Агата Кристи - Убийство в храме Астарты

Я знал, что он прав, но от меня потребовалось всё мужество, чтобы собраться с духом и решиться на это. Мы вышли вместе и сразу же направились в злосчастную рощу. Дважды окликнули Эллиота — безответно. Вскоре мы вышли на поляну, казавшуюся призрачной при свете утренних лучей. И вдруг Саймондс сжал мою руку так, что я едва не вскрикнул. Там, где вчера вечером при луне мы увидели тело мужчины, уткнувшегося лицом в траву, теперь в лучах утреннего солнца нашим глазам предстала та же картина. Но на сей раз на том самом месте, где вчера лежал его двоюродный брат, сегодня лежал Эллиот Хейдон.

— Бог мой! — прошептал Саймондс. — И его тоже!

Мы бросились к нему. Эллиот Хейдон был без сознания, однако дышал, и сомневаться в причине трагедии на сей раз не приходилось: из раны торчал длинный, тонкий бронзовый клинок.

— Какое счастье, что удар пришёлся в плечо, а не в сердце, — прокомментировал доктор. — Не знаю, что и думать. Во всяком случае, он жив и сам сможет рассказать, что произошло.

Но как раз этого-то Эллиот Хейдон сделать не смог. Его рассказ был крайне туманен. Уйдя на поиски кинжала, он вскоре прекратил свои тщетные попытки и остановился рядом с капищем, И тут у него появилось ощущение, что за ним кто-то наблюдает из-за деревьев. Он стал отгонять от себя эту мысль, но напрасно. Тут вдруг, по его словам, задул сильный холодный ветер, но не со стороны деревьев, а изнутри кумирни. Повернувшись, чтобы рассмотреть внутренность храма, он увидел маленькую фигурку богини. Казалось, он находится под оптическим обманом: фигурка всё время увеличивалась. Внезапно его как будто ударило в голову и отбросило назад. Падая, он почувствовал жгучую боль в левом плече…

В кинжале признали один из предметов, найденных при раскопках кургана и приобретённых Ричардом Хейдоном. Никто, как выяснилось, не знал, где он хранил его — в доме или кумирне.

Полиция выдвинула версию, что Ричарда преднамеренно заколола мисс Эшли, но вынуждена была снять её ввиду нашего единодушного свидетельства, что она находилась от него на расстоянии не менее трёх ярдов. И тайна убийства так и осталась тайной.

Наступила тишина.

— Что тут скажешь?! — нарушила молчание Джойс Лемприер. — Всё выглядит столь ужасающим и сверхъестественным. У вас самого, доктор Пендер, есть какое-нибудь объяснение случившемуся?

— Да, — кивнул головой старый священник, — правда, довольно странное и не на всё проливающее свет.

— Я бывала на спиритических сеансах, — заметила Джойс, — и что ни говорите, но на них случаются весьма странные вещи. Возможно, это был гипноз. Эта женщина в самом деле могла почувствовать себя жрицей Астарты. Вероятно, она и метнула кинжал, который мисс Маннеринг видела у неё в руке.

— Или дротик, — предположил Рэймонд Уэст, — в конце концов, лунный свет был не очень ярок. У неё в руке могло быть какое-нибудь другое метательное оружие, которым она смогла пронзить свою жертву на расстоянии. Здесь можно говорить о массовом гипнозе. Я полагаю, что все были готовы к тому, что произойдёт нечто из ряда вон выходящее, и поэтому увидели происходящее в подобном свете.

— Мне приходилось видеть чудеса, какие проделывают с оружием и ножами в цирке, — подал голос сэр Генри. — Вполне допускаю, что среди деревьев затаился профессионал и оттуда с достаточной точностью метнул нож или кинжал. Я согласен, что всё выглядит неестественным, но это, похоже, единственно реальное предположение. Вспомните, что у второго пострадавшего создалось впечатление, что за ним наблюдают из рощи. Ну, а уверения мисс Маннеринг, что у мисс Эшли был в руке кинжал, и то, что другие это отрицают, меня не удивляет. Мой опыт убедительно подсказывает мне, что свидетельства пяти человек об одной и той же вещи отличаются друг от друга до невероятности.

— Но во всех этих теориях, — кашлянул мистер Петерик, — мы, кажется, пренебрегаем одним важным фактом, а именно: что стало с оружием? Мисс Эшли вряд ли могла воспользоваться дротиком, стоя в центре открытого пространства. Если же дротик был пущен прячущимся убийцей, то он должен был бы остаться в ране, когда убитого переворачивали. Полагаю, мы должны отвергнуть все невероятные теории и ограничиться лишь трезвыми фактами.

