Марина Серова - Ее настоящее имя
– Она действительно уволилась или просто неделю назад не вышла на работу? – осведомилась я.
Девушка не спешила отвечать на мой вопрос. Она явно была не из болтливых. Чтобы развязать ее язычок, я положила на стойку сто рублей. Администраторша никак не отреагировала на мою взятку. Я добавила еще стольник. Девушка заколебалась, но едва она протянула руку к деньгам, как распахнулась дверь и в парикмахерскую вошла высокая дама в длинном кожаном пальто. Моя визави сразу же отдернула руку и вытянулась в струнку перед вновь вошедшей посетительницей.
– Здравствуйте, Елена Федоровна, – сказала она елейным голосочком.
– Здравствуй, Даша. Как дела?
– Все хорошо, – ответила администраторша, и я поняла, что высокая дама в коже не клиентка, а босс.
– Вы, девушка, к какому мастеру? – поинтересовалась у меня Елена Федоровна.
– Я, собственно, к вам пришла.
– Тогда зайдите ко мне через пять минут, – сказала хозяйка парикмахерской, даже не поинтересовавшись, по какому я вопросу.
Дарья проводила ее взглядом, а затем перевела взор на мою сумочку, которой я прикрыла деньги. Вряд ли за пять минут администраторша могла дать мне исчерпывающую информацию, тем не менее я негромко спросила:
– В каких отношениях Ольга была с Еленой? Конфликтов у них не было?
Администраторша сделала вид, что не слышит моих вопросов. Она села за стойку, сняла телефонную трубку и принялась демонстративно нажимать на кнопки. Мне стало ясно, что теперь она ни слова мне не скажет – боится своей работодательницы. С дисциплиной здесь все было в порядке. Я убрала деньги в сумку, затем подошла к зеркалу, поправила прическу, подкрасила губы и через отведенные мне пять минут постучала в кабинет директрисы.
– Входите! – донесся до меня властный голос Елены Федоровны. Я вошла, но, прежде чем представиться, услышала: – Ты – маникюрша? Рекомендации есть?
– Нет, я – частный детектив, – с достоинством ответила я, прошла к столу и села напротив строгой директрисы.
Нельзя сказать, что моя профессия удивила хозяйку кабинета.
– Надо полагать, вы по поводу исчезновения Верещагиной? – осведомилась она и скорчила недовольную гримасу.
– Да, это так. Меня нанял Александр Станиславович Писаренко, – сказала я, сдержанно улыбнувшись, и положила перед Еленой Федоровной свою визитку.
Она нехотя прочитала ее, небрежно откинула в сторону и заметила:
– Вряд ли я смогу вам чем-то помочь. У меня уже был разговор с Писаренко, но исчезновение Ольги поразило меня не меньше, чем его. Не понимаю, зачем он вас ко мне прислал. Неужели Александр Станиславович считает, что я от него что-то скрыла?
– Нет, что вы! Он так не считает. Но вот у меня сразу возник к вам профессиональный интерес. Расскажите мне, пожалуйста, все, что вам известно об Ольге.
– Ничего особенного мне о Верещагиной неизвестно. У меня на данный момент двенадцать постоянных сотрудниц, а учитывая текучку кадров и учениц, которые сюда присылают разные учебные центры, за год мне приходится общаться почти с сотней девушек. Вы, – Елена взглянула на мою визитку, – Татьяна, полагаете, что я интересуюсь личной жизнью каждой из них?
– Думаю, что нет. И все-таки кое-что вы, наверное, можете мне сказать.
– Что?
– Как Ольга нашла это место? Какой она была работницей? Какие у нее были отношения с сотрудницами, с клиентками? Может быть, сами что-нибудь интересненькое вспомните?
– Интересненькое! – усмехнулась Елена Федоровна. – Ладно. Верещагина проработала у нас около двух лет. Пришла сюда по объявлению в газете. Я взяла ее с испытательным сроком, потому что у нее не было опыта работы, но клиентки были ею довольны, и клиенты тоже, – директриса явно намекала на Писаренко. – Ольга была неконфликтной, отношения со всеми у нее сложились ровные. Даже гражданский брак с таким именитым человеком, как Александр Станиславович, ее не испортил. Честно говоря, я думала, что она от нас уйдет в какой-нибудь элитный салон, но она осталась. По-моему, у Верещагиной была пониженная самооценка.
– Ясно. Скажите, а трудовая книжка Ольги осталась у вас?
– Она работала не по трудовой, а по контракту, как и все мои девочки. Надеюсь, я не должна оправдываться перед вами по этому поводу?
– Разумеется, нет. Я могла бы взглянуть на этот контракт? – спросила я и, заметив неудовольствие на лице моей собеседницы, пояснила: – Мне хотелось бы уточнить кое-какие анкетные данные.
