Эдуард Хруцкий - На углу, у Патриарших...
— Заявление напишешь? — напрягся Сергей. Он чувствовал привычный, знакомый любому оперу азарт сыщика при подходе к раскрытию очередного преступления. Тот самый азарт, который еще удерживает на службе настоящих честных ментов — удерживает вопреки нищенской зарплате и постоянным плевкам в душу от прессы и общественности.
— Напишу, ох и напишу! — глядя теперь Никольскому прямо в глаза, с тихой яростью сказал Дима.
У входа в отделение покуривал Лепилов — видимо, дежурный сюда выгнал его дымить. Во дворе, обнесенном бетонной оградой, стояли три машины. Одна из них — с разноцветными крыльями — принадлежала Никольскому. Сергей осмотрел родную милашку и спросил у Лепилова:
— Черныш в отделении?
— Здесь, — ответил тот и ловко кинул окурок в урну.
— Позови, — сказал Никольский, влезая в свой драндулет.
Пока он загонял машину в соседний двор (подальше от начальнических глаз), из отделения вышел здоровенный красномордый усатый сержант. Огляделся, увидел Диму и Яну, кое-что понял и спросил ни у кого:
— А Никольский где?
— Туточки, — откликнулся незаметно подошедший Сергей.
— Слушаю вас, товарищ капитан! — Черныш приосанился, встав почти по стойке «смирно». Он прекрасно понимал: ничего хорошего ему не сулит сегодняшняя встреча с Никольским. Но нарушать из-за этого субординацию сержант просто не мог. Въевшаяся в кровь привычка тянуться перед старшим по званию проявлялась автоматически.
— Ты сегодня на машине? — ровно поинтересовался Никольский.
— Так точно!
— Открой багажник, — распорядился Сергей.
— Зачем? — спросил сержант обреченно.
— Затем, что я приказываю! — Голос капитана зазвенел металлом.
Сержант нехотя подошел к новенькому «Москвичу» с гербом и номером отделения на дверцах и открыл багажник. Там аккуратненько лежали и ящик «Зверя», и упаковки «Туборга», и кофе, и сладости по мелочам.
— Откуда все это? — тихо спросил Сергей.
— Купил, — буркнул Черныш.
— Зачем тебе столько?
— Свадьба у брательника.
— У кого купил?
— Вот у него, — Черныш кивком указал на Диму.
— Чеки, — потребовал Никольский.
— Выбросил! — уже с вызовом заявил Черныш.
Никольский наклонился над багажником, поднял короб со «Зверем», перевернул. На дне картонки толстым фломастером было написано «Бесплатно».
— Пошли, — приказал Сергей Чернышу.
Первым в дверь отделения вошел Дима. Яна последовала было за ним, но Сергей спокойно сказал ей:
— Ты мне больше не нужна, Яна!
Она презрительно скривилась и, резко развернувшись, зашагала прочь.
Черныш, словно конвоируемый Никольским, проследовал в здание. В дежурке Сергей указал на угловой стул.
— Сиди и жди! — строго велел он сержанту.
В кабинете Никольский открыл окно, достал из ящика чистый лист бумаги, шариковую ручку и протянул все это Диме:
— Садись за мой стол и пиши.
— А что писать?
— Начальнику отделения милиции подполковнику Белякову В.П. от такого-то заявление. И все подробно излагай.
Дима приступил к написанию документа, но его отвлекли фотографии, разложенные под настольным стеклом.
— А это что за мужик? — не вытерпев, поинтересовался он.
— Ты пиши, пиши.
Дима снова принялся писать. Но все-таки опять не утерпел: вопрос будто сам собой соскочил с его языка:
— Ну, а все же, что за типы?
— Особо опасные рецидивисты, которых мы еще не поймали, — без воодушевления пояснил Сергей. Его сейчас более всего волновало, решится ли все же торговец заявить на Черныша, не струсит ли в последний момент. Ведь это не шутка — обвинить милиционера в рэкете. А Никольскому очень хотелось уличить нечистого на руку сержанта. Не выносил Сергей тех из ментов, кто грабил тех самых граждан, которых присягал защищать от грабителей. Предателями считал он таких, и пощады от него им не было.
Дима поднял спокойные глаза на капитана и пальцем постучал по одному из портретов под стеклом:
— Вот этот у меня раза три, не меньше, воду покупал.
— Когда? — быстро спросил Никольский.
— Последний раз — вчера.
— А ты не ошибся? — Сергей вытянул карточку из-под стекла и протянул ее Диме. Тот посмотрел и так, и эдак, твердо ответил:
— Не ошибся!
— Ну, нашел ты на свою задницу еще одно приключение, Дима! — Никольский сочувственно похлопал парня по плечу. — Теперь придется допросить тебя по всей форме. А свою бумажку потом допишешь.