— А каковы же они?

— Ну, по крайней мере, одно обстоятельство вполне определённо. Никого около убитого в момент смерти не было, а потому единственным человеком, который мог заколоть его, был он сам. Перед нами — самоубийство.

— Но что же заставило его пойти на это? — недоумевал Рэймонд Уэст.

— О, это опять вопрос из области теорий, — кашлянул снова адвокат, — в настоящий же момент меня теории не интересуют. Если исключить сверхъестественные силы, в какие я ни на минуту не верю, то всё произошло именно так, как я сказал. Он заколол себя в падении, раскинув руки, затем выдернул кинжал из раны и забросил его за деревья. Вот что, как мне кажется, произошло, хотя это и маловероятно.

— Не хочу сказать, что я уверена, — сказала мисс Марпл, — но всё это сбивает меня с толку. Иногда случаются престранные вещи.

— Да-да, тётушка, — мягко вставил Рэймонд, — ты хочешь сказать, что его не закололи?

— Конечно, нет, дорогой! — ответила мисс Марпл. — Об этом-то я и твержу. Несомненно, существует лишь один способ, которым могли заколоть бедного сэра Ричарда. Мне же сейчас хотелось бы знать, почему он споткнулся. Разумеется, причиной мог послужить и корень дерева. Он неотрывно глядел на женщину, а при лунном свете ничего не стоит зацепиться за что-нибудь ногой.

— Вы говорите, что есть лишь один путь, которым сэр Ричард мог быть заколот? Я вас правильно понял, мисс Марпл? — с интересом посмотрел на неё священник.

— Это очень печальное событие, и мне не хочется на нем останавливаться. Он ведь пользовался правой рукой, не так ли? Я имею в виду, что нанести рану в левое плечо иначе нельзя. Мне всегда было очень жаль беднягу Джека Бейнза. Помните, после жестоких сражений при Appace он прострелил себе ногу? Он признался мне в этом, когда я пришла навестить его в госпитале. Ему было стыдно. Не думаю, что этот несчастный Эллиот Хейдон много выгадал от своего ужасного преступления.

— Эллиот Хейдон! — воскликнул Рэймонд. — Вы думаете, это сделал он?!

— Не вижу, кто ещё мог бы совершить это, — развела руками мисс Марпл. — Давайте, по мудрому совету мистера Петерика, обратимся к фактам и забудем на время языческую богиню, которую я не нахожу очень приятной. Итак, он первым подошёл к брату, перевернул его и, конечно, мог сделать всё необходимое, находясь спиной ко всем остальным. Ведь он был одет атаманом разбойников и, конечно, должен был иметь какое-нибудь оружие у себя на поясе. Я помню, как ещё девушкой танцевала на маскараде с одним мужчиной в костюме разбойника. У него было пять ножей и кинжалов разного рода. Не могу описать, насколько неудобно и неловко это было для его партнерши.

Взоры всех гостей обратились на доктора Пендера.

— Мне удалось узнать правду, — проговорил он, — через пять лет после того, как произошла трагедия. И пришла она в виде письма от Эллиота Хейдона. Он писал, что считает, что в том убийстве я всегда подозревал его. Для него это было внезапное искушение. Он тоже любил Диану Эшли, но был всего лишь бедным юристом. Не будь на его пути Ричарда и унаследуй он его титул и поместье, перед ним открывалась бы чудесная перспектива. Кинжал выпал у него из-за пояса, когда он наклонился над двоюродным братом; времени на размышления не было, и он вонзил кинжал в тело, а затем убрал оружие обратно за пояс. Чтобы отвести подозрения, он позднее ударил кинжалом и себя. Он отправил это письмо накануне отъезда в экспедицию на Южный полюс на случай, как он писал, если никогда не вернется назад. Не думаю, чтобы он рвался домой, зато знаю, как подметила мисс Марпл, что его преступление не принесло ему никакой выгоды. «Пять лет, — писал он, — я живу в аду. Надеюсь, что смогу, по меньшей мере, искупить свою вину достойной смертью».

Все молчали.

— И он умер с честью, — сказал сэр Генри. — Вы изменили фамилии в вашей истории, доктор Пендер, но, полагаю, я догадался, о ком идёт речь.

— Как я уже говорил, — продолжил старый священник, — нам не всё удалось объяснить. И всё же я до сих пор считаю, что действия бедного Эллиота Хейдона направлял в этой злосчастной роще злой дух языческой богини Астарты, о которой с тех пор я не могу думать без содрогания.