Мэри Фитт - Смерть и приятные голоса (= Губительно приятные голоса)
- Так, значит, вы очутились здесь совершенно случайно?- сэр Фредерик ласково улыбнулся, теребя пальцами шнурок монокля, это входит в привычку у всех, кто носит эту штуку.
- Да, абсолютно, мистер Фредерик,- ответил я.- Это все из-за грозы.
- Поразительно!- воскликнул он.- Ваш визит лишний раз подтверждает давний мой вывод: случайность часто выглядит как очевидная преднамеренность.- Его взгляд скользнул по рядам книжных полок.- Подобные явления никогда серьезно не исследовались, я имею в виду, официальной наукой. Бытует мнение, что это связано с магией. Напридумывали всякую чушь, вроде телепатии и колдовства, что это все происки ведьм и прочей нечисти. И все же... в этом что-то есть. Я все думаю об атомистической теории Демокрита: он считал, что вся вселенная есть фатальное совпадение случайностей.
Я тайком за ним наблюдал, почувствовав, что великий хирург оседлал любимого конька, наблюдал с обожанием, и все никак не мог преодолеть свою робость.
- Ну это я так, к слову,- он снова обернулся ко мне,- а ваше прибытие было действительно случайным совпадением.- В его голосе еще слышалось легкое сомнение, по совершенно не обидное.
Я залпом выпил свой джин и наконец отважился заговорить.
- Вероятно, я ввалился сюда в самый неподходящий момент...- "и теперь мне лучше уйти", вот что я должен был произнести дальше, эти единственно верные слова, которых от меня явно ожидали, но не дождались. Я вдруг выпалил то, что не давало мне покоя все это время: - А что за малый этот Хьюго, которого все ждут? Неужели я так на него похож, прямо как близнец?
- Полагаю, это маловероятно,- сказал сэр Фредерик, наставляя на меня монокль, будто на самом деле это был лорнет. Он вообще практически не использовал его по назначению, это была скорее игрушка.- А впрочем, я могу только предполагать. Я никогда его не видел. И все остальные - тоже.
- А-а!- завопил я.- Теперь я понял, о каком совпадении вы говорили. Ждали его, а вошел я.- Я умолк, немного даже раздосадованный тем, что не похож как две капли воды на таинственного Хьюго. Затем, увидев, что сэр Фредерик снова тепло мне улыбнулся и, судя во всему, готов и дальше терпеть мое присутствие, я окончательно обнаглел: - Признаться, приняли они меня довольно прохладно, сэр.
Поскольку сэр Фредерик ничего на это не сказал, я нехотя поднялся с кресла и промямлил:
- Ну все. Мне, пожалуй, пора.
Сэр Фредерик продолжал сидеть, словно к чему-то прислушиваясь. Но ни в комнате, ни за стенами не было слышно ничего, кроме далеких раскатов грома. В окно я увидел, что небо снова стало низким и темным, и снова его прошивают зигзаги молний.
- Садитесь, мой мальчик,- пригласил он.- Если угодно, можете переночевать. Хоть это не мой дом, смею вас заверить, что никто не будет против. А кроме того, ваше присутствие может оказать всем неоценимую услугу.- Он тоже посмотрел на огромные окна.- Снова гроза собирается, хотя одна только что закончилась.
И действительно по стеклам застучали первые тяжелые капли.
Я тут же повиновался, разве я мог возразить самому сэру Фредерику? И меня почему-то нисколько не смущало, что я до сих пор не знаю, как зовут хозяина этого дома, который, между прочим, меня к себе не приглашал. Сэр Фредерик вдруг наклонился поближе, внимательно посмотрел на свои сцепленные пальцы, а потом, высоко вскинув густые седые брови,- на меня.
- Да,- сказал он.- Хьюго пока никто не видел. И еще три недели назад никто не знал, что он вообще существует. А он, оказывается, законный владелец этого дома; и все его обитатели, которые надеялись жить-поживать здесь до конца своих дней, теперь целиком и полностью зависят от этого молодого человека, от его капризов и настроения. Никто из этих людей никогда не зарабатывал себе на жизнь и не умеет этого делать. И если Хьюго решит, что обойдется без их общества, то все они окажутся в безвыходном положении. Сами понимаете, что этот молодой человек вряд ли может рассчитывать на теплый прием, а приехать он может в любой момент.- Мой собеседник снова откинулся на спинку кресла и положил руки на колени.- Поэтому я даже рад, что вы сюда явились. Хоть немного разрядили атмосферу. Они уже не сумеют накопить столько злости во второй раз.
- Понимаю,- сказал я.- Выходит, я стал в некотором роде громоотводом.
