Наталья Андреева - Раб лампы
— Какая разница. Так где Фа-ля?
Она невольно вздохнула. Алик и Клара не выносили друг друга. Подруга постоянно язвила, коверкая его фамилию, на что он отвечал всегда одной и той же фразой: «Клара у Карла украла кораллы». Фантазии у Альберта Дере не было ни грамма.
— Ну что ты заладил? — морщилась Маргарита. -При чем здесь кораллы? Придумал бы что-нибудь новенькое!
Он не придумал ничего лучшего, чем игнорировать Клару. Они почти не встречались и старались не общаться по телефону. Маргарита уже поняла, что имя подруги в присутствии Альберта Дере лучше не произносить. Обычно сдержанный и корректный в высказываниях, потомственный интеллигент Альберт Валерианович Дере тут же срывался и начинал орать:
— Она шлюха! Твоя подруга! Шлюха! Порядочной женщине рядом с ней не место!
— Ну откуда ты знаешь? Ты ей, может, свечку держал?
— Да на нее достаточно посмотреть!
— Возражаю. Клара в меру использует косметику, не носит «мини»…
— Это потому, что у нее ноги кривые!
И так далее. Клара отзывалась о Дере не лучше. Помирить их не получалось. Маргарите Мун казалось, что оба выжидают, и рано или поздно один другого съест. Сейчас Клара почувствовала, что момент настал. Что подруга затем и вызвала ее на встречу.
— Алик занимается финансами, — промямлила Маргарита, уткнувшись в миску с крабовым супом.
— Ага! Деньги считает! Кстати, я тебя поздравляю. Это успех. Про тебя пишут во всех газетах. -Зависть Клара скрывать умела, ее голос даже не дрогнул. — Но вид у тебя невеселый. По-моему, ты должна быть счастлива…
— Да какое уж тут счастье! — Она махнула рукой. — Если бы писали о том, чем я занимаюсь! Ведь я иду вразрез с тенденциями современного искусства, в частности, скульптуры, отказывающейся от формы! Я — создательница нового стиля и в то же время продолжательница традиций Микеланджело, Родена, Бартоломмео. Это. новый классицизм, между прочим! Не считая Лимбо. Лимбо — это эксперимент. В основном я все же тяготею к классицизму… Но кому это интересно? Обо всем, что для меня важно — ни слова! Зато о моих доходах, нарядах, личной жизни… Да, у меня творческий подъем. Чего не скажешь о личной жизни. Понимаешь…
И полилось! Она жаловалась на Алика, а в глазах у Клары светилось торжество. Наконец-то! Клара молчала, давая подруге выговориться.
— …Мы на грани развода, — закончила свою речь Маргарита Мун. — По-моему, он меня больше не любит. Да и я от него устала.
— Вот! — сказала наконец Клара. — Ты поняла! Нельзя всю жизнь посвятить одному мужчине. Ты себя похоронила, Дуня. Сколько ты замужем? Лет пятнадцать? И ни разу ему не изменила! Да куда это годится?
— Перестань!
— Тебе надо развеяться, — не унималась подруга. — Почувствовать вкус жизни. Я вот гляжу на твои скульптуры и думаю: не может быть, чтобы это сотворила женщина, которую я знаю, как себя! Редкостная зануда, верная жена…
— Клара!
— В тебе же бездна чувственности! Это видно из твоих работ. Там ты не стесняешься. Так почему в жизни ведешь себя как синий чулок?
— Потому что я такая и есть.
— Нет. Ты не такая. Просто твой До-си тебя запугал.
— Скажи, почему вы друг друга так ненавидите?
Клара тут же отвела взгляд, и Маргарита поняла: сейчас подруга соврет.
— Кто тебе сказал, что я ненавижу Дере? — Она тут же отметила: Дере! Значит, дело серьезно! -Он просто тебя недостоин, и я это вижу. Не красавец, да и зануда редкостный.
— Значит, мы друг друга стоим. — Маргарита невольно улыбнулась.
— Ничего подобного! Он тебя законсервировал. Подавил твои желания. И ты всю свою чувственность расходуешь, создавая скульптуры. Кстати, я хотела попросить у тебя копию Лимбо.
— Что?
— Прелесть что за девушка! Она непременно должна стоять в моей спальне. А тебе не кажется, что Лимбо похожа на меня?
Маргарита с сомнением посмотрела на Клару. Та была яркой блондинкой. Дере мстительно добавлял: «крашеной блондинкой». Но кожа у Клары была светлая, холодного тона, характерного как раз для блондинок, хотя глаза карие, а брови темные. По мнению скульптора Маргариты Мун, Клара была очень интересной женщиной, но ваять с нее негритянку Лимбо…
— Мне с трудом удалось справиться с собой, и новая Лимбо гораздо хуже той, которую убили… -туманно ответила она.
