Светлана Алешина - Любовник в отставке
Бураков будет удовлетворен, к тому же заплатит. Лариса даже подумала, что готова отдать гонорар Карташову, который при встречах постоянно жалуется на материальное неблагополучие. Ей даже стало немного неловко, и она решила принять хоть какое-то участие в деле.
— У меня появилась идея — поговорить с вашей супругой и посмотреть на Веронику и Арифа.
— Ну, Вероника с этим своим… — Бураков, видимо, умышленно не называл жениха дочери по имени, — живет сейчас у нас на даче, на тридцать втором километре в сторону Сенной. Это после того, как я сказал, чтобы они не появлялись у нас дома. А с Ириной можно побеседовать прямо сейчас — если на машине поехать, то через пятнадцать минут будем у нас.
Лариса согласно кивнула головой и повела Буракова вниз. Услышав их шаги, из гостиной высунулась физиономия Котова.
— Я уезжаю ненадолго, — холодно бросила ему Лариса.
Котов внимательно посмотрел на нее и, не обнаружив во взгляде жены ничего для себя хорошего, поспешно закрыл дверь. Хотя Лариса отметила: муж был рад тому, что она согласилась помочь Буракову.
Полковник всю дорогу, сидя за рулем, высказывал свое негативное отношение к личности Арифа.
— Вечно моей дочке козлы всякие нравятся! То Серега с его закидонами, то теперь этот бандюга! А если из-за него Вероника в преступную группировку влезет? Ведь его даже Рауф сторонится. А он его двоюродный брат, между прочим! Только как родню и принимает. Рауф — мужик работящий, в России прочно обосновался с семьей, фермерством занимается, мастер на все руки — и тракторист, и механизатор. Цены таким людям нет. Ну и что, если нерусский? А Ариф — прощелыга и аферист! За счет Рауфа живет.
Они подъехали к девятиэтажке, каких было много в третьем микрорайоне спального района Тарасова. Быстро поднявшись на второй этаж, Бураков открыл дверь. Почти сразу же в прихожей появилась миловидная женщина лет сорока. Она была полновата, но полнота не портила ее, а даже придавала некий шарм. На даме был дорогой китайский халат с традиционными вышитыми драконами. Каштановые волосы на голове были уложены в высокую прическу, а в ушах покачивались тяжелые рубиновые серьги. Во всей ее внешности сквозило желание выглядеть не хуже других, как это диктовала примитивная мещанская добродетель.
— Здравствуйте, Лариса. Меня зовут Ирина Владимировна, мы про вас очень много наслышаны, — взяла она с места в карьер. — Я как увидела вас, сразу поняла, что вы детектив!
Начало было обескураживающим. «Короче, парочка — баран да ярочка», — подумала Лариса, а вслух спросила:
— Интересно, почему?
— У вас очень серьезный вид, — не задумываясь ответила Ирина Владимировна. — Проходите в гостиную, а я сейчас…
И скрылась в кухне. Вернулась она достаточно быстро, как раз в тот момент, когда Лариса достала свои сигареты.
— Курите, курите, — тут же заговорила хозяйка. — Это для комнатных растений полезно. А то у нас все некурящие. Кроме Арифа. Ну, они с Вероникой нечасто бывают здесь.
— Ладно, вы тут разговаривайте, а я пойду телевизор посмотрю, — с претензией на тактичность ляпнул Бураков и направился на кухню.
Когда женщины остались одни, Лариса начала:
— Я думаю, вы в курсе, почему я приехала?
— Да. Все дело в том, что Паша себе вообразил бог знает что.." — Она манерно поджала губки.
— И все же хотелось бы узнать ваше мнение относительно этого пресловутого Арифа.
— А что тут понимать! — тут же эмоционально отреагировала Ирина Владимировна. — Просто Паша — слишком хороший отец. Иногда даже чересчур хороший. Только не подумайте, что это высказывание мачехи. Мол, дочь неродная, значит, она за нее не переживает! А я, может, девочке ближе матери родной! С семи лет воспитываю. Ника — она с детства с норовом была, вся в Пашу… Может, и не сложились бы у нас такие хорошие отношения, если бы у нас с Пашей свои дети были. Но вот так случилось… Из-за меня. Ну, вы понимаете! — по-бабьи махнула она рукой и вздохнула. — И вот ласку свою материнскую я Нике-то и отдала. Как приняла ее в семь лет, такой и запомнила, дерзкой и своевольной. Вначале она меня не признавала, но потом мы с ней подружились. А Паша-то уж слишком ее опекал.
— Он перегибал палку?
— Можно сказать, что и так. К тому же он хотел сделать из девочки мальчика. Вот уж чему я как могла противилась! Не раз ссорились из-за этого. А Тоське-то, матери родной, и дела не было. Она только на день рождения и показывалась с тортиком. Поздравит Нику и весь вечер рассказывает гостям, как она в Сочи отдыхала, как в Москву съездила, какую роль сыграла.
