Анатолий Безуглов - Следователь по особо важным делам
(лист дела 19, 20, 21).
Следователь райпрокуратуры и оперативная группа Североозерского районного отдела внутренних дел, вызванные участковым инспектором младшим лейтенантом милиции Лицевым, прибыли на место происшествия в двенадцать часов три минуты…»
Я дошёл до фотографии места происшествия…
После осмотра трупа судмедэксперт дал заключение, что смерть Залесской наступила в период от 23 часов 8 июля до 02 часов 9 июля. При вскрытии это было подтверждено.
В заключении судмедэкспертизы указано также, что Залесская находилась на седьмом месяце беременности.
Данное место в деле подчёркнуто красным карандашом.
Выходит, это были две смерти…
Предсмертное письмо. Три листа из ученической тетради в линейку. Ровный, округлый почерк, вряд ли изменившийся со школы.
«Мой милый! Я любила тебя так, как никого и никогда не любила. Ты же со дня нашей встречи держал свои чувства как бы на тормозе. Тогда я ещё не понимала, что тебе трудно раскрыть свою душу и сердце до конца. Ты сомневался во мне, а я сомневалась в тебе. Ты иногда говорил, не знаю, шутя ли, что не женишься на мне. Но я все же верила, что мы будем вместе, потому что любила.
Испытания, выпавшие на долю нашего чувства, не убили его. Я убедилась, что ты любишь меня искренне, делаешь все, чтобы я была счастлива. И сознание этого не даёт мне покоя ни днём, ни ночью… Я дрогнула в какой-то момент, который я презираю и проклинаю. Ты говорил, —что только настоящее чувство выходит из всех жизненных коллизий незапятнанным и чистым. Я хотела верить, убеждала себя, что моя любовь такая и есть. Но то, что я сделала, не даёт мне права приравнивать свои чувства к твоим. Если бы я даже и смогла перебороть, себя, очиститься, постараться стать лучше, это невозможно. Все время рядом будет находиться напоминание о моем предательстве по отношению к тебе. Более того, как ни горько сознаваться, но и здесь, в Крылатом, я тоже перед тобой виновата. Не ищи виновных-я не смогла отвести беду сама, какие бы ни были обстоятельства. Не могу себе этого простить. Особенно сейчас, когда ты со мной и любишь до конца. Мне кажется, что тонкие, незримые нити нашего духовного родства, которое грело соединение двух людей, порваны. Порваны мной.
Их теперь не связать. А если свяжешь, останутся грубые узлы, о которые каждый раз будет раниться сердце. Нельзя жить, обманывая себя, — это погубит и чувства любимого человека. Ложь разъедает любовь. Без любви постылы все краски существования.
Прости меня, мой любимый, и прощай. Я не имею права пользоваться чужой красотой мира, чужой любовью, не сохранив свою в чистоте. Через судьбу не перепрыгнешь.
Уходя из жизни, прошу только об одном: береги нашего сына, чтобы он не почувствовал никогда отсутствия матери, Аня Залесская».
Графическая экспертиза, проведённая научно-техническим отделом управления внутренних дел края, вынесла утверждение: письмо написано самой Залесской.
Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза заключала, что умершая не страдала никакими психическими заболеваниями, обладала спокойным, уравновешенным характером. Патологических отклонений не наблюдалось.
В обращении с людьми была общительна, весела.
В письме упоминался сын. Из показаний Залесского я узнал, что пятилетний Сергей находился у родителей Залесского, в Одессе.
Завершало дело постановление следователя о прекращении его за отсутствием состава преступления.
Папку я закрыл часа в три. Забыв обо всем, в том числе о том, что в тринадцать часов обычно обедаю с Надей.
И что обещал позвонить Агнессе Петровне. Я набрал номер телефона Дома моделей.
Прежде всего Агнесса Петровна справилась о моем здоровье. Мы ни разу не видели друг друга, я не знаю, как она выглядит. И все же мне часто кажется, что это моя родственница. Я поздравляю её с каждым праздником, я знаю, что на перемену погоды у неё ломит поясница, в свою очередь, я снабжаю её сведениями, как позвонить на какой-нибудь вокзал или, например, где находится химчистка изделий из пера и пуха (знания, черпаемые из телефонного справочника на моем столе). Этой информацией мы обмениваемся за те минуты, которые необходимы Наде, чтобы дойти от своего рабочего места до кабинета начальника.
Агнесса Петровна сообщила:
— Нади нет. Уехала на демонстрацию.
— Какая демонстрация в сентябре? — удивился я.
— У нас этот праздник каждый день. Для кого-то праздник, а нам одни хлопоты… Демонстрация мод.
— Понятно. Забыл о специфике вашей работы. Но о нашем вчерашнем разговоре не забыл…
— Мне это приятно слышать. С вашей занмюстью…
Кстати, Надюша говорила о вчерашнем вечере. Я преклоняюсь перед людьми, которые отдают свои силы на благо других.
— Вы преувеличиваете.
