Юлия Алейникова - Божья кара
Зрелище они являли собой колоритное. Так что неудивительно, что прохожие то и дело на них оборачивались. Ольга была одета в элегантное классического кроя пальто и черные лодочки, ее идеально уложенная, модно подстриженная шевелюра как нельзя лучше довершала образ. Женька весело подпрыгивала рядом, цепляясь за рукав подруги и потряхивая сине-розовыми волосами. Сегодня она была облачена в кислотного цвета кеды на толстой белой платформе, длинную пеструю юбку до пят и коротенькую кудлатую дубленку с вышивкой. В цыганском таборе такому гостю наверняка бы обрадовались.
– Оль, так куда мы идем? – дергала Женька за рукав подругу.
– В салон.
– В какой?
– Красоты, разумеется. Пора приводить тебя в порядок. Надо кончать с этим театральным безумием и браться за ум. Мы тут с Лизой посоветовались и решили, хватит. Сама ты в разум до сорока лет не придешь, а потом будет уже поздно. Жизнь не удалась, карьера не сложилась, – сурово проговорила Ольга и втолкнула растерявшуюся от такого поворота событий Женю в стеклянные тяжелые двери.
– Лариса, – напутствовала мастера Ольга, стоя за креслом, в котором силой удерживала брыкающуюся Женьку, – срежь это безобразие, оставив максимально возможное количество волос на голове. Перекрась ее во что-то однотонное и невызывающее. Женя, – обернулась она к подруге, – это твой последний шанс избавиться от Владика и комплекса неполноценности, им внушенного. Если ты сейчас не одумаешься, алкоголизм и разбитая жизнь тебе гарантированы. Сиди и не дергайся.
Сказано это было трагическим полушепотом, слова сопровождались гипнотическим завораживающим взглядом, после которого на Жениной памяти еще ни одно живое существо не могло ослушаться Олечки Миловановой, чего бы она ни потребовала, пятерки в четверти по географии или признания в совершенном с особой жестокостью убийстве.
И Женя сдалась.
Но промывка мозгов на этом не закончилась.
– Женя, – строго выговаривала ей Ольга, пока та сидела с намазанной краской головой. – Взгляни на себя. Сколько тебе лет? Двадцать шесть. На кого ты похожа? На заморского попугая? – Последнее замечание заставило Женю недовольно надуть губы. – Тебе когда на работе последний раз предлагали стоящий репортаж подготовить? Или серьезное задание давали?
Последнее замечание породило на гладком Женином лбу несколько морщинок. Тем более что оно перекликалось с ее собственными недавними тревогами. Но, не желая подыгрывать Ольге, она тут же собралась и уверенным голосом сообщила:
– На прошлой неделе я делала самостоятельный репортаж.
– Да? И на какую тему? – скептически приподняла брови Оля.
– На тему нового молодежного клуба.
– А до этого? – не отставала Ольга.
– До этого я рассказывала о неформальном молодежном движении, – самодовольно отчиталась Женя.
– А что-нибудь не связанное с неформальными подростками тебе поручают? А какое-то движение по карьерной лестнице тебе в ближайшее время светит? – продолжала бомбардировать ее Оля неудобными вопросами. – А ведь ты, голубушка, чуть ли не с отличием журфак окончила! Между прочим, престижнейший факультет, это тебе не на сцене кривляться. Люди с таким образованием серьезную карьеру делают, а ты по подвалам интервью у всяких чудиков берешь, потому как ни в одно приличное место тебя просто не пустят и ни один серьезный человек с тобой беседовать не станет. Хватит уже придуриваться, пора за ум браться.
Все сказанное Ольгой было абсолютной правдой. И Женя прекрасно понимала, отчего подруга завела весь этот разговор, потому что Женька обожала театральную богему, а когда-то и сама мечтала о подмостках. Там же, в театральной тусовке, она приобрела все свои вредные привязки-пристрастия: курение, матерщину и предателя Владика, исправно пившего ее кровь и мотавшего нервы на протяжении шести лет.
– У меня есть хороший психотерапевт, если сама не справишься, обратимся за помощью к нему, пора кончать с этой театрально-корыткинской зависимостью и браться за ум. Завтра же прилично оденешься и отправишься к главному редактору просить собственную тему для журналистского расследования. Лучше что-нибудь криминальное или медицинское, например глубинные причины преступлений на бытовой почве или заражение граждан СПИДом в медицинских учреждениях. Мы с Лизкой тебе поможем.
– Ну уж нет. Хватит с меня криминала, – испуганно шарахнулась Женя, совершенно потерявшаяся от Ольгиного напора. – Я теперь полиции больше, чем хулиганов, боюсь.
– Вот дуреха. Да все наоборот обстоит. У тебя, можно сказать, теперь связи в следственном комитете. Найдешь тему поинтереснее и вперед с журналисткой коркой наперевес, – бодро наставляла ее Ольга.
– Нет уж. Хватило с меня одного раза. Больше никаких убийств-самоубийств, – решительно потрясла головой Женя.