– Какие?
– Откуда Ольга родом и год ее рождения.
– Хорошо, сейчас посмотрим, – сказала директриса, открыла ключом ящик стола и вынула оттуда толстую папку-регистратор.
Я внимательно наблюдала за тем, как она ищет нужные документы. Елена Федоровна была чем-то сильно озабочена. Она хмурила тонкие брови и поджимала яркие губки. Что бы это значило?
– Ничего не понимаю! Контракт Верещагиной пропал.
– То есть как пропал?
– Сама удивляюсь. Вот договор с Петровой, вот – с Кушнир, с Чижиковой, а верещагинского нет, – растерянно пробормотала директриса и подвинула мне папку. – Можете сами поискать, если хотите.
Я начала листать контракты с самого начала, но, когда дошла до середины, около дужек обнаружила клочок от вырванного документа. Это было как раз между контрактами Чижиковой и Петровой.
– Елена Федоровна, вот, посмотрите – а договор-то кто-то вырвал! Как вы думаете, кто мог это сделать?
– Вы что, на меня намекаете?
– Это вы сами сказали. Я имела в виду совсем другое – могла ли эта папка попасть в руки постороннему человеку?
– Разумеется, нет.
– А сотрудницы имели к ней доступ?
– Хотелось бы сказать, что нет, но, возможно, были кратковременные моменты, когда в кабинете находились девочки, папка лежала на столе, а я выходила. Да, я сейчас вспомнила, что как-то ко мне заходила Верещагина, попросить отгул, а меня позвали в зал. Не могу утверждать, что Ольга тогда и воспользовалась моментом. Во всяком случае, я ничего не заподозрила, но все может быть. Хотя кому, кроме нее, мог понадобиться этот контракт? Да и ей-то он зачем, непонятно...
– Пока сложно ответить на этот вопрос, – сказала я, но заподозрила, что сама Елена Федоровна может иметь прямое отношение не только к пропаже контракта, но и к исчезновению самой Ольги.
Не нравилась мне эта директриса, совсем не нравилась! Похоже, стерва еще та!
– Татьяна, а не кажется ли вам, что исчезновение Верещагиной не было таким уж внезапным и неожиданным? Видите, она следы за собой подчистила? – подкинула мне идейку Елена Федоровна. – Похоже, Ольга не хотела, чтобы ее нашли. Так стоит ли искать?
– Возможно, вы в чем-то правы, – сказала я и почувствовала, что хозяйка кабинета уже ждет не дождется моего ухода. Тем не менее я решила задержаться. – Только искать Верещагину мне все равно надо. Это моя работа. Если вы, Елена Федоровна, больше ничего не можете мне сказать, я хотела бы поговорить с кем-нибудь из вашего персонала. Все-таки коллеги по цеху были к ней ближе...
– Я сама со всеми разговаривала, никто ничего не знает, но если вы настаиваете, я посмотрю, кто из девочек сейчас свободен. – Директриса встала и прошла к двери. – Гуля, ты освободилась? Зайди!
Разговаривать в присутствии директрисы мне совсем не хотелось, она это поняла, но не ушла, а уселась на свое место, ехидненько улыбнувшись. Вот стервозина! Девушка зашла в кабинет и, не получив от начальницы приглашения сесть, остановилась около стола.
– Гуля, это частный детектив, она разыскивает Верещегину. Ты знаешь, куда она исчезла? – Елена Федоровна взяла на себя инициативу в разговоре.
– Нет, не знаю, – не задумываясь, ответила девушка.
Собственно, другого ответа на вопрос, заданный в такой резкой форме, ожидать не приходилось.
– Скажите, а Ольга ходила к клиенткам домой? – спросила я как можно мягче.
Гуля пугливо стрельнула глазами на начальницу, а потом сказала со вздохом:
– Случалось.
– А к ней приходил сюда кто-нибудь из знакомых, кроме Писаренко, не ради маникюра, а по какой-нибудь другой причине?
– Только сын Александра Станиславовича.
– Гуля, сядь! Что ты стоишь? – занервничала Елена Федоровна. – Расскажи нам, что здесь делал Максим Александрович и почему я до сих пор ничего об этом не знаю?
Девушка присела на ближайший к двери стул и пролепетала дрожащим голосом:
– Он требовал, чтобы Оля бросила его отца.
– И что же Верещагина? – осведомилась директриса.
– Оля сказала, что это не его дело, а когда он ушел, она расплакалась. Наверное, он ее все-таки достал, вот она и уехала домой, – осмелилась высказать свое предположение Гуля и густо покраснела.
– А где она жила до того, как приехала в Тарасов? – спросила я.
– Где-то на Урале, – сказала Гуля.