— Напротив, преуменьшаю.
Я пробормотал какую-то благодарственную фразу.
И, чтобы прекратить этот разговор, спросил:
— У вас ко мне, кажется, дело?
— Право, неловко отвлекать вас от работы, но у нас в коллективе трагедия. Надя не говорила?
— Нет. Ничего не говорила.
Агнесса Петровна тяжело вздохнула:
— Работает у нас прекрасная девушка. Леночка. Подождите, я занята. Это я не вам. Так представьте себе, ухаживал за ней паренёк. Приятный мальчик. Инженер. Решили пожениться. Я считаю, очень хорошо. Но видите ли, он поставил нашей Леночке условие, чтобы после свадьбы она ушла из манекенщиц. Во-первых, что в этом плохого?
Красивая работа. Неплохая зарплата. Да, раздевается при людях, но ведь не совсем, до купальника… Курортники платят бешеные деньги, чтобы раздеваться где-нибудь на пляже в Сочи или Гаграх… Во-вторых, дала слово-это ещё ничего не значит. Ну, потянула бы, потом свыкся бы. Нет, она прямо на свадьбе ляпнула ему, что и не собирается бросать у нас работу. И что вы думаете? Он исчез прямо со свадебного банкета. Как сквозь землю провалился…
— М-да, — протянул я. — История.
— Я понимаю, для вас это, может быть, не очень интересно. У вас по-настоящему опасные преступники. Но положение Леночки ужасно. Штамп в паспорте, свадьба, а она на самом деле — незамужняя. Посоветуйте, Игорь Андреевич, куда позвонить, чтобы его найти? — ~ Несмотря на комизм положения — обратиться с такой просьбой ко мне-я понимал, что от Агнессы Петровны просто так отделаться не удастся. И решил ответить шуткой:
— Следует немедленно объявить всесоюзный розыск.
— С вашего разрешения я сошлюсь на ваш авторитет, — сказала она вполне серьёзно.
— Можете, — ответил я. Что мне оставалось делать?
Объяснять — долго. Я и так опаздывал с докладом к начальству.
Перед тем как отправиться к Ивану Васильевичу, я ещё раз перелистал дело.
Зампрокурора словно следил за мной по телемонитору, Его звонок раздался, как только я поднялся со стула.
— Прочёл?
— Да.
— Зайди ко мне. С делом.
Фаиночка сосредоточенно оттачивала карандаш и, холодно взглянув на мою физиономию, на которой я попытался изобразить извинительную улыбку, молча показала на дверь.
Я вошёл в кабинет.
— Давай устраивайся, потолкуем, — предложил Иван Васильевич.
«Ну, держись, Чикуров, — сказал я себе. — Сейчас будет вечер вопросов и ответов».
Начал он неожиданно:
— Мне кажется, я расстроил вчера твои планы? — он посмотрел на мой галстук — однотонный, синий и, как сказала бы моя мать, подобедошный.
Это уже почти извинение. И на том спасибо.
— Ничего, служба…
Он кивнул. И своим негромким голосом спросил:
— Что можешь сказать?
— Все как будто правильно. Квалифицированные экспертизы. Оформлено грамотно. А если придираться…
— Например?
Я открыл папку:
— Вот постановление о судмедэкспертизе. «Могла ли Залесская А. С. нанести себе смертельное ранение сама…?» Я бы так не поставил вопрос эксперту. Дано направление.
— Возможно, возможно… А в целом?
— Убедительно.
— Из документов тебе все ясно? — Он пристально посмотрел на меня. — Ты видишь живых людей по этим бумагам?
Я не догадывался, куда он клонит.
— Передо мной только документы. Выводы логичные.
Иван Васильевич усмехнулся:
— Ив тебе, значит, сидит бумажная душа. А я думал — только в прокурорах… Говоришь, расследование тебя убедило?
— Иван Васильевич, вы мне дали ознакомиться с делом. Я его добросовестно прочёл. Именно прочёл. Если понастоящему изучать его, наверное, что-нибудь меня и не убедит.
Иван Васильевич подумал.
— Может быть, ты и прав. Людей там не видно… — Он протянул мне бумагу: — Читай.
Документ был отпечатан на именном бланке депутата Верховлого Совета РСФСР.
Директор совхоза «Маяк» Североозерского района Е. 3. Мурзин обращался к прокурору республики с просьбой ещё раз расследовать обстоятельства самоубийства Залесской А. С.
Письмо заканчивалось так: «Лично я да и многие работники совхоза не могут поверить в то, что Ангелина Сергеевна Залесская покончила с собой. Мы её знали как весёлую, жизнерадостную женщину, полную сил и молодого задора. Её любил и уважал коллектив детского сада, где она работала воспитательницей, и оказал доверие, выбрав в органы народного контроля. Установление истины помогло бы снять пятно со всего коллектива работников совхоза, которые трудятся во имя Родины. Случай, происшедший с А. Залесской, бросает тень на идейно-воспитательную работу на нашем предприятии…»