Сергей спустился в дежурку, наклонился через барьер и негромко сказал Митрофанову:
— Саша, немедленно сообщи дежурному по городу: на нашей территории был трижды замечен бежавший с этапа Пономарев Виктор Алексеевич по кличке Разлука.
— Во невезуха! — огорчился Митрофанов.
В углу дернулся было Черныш, но Сергей тотчас отреагировал на это:
— А ты сиди, Черныш! Сиди и жди!
Никольский вышел из отделения. К освещенному подъезду особняка, расположенного рядом, караваном катили иномарки. Презентация. Вдруг одна из машин — «Мерседес» последней модели, свернув к тротуару, по которому шел Сергей, резко остановилась. Мягко щелкнула дверца, и перед Никольским возник элегантнейший господин. Высокий, одетый с неброским шиком богача, вальяжный и снисходительно-добродушный — явно от сознания собственной силы и веса в обществе, он выглядел настоящим «хозяином жизни».
— Серега! — заорал господин, заступая Никольскому дорогу и раскрывая объятия.
Несколько секунд Сергей пытался узнать этого барина. Потом весело воскликнул:
— Алеша! Тарасов!
Это был его сокурсник по юридическому факультету. Не то чтобы друг, но знакомый давний. Однако не виделись они давненько. Обнялись.
— Тоже на презентацию? — спросил Тарасов, отстраняясь и не без сомнения оглядывая потертую курточку Никольского.
— У меня каждый день презентация. — Сергей указал кивком на светившуюся вывеску отделения.
— Так ты до сих пор здесь? — изумился Тарасов. — Тянешь лямку? С твоими способностями?.. — Он открыл дверцу «Мерседеса», и оттуда появилась молодая женщина. — Познакомьтесь, Наташа. Мой товарищ. Вместе учились на юридическом. Сыщик! Вы встречали когда-нибудь настоящего сыщика?
— Никогда, — сказала Наташа и взглянула на Никольского с некоторой робостью.
— Наташенька у нас искусствовед, — представил ее Тарасов. — В музее работает. Специалист по малым голландцам. Не то что, Серега, мы с тобой — валенки.
— Очень приятно, — кивнул Сергей девушке.
— Мне тоже, — застенчиво улыбнулась в ответ Наташа.
Выглядела она лет на двадцать пять, а одета так гармонично, с таким изысканным вкусом, что ее предельно недорогой наряд смотрелся ничуть не хуже роскошного «прикида» Тарасова. Умело наложенная косметика — хоть тоже дешевенькая — великолепно оттеняла неброскую, но чистую красоту точеного лица Наташи. И бижутерия была к месту и к лицу.
— А в каких же ты чинах, Сережа? — спросил Алексей.
— Мой чин господин д'Артаньян получил тридцать лет спустя, — хмыкнул Никольский, кривясь. Он то ли над собой иронизировал, то ли над отважным недотепой-мушкетером… А может, и над собеседником: забыл он, что ли, характер Сергея? Разве с таким характером в больших чинах ходят?
Тарасов поморщил лоб.
— Это какой же?
— Капитан, — подсказала ему Наташа.
«Она точно не содержанка Лешкина, — думал между тем Никольский, исподтишка любуясь девушкой. — И не любовница: не так держатся на людях любовники, даже если стараются скрыть свою связь… Значит, просто знакомая. И явно не млеет от внимания к себе столь „отпадно упакованного“ кавалера, как Тарасов… А вдруг и у тебя есть шансы, мент!» — мысленно подмигнул себе Сергей.
— Ты серьезно? Все еще капитан? — недоуменно уставился Тарасов на Никольского. И, спохватившись, добавил. — Хотя, с другой стороны, все путем. Старший опер. Тоже кое-что… — Он вздохнул. — Как жена?
— Развелись…
Сергей заметил, что глаза Наташи посветлели при этих словах. Девушка тотчас подавила свою радость, но глаза ее продолжали сиять. «Есть! — подумал Никольский радостно. — Тебе сегодня ломовая удача прет, мент! Смотри, не упусти!»
Тарасову между тем стало совсем трудно продолжать разговор.
— Круто… — пробормотал он, смущенный полным, по его мнению, жизненным крахом старинного знакомца: и общественным крахом, и личным… На фоне собственного благополучия Алексей чувствовал себя чуть ли не виноватым перед Сергеем. И не знал, что сказать.
— А ты чем занимаешься, Алеша? — пришел ему на помощь Никольский.
— Да так, на вольных хлебах. Консультирую помаленьку. — Он обвел глазами импозантную тусовку, толпившуюся у подъезда. — Всю вот эту шпану…
Рядом остановился сверкающий лимузин. Все дверцы его разом распахнулись, выскочили люди с нештатской выправкой. Следом за ними не без труда выбрался на тротуар плотный мужик с каменным начальническим лицом.