Теперь я и сам с нетерпением ждал появления Хьюго, будто и моя судьба каким-то образом от него зависела. Это было не просто любопытство, мне хотелось защитить этого парня. Я сочувствовал ему, сочувствовал как человек, только что наткнувшийся на эту стену из милых приятных голосов и враждебных взглядов. Я все сильнее проникался к этому парню симпатией. Я был на его стороне и чувствовал себя его другом. А помощь друга ему непременно понадобится, в этом я был абсолютно уверен. Тем временем сэр Фредерик продолжал:
- Ситуация, отягощенная сложными обстоятельствами.- Он говорил очень четко и спокойно, будто рассказывал историю болезни, чем еще больше меня заинтриговал.- Этот дом и земля принадлежат семейству Алстонов. Они тут с тысяча семьсот восьмидесятого года, когда здесь обосновался Алстон, унаследовавший от отца какие-то индийские мануфактуры. У Алстонов всегда были тесные контакты с Индией.- Он разок качнул моноклем.- Юная леди, принявшая вас за Хьюго,- это Урсула Алстон. Она и ее брат Джим - близнецы. Еще три недели назад, до того момента, как их батюшка скончался в лондонской психиатрической больнице, они были уверены, что являются единственными его наследниками, и все их родственники и приятели, которых вы сегодня лицезрели, тоже в этом не сомневались. Но...
- А от чего умер их отец?- не удержавшись, перебил его я.
- Опухоль мозга. Настрадался, бедняга. Началось с головных болей, это был довольно долгий период, а потом стал меняться и характер: приступы ярости сменялись бурными рыданиями. Скорее всего, родня его решила, что он постепенно сходит с ума. Вечером, накануне операции, мы очень долго с ним беседовали. Незаурядный был человек: много чего повидал на своем веку и не раз пускался в весьма своеобразные авантюры. Он сам настоял на том, чтобы я выслушал его исповедь. И поскольку я знал, что шансы на удачный исход нашей операции ничтожны, то не решился ему отказать. Тогда он и попросил меня об одной услуге. Почему он выбрал именно меня? До сих пор не могу понять.
- А я могу,- тихо произнес я, так чтобы сэр Фредерик не услышал. Правда, мне показалось, что он все-таки услышал мою реплику, но сделал вид, что это не так.
- Я раньше не был знаком со своим пациентом. Тем не менее я почувствовал себя обязанным уважить его просьбу. А попросил он меня, на тот случай, если операция завершится летальным исходом, сообщить неприятную новость его семейству. И уточнил: он имеет в виду не свою смерть, она-то вряд ли так уж сильно их опечалит. Нет, речь идет совсем о другом... И он рассказал мне про Хьюго.
Я резко наклонился, едва не вывалившись из кресла: наконец-то я сейчас узнаю, кто же он, этот неведомый мне Хьюго, за которого меня приняли!
- Двадцать пять лет тому назад мой пациент жил в Индии, и там он влюбился в индианку, представительницу высшей касты, если угодно. Если вы не против, давайте будем называть ее принцессой. Он женился на ней, она родила ему сына, но сама не перенесла родов, умерла. Ал стон сразу покинул Индию, вернулся в Лондон, где его ждала невеста, с которой он обручился перед отъездом. "Типичная англичанка, милая, но пресная",- так он о ней отозвался. Он честно собирался рассказать ей о своей женитьбе, но когда они встретились, понял, что это невозможно. Поскольку ему хотелось иметь свою семью, он быстренько придумал себе очень удобную концепцию: ради всеобщего блага и спокойствия правдой можно пожертвовать. И вообще правду надо аккуратно дозировать, открывать человеку ровно столько, сколько он в состоянии вынести... или сколько он позволяет открыть.- Сэр Фредерик принялся раскачивать монокль, точно маятник.- Признаться, это его утверждение произвело на меня сильное впечатление. Подобные теории дают богатую пищу для ума, м-да.- Он снова откинулся на спинку кресла и улыбнулся Еврипиду, уныло взиравшему на него с высокой полки.
- Сэр, а что же стало с Хьюго?- нетерпеливо спросил я.
- С Хьюго?- переспросил сэр Фредерик, которого я грубо оторвал от приятных философских размышлений над софизмами мистера Алстона.- У него все сложилось вполне благополучно. Отец забрал его у индийских родичей, хотя это было непросто. Любой вам сказал бы, что мистеру Алстону не стоило отбирать сына у восточных своих родственников, мог бы потом спокойно начать жизнь, как говорится, с чистого листа. Но мистер Алстон рассудил иначе. Вероятно, он действительно любил свою индийскую принцессу и очень дорожил сыном, ведь это была единственная память о прежнем счастье. Трудности и препоны его не пугали, это был человек очень волевой. Нашел сыну хорошую няньку и отправил их в Париж. Там он и вырос под присмотром наставников, английских, разумеется, ни в чем не зная отказа, что и превратило его в образцового баловня, вечно всем недовольного. Отец тратил на него деньги, не считая. Хочешь путешествовать, пожалуйста, только, разумеется, вместе с наставниками. Ему даже было разрешено навестить своих индийских родственников. Но вообще-то он жил в Париже.
