Патриция Вентворт - Кинжал из слоновой кости
На самом деле, хоть Лайла и называла ее тетей Сибил и полностью зависела от нее материально, они совсем не были родственниками. Старый Джон Драйден удочерил Лайлу за пять лет до того, как женился на Сибил, и она благополучно сжила его со свету. О нем Рэй помнила только, что он постоянно угощал их конфетами и неизменно при этом предупреждал: «Только не говорите Сибил. Она считает, что конфеты для детей сущий яд. Но, — усмехался он, — мыто с вами знаем, что это не так?» Возможно, это было и не совсем педагогично, зато очень вкусно и весело.
Дверь открыла горничная леди Драйден.
— Привет, Палмер, — небрежно бросила Рэй. — Я к Лайле.
Палмер недовольно вздернула свой длинный и острый нос. Говорят, подражание — одна из скрытых форм лести. Как бы там ни было, задирать нос у Палмер получалось не в пример хуже, чем у хозяйки. Скорее всего, он просто был для этого недостаточно аристократичен. Тем не менее Палмер упорно его задирала.
— Даже и не знаю, мисс Рэй, — с сомнением протянула она. — Нынче утром на примерке с ней приключился обморок, так их светлость наказали ее не тревожить.
Это означало, что сама «их светлость» сейчас отсутствует. Рэй сразу почувствовала себя увереннее. Приветливо улыбнувшись Палмер, она властно ее отстранила и прошла прямиком в холл.
— Она абсолютно права, Палмер. Возьмите палку побольше и гоните всех, кто осмелится потревожить Лайлу. Я, понятно, не в счет. Она сейчас у себя?
— Их светлость сказали… — уныло бубнила Палмер в спину поднимающейся по лестнице Рэй. Она смолкла и недовольно засопела. Ну вот! Теперь их светлость будет недовольна. А что она может? Как ни крути, Рэй — двоюродная сестра Лайлы. К тому же — ее свидетельница. Да и вообще: поди такую останови.
Лайла, красивая и хрупкая, как никогда, сидела на диване, уныло перебирая образцы косметики в коробке у себя на коленях. Она только что наложила румяна «яблоневый цвет» и сейчас оценивала результат в маленьком ручном зеркальце из подаренного Гербертом набора. Набор, разумеется, был из слоновой кости и с инкрустированными золотом инициалами. Все — кроме самой Лайлы — находили этот набор изумительным. Когда в комнату вошла Рэй, Лайла подняла голову и устало произнесла:
— Я уже все перепробовала. Как тебе этот цвет?
Рэй села и критически оглядела Лайлу.
— Лучше не придумаешь. И к помаде подходит.
— А лак? Я накрасила один ноготь. По-моему, чересчур броско, ты как считаешь?
— Я всегда говорила, что тебе не идут яркие цвета, — спокойно ответила Рэй.
— Сама-то ты только такими и пользуешься, — капризно заметила Лайла.
— И только поэтому на меня иногда еще кто-то смотрит, — рассмеялась ее подруга. — У тебя другой стиль. Оставь себе яблоневый цвет, а вот это, пожалуй, возьму я.
Лайла мрачно отставила коробку.
— Я настолько ужасно выгляжу, что это не скроешь никакой косметикой, — пожаловалась она. — Сегодня утром, когда примеряли это дурацкое платье, я просто упала в обморок.
— Если оно дурацкое, зачем его надевать? — нахмурилась Рэй.
Лайла повертела в руках зеркальце из слоновой кости. Пальцы у нее заметно дрожали, как, впрочем, и голос.
— Его выбрала тетя Сибил, — сказала она.
— А ты уже не в состоянии что-нибудь выбрать для себя сама? — поинтересовалась Рэй.
— Но ты же знаешь! Я не могу…
— Ну, хотя бы мужчину?
У Лайлы немедленно задрожали губы, а по щекам покатились крупные слезы.
— Но ты же знаешь, что не могу! — повторила она.
Рэй вытащила из кармана чистый носовой платок и протянула его подруге.
— Ну, перестань, — поспешно проговорила она. — Слезами горю не поможешь. У меня есть для тебя новости. Вытри глаза и слушай.
Лайла уткнулась в платок.
— К-какие новости?
— Сегодня утром я видела мистера Румбольда.
— Да?
— И он сказал, что Билл возвращается.
Лайла опустила платок.
— О! — протянула она.
— Завтра.
— О! — повторила Лайла.
— Пароходом до Саутгемптона, а оттуда на поезде.
Лайла уронила платок и беспомощно сжала руки.
— Слишком поздно.
— Надеюсь, это не помешает тебе его встретить?
— Я не могу!
— Можешь. Ты просто обязана увидеться с ним и рассказать, что тетя выдает тебя замуж за Герберта Уайтола, а ты не хочешь, но не знаешь, что делать. Между прочим, Билл ждет повышения… А брак сейчас можно зарегистрировать в течение трех дней. Вот и регистрируйте!
Лайла вздрогнула и испуганно подняла глаза на подругу.
