правоте, что возникает материальная сила. Приезжали как-то иностранцы, и решил наш директор показать им умение тети Паши. Но ничего не получилось. Конфуз. На сцене сила у нее не возникает. Только и удалось ей бумажку на расстоянии поджечь.
- Как?
- А, чепуха. Фокус-покус. Держит директор бумажку в руке, а тетя Паша в десяти метрах стоит. И говорит... Дескать, гореть тебе синим пламенем. Но ничего не вышло, бумажка только с уголков обуглилась, и все. Тогда директор и говорит иностранцам... Вы, говорит, станьте вон там на площадке на беломраморной и закурите, а окурки на пол бросайте, ногами их топчите, можете, говорит, для пользы дела даже плюнуть на пол пару раз. Иностранцы смущаются, отказываются, мол, нам такого никогда в жизни не суметь. Ничего, еще как сумели. А директор наш не будь дурак из-за угла тетю Пашу на них и выпустил. А мы уж тут наготове с магнитофонами, эксперимент все-таки. И я сам слышал... Как увидела наша бабуля беспорядок, тут у нее и вырвалось... А, говорит, чтоб вас громом разразило! Как сказала, старик, как сказала! Мы потом на магнитофоне ее слова прокручивали, и то маленькие электрические разряды возникали. А тогда!.. - Парень зажмурился и, обхватив лицо руками, начал раскачиваться из стороны в сторону.
- Что же произошло тогда? - спросил бледный от волнения Хрустаков.
- Громыхнуло так, что стекла не везде выдержали. Гром, старик, самый настоящий гром. Резкий, с треском, как раскололось что-то. И молния! Ветвистая, кривая молния от потолка в пол. Иностранцы в кружок стали, вот в центр кружка молния и ударила. В полу дыра, понял? В мраморном полу круглая дыра размером с хороший арбуз. А края оплавлены. Там под мрамором бетон, арматура железная - все оплавлено. Иностранцы в себя пришли, щупают, по-своему лопочут, понять ничего не могут. Спустились на этаж ниже - и там в полу дыра. Четыре этажа молния пробила и в землю ушла. Правда, внизу дыра уже поменьше, мой кулак еле проходил.
Хрустаков долго молчал, глядя горящими глазами на опустевшую кружку от пива, потом спросил:
- Слушай, а у нее нет такого проклятия... Чтоб тебе пусто было?
- Старик! - Парень похлопал его по плечу. - У нее столько этих проклятий... Трое докторские диссертации защитили, понял? Однажды у нее вырвалось... Чтоб тебе на том свете в смоле кипеть!
- И что?! - ужаснулся Хрустаков.
- Ничего. Представляешь, совершенно ничего не произошло. Но мы потом догадались - она же про тот свет говорила... Но человек, которому она это сказала... Был человек, и нет его. Сам-то он остался, но это уже бледная тень... Все о будущем думает, богословием увлекся, а однажды застали - в лаборатории в какой-то кружке смолу кипятит. И только она пузырями пошла, он туда, в эту смолу, палец и сунул.
- И что?
- Очень кричал. От боли. А недавно его в церкви видели... Вот так, старик. А ты говоришь, Клухорский перевал... Девочки в шортиках переходят этот перевал. Будь здоров, старик. Заболтался я с тобой. Пока.
Когда сошел снег и наступило лето, Хрустаков, говорят, ушел, ругаясь, на Клухорский перевал. Даже трудовую книжку в заводоуправлении не взял. Вроде кто-то из метизников видел его на перевале. Похудел, загорел, ходит в драных шортах, питается от туристов. Приятель звал его домой, говорил, что должность счетовода сохраняется за ним, но Хрустаков отказался.
Как-то он объяснял свое решение, но понять было трудно. Хочу, говорит, постичь, хочу проникнуться... Что за этим стоит - кто его знает. А в последнее время газеты сообщили о странных событиях в районе перевала самопроизвольно сошла снежная лавина, причем там, где она никогда до этого не сходила.
И еще - на одной из отвесных вершин, куда и альпинист заберется далеко не каждый, оказался ишак, живой и невредимый.
Как он туда попал, до сих пор остается загадкой.