– А зря. Тема самоубийств сейчас могла бы быть актуальна. Судя по сводкам, именно женские самоубийства приобрели сейчас особенную популярность, – резонно заметила Оля.
– Нет. Лучше уж медицина, – решила отстаивать право на самоопределение себя как творческой единицы Женька.
– Фу, скукотища, – сморщила нос Ольга. – Но впрочем, дело твое. Дерзай. Лишь бы толк был.
Из салона Женька вышла с короткой мальчишеской стрижкой и кардинально черным цветом волос. Кислотно-зеленые кеды были торжественно выброшены Ольгой в ближайшую урну, а на ногах у Женьки красовались простенькие черные ботинки – результат компромисса. Перемена в облике сотрудницы молодежной редакции была разительной.
Глава 3
Женя сидела в курилке и пыталась заставить себя воплотить в жизнь Ольгин победоносный план. И Ольга, и Лиза уже звонили ей с утра и требовали сегодня же отправиться к главному просить собственное задание. Не репортаж, аж журналистское расследование!
Наивные дурочки. Так ей что-то и поручили! И потом, что она сама может предложить в качестве закрутки сюжета? Заражение пациентов СПИДом в стоматологических клиниках? Так Лизка еще вчера от возмущения чуть на визг не перешла. Какое Женя имеет право подозревать честных врачей. А что еще может представлять интерес для зрителей? Внедрение новых технологий? Бред. Женя кивнула выходящим из курилки коллегам и достала следующую сигарету.
Дверь снова хлопнула, и на пороге появилась Марина.
– Ты чего целый день в курилке маешься? – спросила она, доставая пачку «Парламента». – От начальства, что ли, прячешься? – Марина затянулась, выдула густую струю дыма, потом разогнала ее рукой и внимательно уставилась на Женю: – Тю-ю. А где наша Малвина? – Имя Мальвина она произносила как-то манерно, глотая мягкий знак.
– Карабас-Барабас вчера обкорнал и перекрасил, – грустно пояснила Женя, проводя рукой по непривычно гладкой, коротко стриженной голове.
Примерно тот же вопрос в различных формах ей был задан сегодня раз тридцать. Она даже не подозревала, какой фурор произведет смена ею имиджа.
– Слыхала, какую жуть сегодня Настасья рассказывала? – присаживаясь рядом с Женькой, спросила Марина.
– Не-а. Она же не курит, а я тут с утра сижу, – покачала головой Женя.
– Подруга ее, та, что из окна выбросилась, оказывается, ребенка потеряла, а потом ее мужик бросил, а потом у нее бесплодие обнаружили, причем какое-то странное.
– Это как? – без особого интереса спросила Женя.
– Подруга была одинокая, но состоятельная, уже под тридцатник. И вот она забеременела. Жутко радовалась. Очень ребенка хотела. Пошла в платную клинику, записалась на прием к лучшему гинекологу, стала наблюдаться. Но что-то там не так пошло, она ребенка потеряла. Для нее такой стресс был, но кое-как оклемалась. А через год, что ли, еще раз забеременела. Все шло вроде ничего, а потом выяснилось, что это не беременность, а вроде ранний климакс. Любовник ее бросил. Здоровую нашел. У нее депресняк развился, на работу забила, пить начала, начальница ее даже к психиатру направляла.
– В психушку, что ли, сдала? – Женя уже сидела лицом к Марине и слушала ее, раскрыв рот и растопырив уши.
– Нет. В частную клинику направила и вроде как даже за нее платила. Девица эта ценным кадром была. Тьфу ты! Не к психиатру, а к психотерапевту, или к невропатологу? – стряхнула пепел себе на юбку Марина. – Думали, поможет, а она взяла да из окна сиганула. А этаж, между прочим, двенадцатый! Можешь себе представить? В закрытом гробу хоронили!
– Ужас! – покачала головой Женька, туша сигарету и направляясь к двери.
– Эй, ты куда? – удивленно уставилась ей вслед Марина.
– К главному, – бросила на ходу Женька.
– Ты же говорила, что от начальства прячешься? – Но Женьки уже и след простыл.
– Тенгиз Карпович, разрешите? – решительным, не свойственным ей голосом спросила Женя, пытаясь соответствовать новому образу и стремлениям.
– Входите, – не поднимая головы, буркнул главный.
Тенгиз Карпович Трупп, главный редактор Тринадцатого телеканала, счастливым образом сочетал в себе основные черты национальностей, которым принадлежали его предки. От немцев ему достались дотошность, переходящая в скрупулезность, пунктуальность, переходящая в фанатизм, маниакальная любовь к порядку и дисциплине, требовательность к подчиненным. От грузин – темперамент, переходящий временами в бешенство, тонкий художественный вкус, иногда отдающий придирками, и любовь к женщинам и винам. От украинцев Тенгизу Карповичу достались бережливость, переходящая в жадность, лукавство, переходящее в изворотливость, и подозрительность ко всему новому, не переходящая ни во что. Пробить у начальства новый проект было равносильно подвигу.