— Чушь! Она хороша! Все мои знакомые в восторге! Вообще, милая, тебя недооценивали. Твой успех вполне заслужен. И теперь, когда у тебя есть деньги, ты должна расслабиться. Пора положить конец этой бешеной гонке. Теперь все, что выйдет из-под твоих рук, пойдет на «ура» и за хорошие деньги. Ты не должна стесняться. Трать их!
— Я ничего не хочу.
— Посмотри на улицу. Весна, Дуня! Мужики словно с ума посходили! Солнышко наконец пригрело. Снег растаял. Очнись! Тебе сорок лет! Так и жизнь пройдет.
— И что ты предлагаешь? — вяло спросила она и взяла с подноса кусочек ролла. Обмакнула в соевый соус, положила в рот, но вкуса не почувствовала. Весенний авитаминоз, что ли? Или депрессия?
— Я предлагаю обратить внимание и на других мужчин.
— Клара, меня это не интересует.
Подруга лукаво улыбнулась и напомнила:
— А как мы с тобой в институте, в нашей маленькой комнатке, в приятной компании…
— Клара! Я ведь тогда была не замужем!
— Ты и сейчас свободна.
— Формально мы с Аликом не в разводе.
— А фактически? Вы спите вместе?
— Нет. Давно уже нет. Я его как женщина не интересую.
— И какой смысл хранить верность?
— Как ты себе это представляешь? — сердито спросила Маргарита. — Меня же вся Москва знает! Пойдут сплетни.
— Не обязательно в Москве. Ты можешь поехать в секс-тур.
— Куда?!
— О господи! В Турцию! В Египет! Есть туры для состоятельных дам. Чтобы не бегать за аниматорами, на каждого из которых очередь, а иметь персонального мальчика-пажа.
— Откуда ты знаешь?
— Я этим пользовалась.
Она посмотрела на Клару и подумала: «А Дере не так уж и не прав». Клара и не скрывала, что не хранит верность супругу, просто Маргарита не затрагивала эту тему. У подруги есть личная жизнь. Не хочет делиться подробностями — и не надо. И вот захотела!
— А ты не боишься, что Платон узнает?
— Мой Платоша из разряда хомячков, — улыбнулась Клара.
— Каких хомячков?
— Как в анекдоте. «Не буди во мне зверя, дорогая!» — «Да не боюсь я твоего хомячка!» Так вот, мой Платоша — тот самый хомячок.
— Неужели он не ревнует?
— Мне-то что! Пусть ревнует!
— Потребует развода.
— Ха-ха! — процедила Клара. — Насмешила! Вот этого не будет!
— Почему?
— Из меркантильных соображений Платоша никогда со мной не разведется, — отчеканила супруга Платона Гатина.
— Но ведь фирма его!
— Была когда-то. — Клара пожала плечами. — Но Платон попал в неприятную историю с налоговой инспекцией, на него завели уголовное дело. С тех пор он предпочитает подставных лиц. Поэтому все имущество переписал на меня. И квартиру, и загородный дом, и обе машины. Даже денег на счету фирмы оставляет мало — большую часть переводит на мой. Потому что он трус. — Клара мстительно улыбнулась. — Он может ревновать, влюбляться, мечтать о свободе… Но я ему ее не дам. Он — мой раб. И будет меня содержать. До конца моих дней. А я буду жить как хочу.
— Ты хорошо устроилась, Клара, — не удержалась Маргарита.
— И тебе того желаю.
— Думаю, мне это не подойдет. Я имею в виду секс-тур.
— Ерунда! Поедем вместе. Я тоже не прочь развлечься.
— Мне не нравятся восточные мужчины. Ну не могу я! Не смотри так!
— Зря. По мне так они лучшие. Но на вкус и цвет товарища нет. И какие проблемы? Можно заказать русского мальчика. Они тоже подрабатывают на модных курортах. Это обойдется дороже, но… У тебя же теперь есть деньги! И у меня есть. Две состоятельные дамы могут позволить себе почти что угодно. Не переживай: я все беру на себя. Сама понимаешь, такие туры широко не рекламируются. Но я постоянная клиентка. И проверенная. Поэтому все будет в лучшем виде.
— Во что ты хочешь меня втравить? — с тоской спросила она.
— Дуня, это просто турпоездка. Тебе не обязательно с ним спать. Просто ты будешь не одна, а в сопровождении молодого красивого мужчины. Он будет тебя развлекать. И ты забудешь на время о Си-до.
— Ну хорошо. Если просто турпоездка…
Так она дала себя уговорить. Клара взялась все устроить и обещала заехать на днях за деньгами и загранпаспортом подруги. У Маргариты было такое чувство, будто она уже совершила преступление. Она не могла смотреть Алику в глаза, поэтому позвонила и сказала, что едет на дачу. Работать. Ей показалось, что Дере обрадовался.
«А вдруг у него кто-то есть? — Она похолодела. — Почему я так уверена, что муж не изменяет?» И — все. Отделаться от неприятных мыслей Дуся Грошикова уже не могла.