— Ты же знаешь, что я не могу! И потом, он мне не писал… Целую вечность не писал. Тетя, кстати, всегда говорила, что этим и кончится. И еще она говорит, что помолвка была ненастоящей…
Брови Рэй угрожающе сдвинулись над засверкавшими от гнева глазами.
— Да мало ли что она говорит! Ради бога, Лайла! Только тебе и Биллу решать, настоящей была эта помолвка или нет, а уж никак не твоей тете.
Она помолчала, пытаясь успокоиться.
— Ты ведь знаешь: будь ты счастлива, я и слова бы не сказала. Так ведь нет же: ты не хочешь выходить за этого Герберта Уайтола, и ты несчастна! Очнись, Лайла! Ты ведь совершеннолетняя. Никто не может помешать тебе пойти на вокзал и встретить Билла Уоринга. Я знаю: ты чувствуешь себя сейчас как кролик, загнанный в клетку. Но дело в том, что дверца-то еще открыта! Ты можешь выйти, Лайла. А ты вместо этого сидишь, будто под гипнозом, и ждешь, когда она захлопнется навсегда.
— Но он не писал мне, — неуверенно проговорила Лайла.
— Он не мог, — ответила Рэй. — Он попал в аварию и все это время провел в больнице. Мне мистер Румбольд сказал. А сейчас он поправился и едет к тебе. Неужели ты даже его не встретишь?
Две крупные слезинки прорезали извилистые дорожки в «яблоневом цвете».
— Я не могу… Я просто не могу.
— Можешь, — резко возразила Рэй. — Было бы желание.
Лайла медленно покачала головой:
— Слишком поздно. Уже разосланы приглашения. Поздравления приходят сотнями. Я ничего не могу изменить. Я… — Она смолкла и испуганно повернулась к распахнувшейся двери. В комнату вошла леди Драйден.
Глава 5
Билл Уоринг спрыгнул на платформу, крикнул носильщика и двинулся к перилам, за которыми толпились встречающие. Лайлы среди них не было — это он понял с одного взгляда. А между тем она должна была быть здесь: он ведь послал ей телеграмму из больницы и еще одну — из Саутгемптона. Он нетерпеливо подгонял носильщика, неспешно катившего тележку с его вещами.
Его все-таки встречали. У выхода с перрона к нему радостно бросилась — нет, к сожалению, это была не Лайла. Навстречу ему, протягивая для объятий руки и радостно улыбаясь, спешила Рэй Фортескью.
— Билл! — воскликнула она, и неожиданно для себя он ее поцеловал.
Это получилось как-то само собой. Она так ему обрадовалась и была такая хорошенькая, что он просто не сумел удержаться. А в конце концов, почему бы и нет? Рэй была кузиной Лайлы и лучшим его другом.
— А где Лайла? — спросил он, все еще не отпуская ее плеч.
— Она… Она не смогла прийти.
— Она не больна? — со страхом спросил Билл.
— Нет, — успокоила его Рэй.
— Значит, ее нет в городе? Хотя в Холмбери я посылал телеграмму тоже.
— Она просто не смогла прийти, — повторила Рэй. — Это леди Драйден… Послушай, я все тебе расскажу, но давай лучше не здесь. Поехали ко мне. Кузина Рода ушла, и мы сможем спокойно поговорить. Где, в конце концов, твой носильщик? Так мы никогда не найдем такси.
Билл внимательно посмотрел на нее и нехотя отпустил. Он слишком хорошо знал Рэй Фортескью. Что бы ни случилось с Лайлой, он не узнает этого, пока не окажется у Рэй дома. В его душе снова вспыхнула уснувшая была острая неприязнь к леди Драйден. Если она вышла замуж за человека, который удочерил когда-то дальнюю свою родственницу, это вовсе не означает, что она имеет право распоряжаться ее жизнью. Ну, ничего. Когда они с Лайлой поженятся, он покажет этой дамочке, где ее настоящее место. Все-таки хорошо, что Рэй его встретила. Если бы не она, он не знал бы сейчас, что и думать.
Рэй шла рядом с ним, весело болтая о каких-то пустяках, хотя внутри у нее все переворачивалось от боли и от жалости. Меньше всего на свете ей хотелось рассказывать сейчас Биллу о Лайле, не говоря уж о том, что она меньше чем кто бы то ни было подходила для этой задачи. Дело в том, что Рэй Фортескью давно уже любила Билла, даже не пытаясь обманывать себя на этот счет. Она любила Билла, а тот — Лайлу, и с этим ничего нельзя было поделать. Лайла была такой хрупкой и беспомощной, что ее просто невозможно было не любить. К несчастью, сказать Герберту Уайтолу и Сибил Драйден «нет» должна была именно она. Должна была и не могла. Она всегда напоминала Рэй паутинку на сильном ветру.
Рэй искоса взглянула на Билла. Лицо серьезное-серьезное, в глазах — ожидание. Похудел. Непослушные светлые волосы, как всегда, торчат в разные стороны. Пожалуй, чересчур даже красив для мужчины. Чем-то похож на Лайлу. Ох, не надо ему было в нее влюбляться! Да разве такой устоит перед хрупкой и беспомощной девушкой?