— Она что, актриса? — удивилась Лариса.
— Да. В театре работает. Таким бабам замужем нечего делать. Красивая она, конечно. И фигура, и лицо, и все при ней. А души-то нет. Как манекен ходячий. А Паша, как один остался, решил воспитывать дочь в военном духе. Решимость прививал, силу воли… Она даже дзюдо занималась. Нет, может, это и неплохо, но… Сколько муж агрессии в девчонке развил! А мне оставалось только все сглаживать.
— И все-таки давайте перейдем к Арифу, — остановила Лариса женщину, увлекшуюся воспоминаниями.
— Ариф хороший мужик. Правда, он постарше Ники, конечно… Тридцать лет ему. Но красив, черт нерусский! Умный, рассудительный. Я с ним беседовала не раз. Ну, грубоватый, может, но это с мужчинами. Ас женщинами он уважительный.
— Дело в том, — снова перебила Лариса Ирину Владимировну, — что ваш муж опасается, вдруг у Арифа криминальное прошлое. И он хотел бы это выяснить.
— Я знаю, — махнула рукой жена Буракова. — Я так думаю, никакой он не бандит. Просто Паша недолюбливает кавказцев вообще. Это у него старые обиды, — понизила она голос, а вскоре и совсем перешла на шепот. — Тоська-то, его первая жена, с азербайджанцем ведь убежала на юг. Но у нее всегда ветер в голове был, и сейчас она такая же, ее могила только исправит. Кто ж теперь виноват? Нет, я не верю, что Ариф преступник. Кстати, в конце концов, можно брачный контракт составить, чтобы подстраховаться. Сейчас так делают.
— А чем Ариф занимается? Ирина Владимировна аж расцвела.
— Ой, он творческая личность, — торжественно объявила она. — Песни блатные сам пишет, картины рисует красивые… Талантливый мужик. С таким рядом любая баба себя женщиной ощущает. И честно говоря, я завидую Веронике. Паша-то у меня не такой совсем. У него, как говорится, упал-отжался, раз-два-три! Сто приседаний, два наряда вне очереди! Нет, он хороший, конечно, — спохватилась она, — но все-таки… мужиковатый больно. А женщине иногда хочется ласки и нежности.
— Ну что ж, ваше мнение я выслушала, — прервала хозяйку квартиры Лариса. — Похоже, пора лично познакомиться с этой творческой личностью.
— Его можно застать на нашей даче, — тут же сказала Ирина Владимировна. — Сейчас Паша вам расскажет, как туда добраться.
И она позвала удалившегося на кухню мужа. Павел Андреевич не замедлил появиться. Он слегка нахмурился, когда Лариса сказала ему, что желает лично познакомиться с Арифом.
— Через знакомых в милиции я выясню, связан ли он с криминалом, — успокоила полковника Котова. — Но личное знакомство, я думаю, не помешает.
— Хорошо, — по-армейски отрубил Бураков. — Сейчас нарисую вам план дачного поселка…
Дача Бураковых находилась в маленьком поселке Добряково, на тридцать втором километре по шоссе к югу от Тарасова. Шоссе шло поверху, а внизу, под нависшими бурыми утесами, сгрудилось полтора десятка домов, словно в скученности этой был какой-то никому не понятный смысл. Утро выдалось тихим и прохладным, но небо затянуло облаками, и вид у поселка казался мрачноватым. Лариса свернула с шоссе налево и покатила по разбитой дороге, упиравшейся в тупик. Во дворике бураковского особняка она приметила вишневую «девятку». Бураков говорил ей, что у Вероники есть своя машина, и это, по всей видимости, она и была.
Вдоль домов тянулась типичная деревенская улица, разве что заасфальтированная лет пять назад, но уже нуждавшаяся в ремонте. В узких просветах между строениями виднелся сосновый бор.
Лариса закрыла дверцу своего автомобиля и позвонила в звонок у калитки. В глубине дома что-то невнятно прокричал мужской голос. Лариса еще немного постояла, подождала и хотела было уже сама войти внутрь, как на веранде показался небритый мужчина лет тридцати, одетый в борцовку прямо поверх мощного торса и в спортивные брюки. Он был коротко острижен, и по его недовольному взгляду Лариса поняла, что он был чем-то занят.
Мужчина выглядел колоритно. В нем сразу был заметен восточный тип, и он не был лишен привлекательности, однако красавцем мужчину Лариса бы не назвала. Только довольно высокий рост и ладная фигура должны были бы, по ее мнению, выделять его из толпы подобных небритых личностей, в изобилии присутствующих на тарасовских рынках.
